«Хороших актуариев на всех не хватит»

СФ: То есть актуариев у нас готовят по западным методикам?
ИК: Российские программы образования актуариев пока не могут конкурировать с западной системой обучения, но по набору дисциплин они уже довольно близки. Вообще, сейчас стоит задача выработки единого профессионального стандарта для актуариев в рамках Европейского сообщества. Это нужно, чтобы диплом, выданный в одной стране, признавался в других. Существует даже специальная программа поддержки актуариев стран Центральной и Восточной Европы.

СФ: Образование будет приближено к европейским стандартам. А сертификация?
ИК: Это пока неизвестно, хотя нас этот вопрос тоже волнует. Согласно новой редакции закона о страховании с середины 2006 года сертификация актуариев должна будет стать обязательной. Илья Ломакин-Румянцев (руководитель Федеральной службы страхового надзора.– СФ) уже дал поручение создать рабочие группы для разработки нормативных документов – программы экзамена, порядка проведения оценки резервов. Когда эта работа будет завершена, я не знаю. Мы понимаем, как все должно происходить, но все-таки проведение сертификации входит в полномочия надзорного органа. Гильдия актуариев уже проводит собственные экзамены по международным стандартам. В прошлом году было выдано 18 сертификатов, но мы честно предупреждаем, что Минфин необязательно будет их признавать.

СФ: Допустим, страхнадзор утвердит методику сертификации. А кто будет заниматься обучением?
ИК: Несколько вузов уже выразили заинтересованность, в том числе и МГУ. Как только будет известна программа экзаменов, мы объявим набор. Хотя очевидно, что за один год невозможно подготовить специалистов высокого уровня, ведь на Западе, как я уже сказал, учатся по 5–7 лет. Поэтому мы предлагаем выдавать временный сертификат и каждый год повышать требования, усложнять экзамен, предлагать программы повышения квалификации.

СФ: Сколько актуариев потребуется рынку после того как закон обяжет всех страховщиков проводить актуарную оценку резервов?
ИК: Этот вопрос мне задавал и Ломакин-Румянцев. По моей оценке, на первых порах нужно будет 500–600 специалистов. В России сейчас 1200 страховых компаний, из них около 500 занимаются страхованием жизни. Во всем мире компании, специализирующиеся на «жизни», обязаны иметь в штате актуария, для них это наиболее критично. Остальные могут привлекать актуариев со стороны – я думаю, небольшие компании так и будут поступать. Что касается крупных российских компаний, то они уже сейчас имеют целые актуарные отделы. Высококвалифицированные специалисты на рынке есть, но их заведомо не хватит на всех. Мы чувствуем, как растет спрос, компании регулярно обращаются, просят кого-нибудь им порекомендовать.

СФ: Гильдия актуариев проводила по заказу Российского союза автостраховщиков анализ тарифов ОСАГО. Каким было ваше заключение об их обоснованности?
ИК: Мы обработали статистику за год с небольшим и пришли к выводу, что причин для снижения тарифов нет. Политики, твердящие об их необоснованности – это люди, далекие от страхования. Компании должны иметь резервы, чтобы отвечать по будущим убыткам. Мы заметили несколько тенденций. Во-первых, растет количество обращений, люди постепенно образовываются и начинают требовать больше. Во-вторых – инфляция, стоимость ремонта повышается. Мы порекомендовали пока не менять базовую ставку, потому что уже к концу этого года компании выйдут на предельную убыточность (77%). Однако убыточность неравномерна, и нужно менять некоторые коэффициенты, установленные для отдельных регионов и типов транспортных средств.

СФ: Как вы считаете, страховщикам хватает той статистики, которую они имеют сегодня?
ИК: Нет, эти данные отрывочны, их недостаточно для качественного расчета тарифов. Без нормальной статистики актуариям делать нечего, как бы хорошо они ни были обучены и сертифицированы. Но такова реальность – российские компании не заинтересованы и даже боятся обмениваться информацией о заключенных договорах. К счастью, данные по ОСАГО они представлять обязаны. Но на другие виды страхования такая обязанность не распространяется.

СФ: А отчетность, предоставляемая в надзорные органы, годится?
ИК: Она поступает в агрегированном виде, без разбивки по рискам, без привязки к условиям договоров. Для расчета тарифов эта статистика совершенно не подходит. Пока что мы можем лишь мечтать о том, что есть в других странах. Скажем, у Германского союза страховщиков (GDV) есть информцентр, в который стекается информация о каждом полисе. Это колоссальный массив информации, который работает на рынок. Выигрывают и компании, и клиенты. Другой пример: в Англии уже 200 лет наблюдают за изменением уровня смертности. Естественно, у них хорошие тарифы по страхованию жизни. Причем конкуренция на этих рынках гораздо выше, чем на российском, но компаниям удалось договориться. У нас до этого еще просто не доросли.

СФ: Кстати, как обстоят дела с наблюдением за смертностью в России?
ИК: Я где-то читал, что в первой половине 1990-х годов сотрудники страховых компаний ходили на кладбище и по надгробиям определяли продолжительность жизни недавно умерших, чтобы посчитать тарифы по «жизни». У нас нет селективных таблиц смертности, без чего заниматься этим видом страхования нельзя. Есть таблицы популяционные, отражающие продолжительность жизни всего населения. Однако данные по той части населения, которая пользуется страховыми услугами, довольно существенно отличаются. Именно на основании этих данных строятся селективные таблицы. Можно знать теорию, методики, но если нет этой информации, то правильные тарифы не посчитаешь. Мы предложили методику, как на основе популяционной таблицы создать селективную. Взяли оба типа таблиц по 40 странам и попытались выявить зависимость.

СФ: Получается, тарифы можно строить не только на статистике?
ИК: Да, иногда приходится смотреть на аналогии, строить математические модели, отталкиваться от предположений, опираться на экспертные оценки. Даже такие консервативные страховщики, как Lloyds, иногда берут тарифы из головы. Хотя у брокеров Lloyds такой опыт, что голова иногда работает лучше компьютера.

Артем Пащук