Слезинки и хот-доги

В Государственном Эрмитаже показывают Чака Клоуза

"Чак Клоуз: семь портретов" — так называется открывшаяся на днях в Эрмитаже выставка 67-летнего американского классика, одного из отцов возникшего в конце 1960-х годов гиперреализма. МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ полагает, что советские "Чаки Клоузы" появились гораздо раньше, а главным экспонатом выставки стал сам художник.
       
       Чак Клоуз — "настоящий человек" современного искусства. Двадцать лет назад, сразу после благодарственной речи на вручении очередной арт-премии, его разбил паралич конечностей. Но он продолжал писать при помощи ассистентов, зажимая кисть в зубах, пока функции рук частично не восстановились. Даже сидя в инвалидном кресле, этот лысый и бородатый здоровяк, казалось, возвышался над эрмитажной публикой, а ответ на каждый вопрос предварял жизнерадостным хохотком. У него пытались выпытать, как сочетается декларируемый им принцип писать портреты людей незнаменитых с тем, что среди его моделей — Кейт Мосс, Филипп Гласс и Билл Клинтон. Он привычно отшучивался, что прославились они после того, как попозировали ему, а Билли вообще давний друг дома.
       Замечателен он, естественно, не только своим мужеством. Первый раз Клоуза экспонировали в Эрмитаже, как это ни удивительно, в конце 1970-х. На выставке-конспекте 200-летней истории американского искусства самой шокирующей и загадочной была именно его работа. Огромный, даже монструозный портрет одного из друзей художника скрупулезно имитировал на холсте фактуру черно-белой фотографии. Банальный снимок усатика в очках и с волосатой грудью — "вещь в себе", икона постиндустриальной эры. А сам художник, превратившись, казалось бы, в образцовую копировальную машину, не переставал быть демиургом, преодолевал объективность фото, мнимо склоняя перед ним голову.
       С тех пор стиль Клоуза изменился, о чем и свидетельствует выставка. Решетка, разбивающая холст, чтобы облегчить перенесение на него фотоизображения, перестала прятаться и стала едва ли не главным элементом картины, дробит, искажает лица, словно увиденные сквозь толстое матовое стекло. Они складываются не из морщинок, волосков и пор, а из каких-то кривых кругов, перекошенных ромбиков и даже хот-догов, пышек и слезинок, напоминающих сгустки плоти, стекающей с изуродованного тела. Сильная штука: смотришь на президента Клинтона и вдруг с ужасом понимаешь, что в волосах у него запуталась дюжина юрких хот-догов. Как будто бы кто-то с размаху вывалил на голову гиганту-президенту блюдо сосисок, щедро сдобренных горчицей и кетчупом, а тот и не заметил.
       Впрочем, цветовую гамму Клоуза не описать лучше, чем сделал это в каталоге искусствовед Дермид Костелло. "Мятеж насыщенных лиловых, пурпурных, розовых, оранжевых, бежевых, персиковых, изумрудно-зеленых, фисташковых, фиолетовых, ультрамариновых и лазоревых красок". По-русски это называется "вырви глаз".
       Кажется, что, когда Клоуз "просто" копировал фотографии, он обладал мощным воображением, позволившим не только представить саму возможность такого искусства, но и напитать его авторской энергией. А когда его портреты стали "артистичными" и "насыщенными", произошло это именно из-за того, что воображение ослабло, и его дефицит приходится компенсировать такими вот чудовищными "слезинками" и хот-догами.
       Впрочем, в случае с гиперреализмом Клоуза Россия может подтвердить свой статус "родины слонов". В принципе ведь, такую технику задолго до него открыли мастера "сухой кисти", доходной халтуры, которые по клеточкам переносили на огромные полотнища портреты членов Политбюро ЦК КПСС, украшавшие в дни советских праздников фасады того же Эрмитажа.

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...