В Петербурге открылся XVII международный фестиваль "От авангарда до наших дней". Его название — "Утерянное и обретенное" — лишь отчасти отражает лоскутную фестивальную программу, но очень идет концерту-открытию с Первой симфонией Гавриила Попова и Реквиемом Алемдара Караманова. Государственный академический симфонический оркестр и дирижера Александра Титова слушал ВЛАДИМИР РАННЕВ.
Первая симфония Гавриила Попова, одного из передовиков музыкального пролеткульта — о потерях, хоть писать он ее пытался совсем о другом. Достаточно назвать годы ее создания (1927-1934), чтобы представить, сколько деятельного прекраснодушия растеряли певцы революционных утопий за это время. И целых семь лет работы над огромным сочинением с претензией не просто на тотальное мироописание, но на тотальное переустройство мира — это свидетельство не "планов громадья", а затруднений с планированием. Симфония впечатляет, хоть и несовершенна. Но, странное дело, впечатляет она именно своим несовершенством.
Это грандиозный трехчастный цикл, в котором закат советского авангарда и его утопического мифотворчества запечатлен точнее, чем в иных документальных источниках. Жесткая урбанистическая музыка симфонии постоянно спотыкается сама о себя. Поначалу — в первой части — она еще знает, куда и каким образом перемещаться, вспахивая на своем пути все без оглядки. Но постепенно ее поступь мельчает, появляется непоследовательность, нервозность, и ораторствующие голоса растаскивают всю оркестровую постройку в клочья. Что это за фабрика и что она производит, остается не вполне ясным. Вторая часть пытается разродиться какой-то альтернативной лирикой, "новым человеком". Но понять, кто же это такой, и уж тем более проникнуться к нему симпатией, никак не удается. Кроме того, автор быстро свертывает эту историю на полпути, торопясь добраться до финала. Известно, что с ним у композитора были самые серьезные проблемы. В тридцатые годы нужно было быть или ханжой, или наивным слепцом, чтобы игнорировать мрачные последствия недавних иллюзий. Соответственно, задуманный Гавриилом Поповым апофеоз не оставляет впечатления победы. Симфония получилась памятником первой пятилетки, в ходе которой страна потеряла едва ли не больше, чем приобрела. Да и сам опус на долгие годы был потерян для слушателей, а композитор-модернист со временем переучился на аккуратного соцреалистического ремесленника, дослужившегося до Сталинской премии 1946 года за Вторую симфонию.
Оркестр не во всем был аккуратен, но можно только уважать труды дирижера и его подопечных, которым все-таки удалось собрать в достойное целое эту невероятной сложности партитуру. Симфония имела успех, а в щедрых овациях зала чувствовалось даже нечто вроде художественного потрясения.
Куда меньших трудов потребовал "Реквием" Алемдара Караманова (1971 года), несмотря на то что к оркестру присоединился Хор студентов Санкт-Петербургской государственной консерватории и четыре солиста. Этот реквием больше похож на огромный — длиной в целый час — романс. Незамысловатыми сентиментальными интонациями и слишком правильной, словно по учебнику, оркестровкой автор настраивает нас на уютную "светлую печаль". И это не какая-то особенная простота с двойным дном, а простосердечная утешительная музыка, обращенная к самым очевидным человеческим эмоциям. Эта трогательная лирика напоминает традицию русского сентиментализма XVIII века и вполне рифмуется с одним реквиемом того времени — Осипа Козловского. Рифмуется настолько, что кажется непозволительной роскошью в XXI веке.