Завтра на сцене Мюзик-холла детский музыкальный театр "Карамболь" показал свою очередную премьеру — мюзикл "Король-олень". ОЛЬГА КОМОК, побывавшая на генеральном прогоне, печалится о судьбе королей, оленей и музыки Микаэла Таривердиева.
Детский музыкальный театр "Карамболь" — не из тех, кого журналисты поминают всуе. Коллектив, которому вот уж скоро 20 лет, ни разу не пробился на "Золотую маску". Живет тихо, борется за обретение собственного помещения (как многие театральные труппы города, самозародившиеся в постперестроечные времена), эксплуатирует многообещающий (в смысле вседозволенности) жанр мюзикла, подгадывая премьеры к школьным каникулам. Репертуарный "ход" у театра один — взять классику музыкально-разговорного жанра, знакомую каждому встречному-поперечному еще с советских времен, и аранжировать под себя, по возможности усилив собственные слабые ресурсы громкими именами. Так в послужном списке театра появились спектакли "Мэри Поппинс, до свиданья!", в котором среди "карамболин и карамболетт" появлялся Игорь Скляр, "Звуки музыки", поставленные режиссером Юрием Александровым и сценографом Эмилем Капелюшем. Теперь вот добрались до легендарного советского фильма Павла Арсенова по сказке Гоцци с музыкой Микаэла Таривердиева.
Обаятельнейший музыкальный фильм 1970 года "Король-олень", в котором герои Олега Ефремова, Сергея Юрского, Олега Табакова, Валентины Малявиной не только залихватски разыгрывают историю о переселении душ, но и сами поют свои песни (за исключением госпожи Малявиной, за которую пела юная Алла Пугачева), — в сущности, самый благодарный материал для современного переложения. Песни Таривердиева способны сделать погоду и сами по себе: их помнят родители, а детям эта музыка (необязательность которой с лихвой искупается чисто "таривердиевским" качеством) в любом случае понравится. Волшебная сказка Карло Гоцци, в которой любовная история тонет в вихре занятных событий, а короли и первые министры нет-нет да выскажутся на злободневные темы (разумеется, эзоповым, новомодным языком), способна на равных говорить и с детьми, и со взрослыми. Имена постановщиков нынешнего мюзикла — а это опять Юрий Александров и Эмиль Капелюш — вроде бы гарантируют зрителям остроумную режиссуру и глубокомысленный декор.
Но нет. Вместо фирменных александровских антраша на грани фола, которыми режиссер преизобильно населяет спектакли и в собственной вотчине "Санктъ-Петербургъ опера", и в Мариинском театре, наблюдаем вялые мизансцены и "недорисованных" героев. Ну хромает и заикается главный злодей Тарталья, да как-то из-под палки. Ну благостно "тормозит" положительный король Дерамо, сам себя запутывающий в паутине интриг, да тоже неочевидно. Все остальные — включая главную красавицу Анджелу, волшебника Дурандарте и даже очаровательного пьянчужку Чигалотти — болтаются по сцене, обходясь и вовсе без характеров, смысла и цели передвижений. О кордебалете тем более умолчим.
Эмиль Капелюш, знакомый с опусом Гоцци не по фильму, а по оригинальной пьесе, которую он ставил с Григорием Дитятковским для Театра имени Вахтангова в 2003 году, о своем опыте превращения волшебной сказки в семиотическую комедию решил не вспоминать. Нет, конечно, он построил для театра "Карамболь" несколько беспредметных передвижных конструкций и понатыкал на заднем плане какие-то копья крайне угрожающего вида. То есть сделал все то, чего от него ждут хоть в новосибирском балете (за "Золушку" в сценографии господина Капелюша и хореографии Константина Симонова новосибирцы получили ни много ни мало "Золотую маску"), хоть в петербургской Мариинке (где Эмиль Капелюш совсем недавно облагородил своими садистски-минималистскими фантазиями симоновский же новый балет "Стеклянное сердце"). Однако его костюмы для "карамболят" — пестренькие, лохматенькие, блестящие, банальные до оскомины — вошли с его же суровой сценографией в когнитивный диссонанс. Ну и актеры театра не больно знали, что делать с его деревянными полумесяцами — куда их катить и, главное, зачем.
О собственной работе труппы детского музыкального театра "Карамболь" сказать нечего. И не потому, что плохо поют (а поют-таки плохо), неважно играют (никак не играют), и оркестр к передаче всей таривердиевской "вкуснятины" пока не готов. А потому, что в борьбе со слишком большой для театра и постановки сценой Мюзик-холла всех исполнителей "Короля-оленя" одели в радиомикрофоны, и даже оркестр подзвучили и пустили через порталы. Мюзикл, конечно, демократичный жанр и электрификацию всего и вся вполне даже приветствует. Но в премьере театра "Карамболь" подзвучка убивает последние надежды зрителя: на радость от наблюдения за живым музицированием и живой игрой.