Симптом абонента

Узелки и цифры. На каждую цифру — по узлу из маленьких узелков: семерка — семь узелков, двойка — два. Вместо картин — номера телефонов и истории об их владельцах. Вместо рам — круглые гимнастические обручи. В каждом круге — чья-то жизнь. Иногда продолжающаяся, иногда уже оборвавшаяся, метафорой которой стал телефонный номер. А его метафорой, в свою очередь, стали провода и веревки. Из них плетет свои "Ловушки для снов" москвичка Лиза Морозова. В ловушку попалась АННА МАТВЕЕВА.

       Лиза Морозова известна как одна из главных российских перформансисток, участница арт-группы "Escape", добившейся самого престижного, чего можно добиться в актуальном искусстве. Три года назад "Escape" представляли Россию на Венецианской биеннале — главном арт-форуме мира. Но, наряду с амплуа художницы, у Лизы Морозовой есть и другое: она кандидат психологических наук, практикующий специалист в области арт-терапии, то есть лечении душевных неурядиц художественным творчеством. Поэтому в Музее сновидений Зигмунда Фрейда, который расположен в стенах Института психоанализа и выставляет искусство, так или иначе связанное с глубинами человеческой психики, ее экспозиция как нельзя более уместна. Заодно с выставкой госпожа Морозова прочла лекции о перформансе (в музее) и арт-терапии (в Петербургском государственном университете).
       "Ловушки для снов", которые делает Морозова, сами по себе — попытки самоанализа художницы. Записи будоражащих ее личных историй, отчеты об отношениях с внешним миром и его обитателями. То есть это именно то, из чего вырос и на чем зиждется Музей сновидений Фрейда: стык или сплав психоанализа и искусства, искусство как одновременно симптом болезни и ее лечение. Художник как сам себе пациент и сам себе психотерапевт. Лиза Морозова представила несколько маленьких историй, написанных, как смеется она сама, "душераздирающей женской прозой". Все эти истории — по паре абзацев, в которых она рассказывает о людях, что были ей близки, занимали место в ее жизни: родственники, друзья, любовники, учителя.
       Для каждой из историй (или для каждого из людей) она делает по объекту-"ловушке", собранной из вещичек, хранящих тень именно этого человека. Точнее, "абонента", как называет их художница: персонажи выставки — не люди, а номера телефонов, отсюда и второе название проекта. "УМТТН" — аббревиатура мандельштамовского "У меня телефонов твоих номера".
       Узлы-цифры, завязанные на витом телефонном шнуре, с которого свисает старая, еще довоенная елочная игрушка — это посвящение бабушке, умершей в девяносто с хвостиком. В 1937 году она вышла погулять с ребенком, а когда вернулась домой, двери квартиры были опечатаны, и идти ей было некуда — все друзья и соседи отвернулись от нее, как от прокаженной. Узлы на электропроводе и синий надувной шарик — поклон Юрию Соболеву, арт-гуру, создавшему в 1990-х школу перформанса "Запасной выход" (у него училась Лиза Морозова): в память о том, как все ученики Соболева просыпались ни свет ни заря и бежали делать очередное упражнение в перформансе — запускать воздушные шарики. Узлы на блестящей цепочке для ключей, с подвешенным на них ярким трикотажным комком, который при ближайшем рассмотрении оказывается разноцветным, но мужским носком — для друга-художника, уехавшего в Штаты, потом вернувшегося, но так и не прижившегося на родине.
       В общем, понятно, что все это об очень личном. Непонятно одно. То ли Морозова выставляет свои объекты-оммажи как воплощение воспоминаний, которыми дорожит и которые ценит. То ли — как болезненные симптомы личной драмы, от которых хочет избавиться. Но эта непонятность — главная смысловая коллизия ее проекта, источник энергии. Суховатая лирика "ловушек для снов" Морозовой — наглядное воплощение работы психолога средствами искусства. И они действительно очень похожи (по крайней мере по внешнему виду, хотя художница утверждает, что и по действию) на знаменитые индейские "дримкетчеры" — "ловушки для сновидений": такие же круглые, такие же плоские, с такими же спрятанными снами внутри.