Некоторое время после Великой Октябрьской Социалистической Революции непременным атрибутом красных годовщин был герой-политкаторжанин, рассказывающий внучатам Ильича о своей борьбе с проклятым царизмом. Хотя 19-21 августа относится скорее к разряду белых годовщин, а после поимки знаменитого террориста Шакала термин "внучата Ильича" более применим к юным палестинским патриотам, нежели к российской детворе, герой-политкаторжанин — как и на заре советской власти — является львом настоящего юбилея. Как то и подобает льву, генерал Варенников обильно раздает интервью о былом — ГКЧП-де утопически стремился "найти контакт и доброе согласие с теми, кто открыто порвал с Советской Конституцией" и при этом ошибочно конфронтировал с президентом России Борисом Ельциным.
Не очень понятно, кто же, по мнению генерала, в августе 1991 года "открыто порвал с Советской Конституцией". Ельцин очевидным образом не порвал, ибо конфронтация с ним "была ошибкой". Но тогда не порвал и Горбачев, ибо вихляния президента СССР имели своей причиной уступки Ельцину, который, как установлено, Советскую Конституцию глубоко чтил. Совершенно ее не почитали разве что прибалты, но сведениями о попытках ГКЧП установить "доброе согласие" с Латвией, Литвой и Эстонией историки не располагают. В качестве совсем уже последней гипотезы можно было бы предположить, что под "открыто порвавшими с Советской Конституцией" Варенников разумеет самих членов ГКЧП, которые утопически пытались наладить доброе согласие промеж самих себя, однако удивительно, что желание идущих на дело сообщников договориться между собой рассматривается как главная причина провала этого самого дела.
Другой герой-политкаторжанин, Анатолий Лукьянов, поглощен не столько давно прошедшей, сколько нынешней борьбой за право. Лукьянов серьезно озабочен "публичными заявлениями о необъективности судебного процесса над В. Варенниковым, травлей и политическими доносами на судей и гособвинителя".
Как гражданственная позиция судей и гособвинителя живо напоминают гражданственную позицию председателя КС Валерия Зорькина, так и нынешние травля и политические доносы во многом напоминают давнюю травлю Зорькина. И в том и в другом случае важная особенность травли в том, что в ней особенно усердствуют не столько политики, сколько юристы. Постулат, из которого исходят защитники травимых, заключается в том, что герои-судейские в cвоем жертвенном служении Закону и только Закону бесстрашно презрели соображения политической конъюнктуры: Fiat iustitia, pereat mundus. Но если бы исходный постулат был верен, тогда наиболее неистовыми гонителями судейских были бы политики, не имеющие никакого отношения к юриспруденции, тогда как юристы, хотя бы и политизированные, жались и кряхтели, ибо ниспровергать безупречную юридическую конструкцию значит публично уничтожать себя как юриста и ставить себя вне элитной корпорации правоведов, принадлежность к которой ценится, и весьма. Поскольку на практике наблюдается в точности обратная картина, логично предположить, что мотивы травли как раз не политические, а юридические. Политики, которым до юстиции мало дела, помалкивают, ибо видят в оправдании Варенникова известные конъюнктурные профиты, тогда как юристы огорчены очередным унижением правосознания и травят судей и прокуратуру за то, что те следовали лозунгу "Pereat iustitia, слава КПСС!".
К травле подключились и аналитики. Заместитель руководителя аналитического центра при президенте Марк Урнов, отметив, сколь опасны движения, "открыто призывающие к насилию, террору, национальной розни", заявил: "Чудовищно, когда в условиях молодой демократии таким движениям дозволяется существовать и процветать... Речь идет о циничном нарушении конституции... Надо надеяться, что для пресечения деятельности экстремистских организаций будут приняты самые решительные меры".
Тут примечателен лексикон. Если аналитик, которому по роду службы положено изъясняться округлыми фразами, начинает употреблять столь резкие выражения ("чудовищно", "циничное нарушение"), то, очевидно, в самом деле накипело. Столь вскипевший аналитик станет усиленно побуждать президентскую администрацию к "самым решительным мерам". Это должно выразиться в том, что принятие самых решительных мер будет решительно поручено тем самым воспетым Лукьяновым отважным судьям и гособвинителям, которые в своей верности Закону не страшатся ни травли, ни политического доноса.
Вероятно, на основе подобных рассуждений вдруг снова допущенный к президенту Михаил Полторанин, делясь впечатлениями от беседы со старинным другом, выдвинул неожиданное предложение геральдического характера: "Напрасно мы изобразили на гербе нашего государства двуглавого орла. Точнее было бы для отражения сущности нынешней политики изобразить жареного петуха. Он клевал нас уже не раз, и власти ждут, когда клюнет еще".
Даже и соглашаясь с Полтораниным в аллегорической оценке политических мероприятий руководства РФ, необходимо указать другу цезаря, что он существенно погрешил против геральдических правил. На государственных инсигниях принято символически изображать в первую очередь само это государство, а отнюдь не какую-нибудь персонифицированную силу, этому государству вредящую. Например, в известной фальконетовой статуе Россию символизирует медный всадник, а отнюдь не змея, им попираемая. Если приложить это обязательное правило к полторанинской аллегории, то на новом российском гербе центральное место должно занимать изображение той части человеческого тела, которую клюет жареный петух. Даже если удастся преодолеть трудности, связанные с тем, что традиция геральдического изображения таковых частей тела отсутствует, возникнет другая опасность: сказанная часть тела, как известно, состоит из двух полушарий, и из них же состоит изображенная на старом гербе СССР земная сфера, отчего предложенный Полтораниным новый российский герб легко будет спутать со старым советским.
Впрочем, мы не знаем всего, о чем говорили Полторанин с Ельциным, и, возможно, именно возвращение к истокам они и имели в виду. Такое предположение весьма вероятно, ибо при посещении завода "Ростсельмаш" президент заявил: "Главная задача правительства — сделать так, чтобы у нас не было класса буржуазии, который зарабатывает миллионы, а все остальные гораздо меньше".
Именно такую задачу ставила себе РСДРП(б)--ВКП(б)--КПСС, и в определенный период своей истории она этой цели добилась, так что, выходя в 1990 году из КПСС, Ельцин, очевидно, сделал это по той причине, что погрязшая в ревизионизме горбачевская компартия забыла заветы, изложенные в "Коммунистическом манифесте" Маркса и Энгельса и теперь вновь взятые на вооружение президентом РФ, а именно: "Бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют". Такая откровенность должна доставить большое удобство правительству РФ. Прежде главную задачу приходилось таить, и, когда заседания Совета министров открывались хоровым пением: "Месть беспощадная всем супостатам, всем паразитам трудящихся масс, горе и смерть всем царям-плутократам, близок возмездья торжественный час", премьер Черномырдин был вынужден увещевать правительство: "Тише, товаг`ищи, тише!". Слава Богу, теперь, после визита на "Ростсельмаш" и в полном соответствии с "Коммунистическим манифестом", министры "считают презренным делом скрывать свои намерения".
Куда более казусным оказался политический визит другого знатного путешественника. Лидер ЛДПР Жириновский обвинил президента Чувашии Николая Федорова в том, что тот организовал забрасывание либеральных демократов тухлыми яйцами. Как сообщил Жириновский, яйца метал "работник личной охраны президента Чувашии, у которого при задержании было обнаружено огнестрельное оружие".
Первоначально лидер ЛДПР давал более благожелательную трактовку сюжета с роковыми яйцами, предположив, что просто фермер привез яйца на чебоксарский базар, и часть их случайно разбилась. Теперь мирный поселянин является на сцену уже "весь увешанный оружием, как Ринальдо Ринальдини", то есть, совершенно как в мифе о мировом яйце, из метательного орудия являются все новые и новые персонажи. Очевидно, по мотивам мифа о чебоксарском мировом яйце ЛДПР сложит новый партийный гимн: "Мы шли под грохот канонады, и в нас запускали яйцо, вперед продвигались отряды спартаковцев, смелых бойцов".
МАКСИМ Ъ-СОКОЛОВ