На прошлой неделе в подмосковном Монино, где размещается знаменитый "Музей ВВС", ожидали прибытия премьера России Виктора Черномырдина. Сотрудники музея надеются, что глава исполнительной власти сможет помочь гибнущей на глазах, но все еще богатейшей в мире монинской коллекции самолетов, которая составила бы национальную гордость любой страны.
Но, отвлеченный проблемами в правительстве, премьер не смог посетить Монино. Визит перенесли, пока — на эту неделю.
Собранная в Монино коллекция самолетов существует на правах лаборатории Военно-воздушной академии им. Ю. А. Гагарина. Размещается она на аэродроме, подчиненном также ВВА им. Гагарина. Юридического статуса музея коллекция не имеет, но неофициально именуется "Музеем ВВС".
Самолеты уплывают за рубеж
В начале июня в Монино появился зарубежный гость — сотрудник аукциона Sotheby`s Питер Баткин. Гость привез целую папку коммерческих предложений, касающихся фондов монинского "Музея ВВС": аукцион, как выяснилось, располагал информацией о массовом вывозе из России раритетной авиационной техники по крайне низким ценам. Г-н Баткин полагал, что консультации с Sotheby`s позволят музею продавать коллекционную технику не по дешевке, а так, как она того заслуживает — через всемирно известный и наиболее дорогой аукцион. Гость был немало удивлен, узнав, что сам музей, несмотря на свою нищету, никакой коммерции не ведет, а появляющаяся за рубежом авиационная техника из России к единственному в нашей стране авиамузею никакого отношения не имеет и оказывается там нелегально.
Сейчас, как выяснил корреспондент Ъ, чтобы вывезти самолет за границу, достаточно лишь получить разрешение Политехнического музея, удостоверяющего, что аппарат исторической ценности не представляет, и заплатить небольшую пошлину. А можно сделать еще проще: сотрудники "Музея ВВС" утверждают, что несколько самолетов, реальная цена каждого из которых более миллиона долларов, были вывезены из России под видом металлолома. По словам же Питера Баткина, только в 1992 году за пределы России было вывезено около 40 самолетов времен второй мировой войны, включая такие редкие модели, как Як-1, Ме-109, Фокевульф-190, "Харрикейн", Р-40 "Мустанг".
Г-н Баткин располагает сведениями о том, что и в этом году из России был вывезен отреставрированный Ме-109. Как удалось узнать корреспонденту Ъ, еще один Ме-109 санкт-петербургская таможня задержала в апреле — его пытались переправить в Финляндию. Вывезенные из России самолеты продавались перекупщикам по цене $20-30 тыс. Музеи и частные коллекционеры, если судить по каталогам технических раритетов, покупают отреставрированные самолеты по $1-2 млн.
Тот же самолет, если он способен летать, стоит значительно дороже. Подавляющее большинство экспонатов двух американских государственных авиамузеев — Национального в Вашингтоне и Дайтоновского (штат Огайо) — умеют летать. А в частном музее французского коллекционера Жана Салиса, расположенном под Парижем, из 120 самолетов времен второй мировой войны в рабочем состоянии — 80, в том числе и Як-3, которого, кстати, нет в российском собрании и который, как считают российские коллекционеры, попал во Францию из России как раз под видом "металлолома". Из российской коллекции самолетов в воздух способны подняться лишь единицы — на их реконструкцию нет средств.
Что такое "Музей ВВС"
Г-н Баткин не случайно направился в монинский "Музей ВВС": как признал Международный совет музеев (ICOM), эта коллекция летательных аппаратов — самая богатая в мире.
Более 150 единиц авиационной техники, 120 авиационных двигателей, более 2000 образцов авиационного вооружения составляют фонды коллекции. Ее жемчужиной является единственный сохранившийся в мире экземпляр самолета "Вуазен" 1909 года выпуска. Экспонаты музея снимались в многочисленных фильмах, а один из них — "Форман" 1910 года выпуска — поставил рекорд, налетав на съемках 53 часа. Представлены в Монино и современные боевые машины, включая Су-24 и МиГ-29.
Кроме того, в музее хранятся более 2500 реликвийных документов по истории и боевому применению ВВС, в том числе и архивы, вывезенные из Германии после войны, правда, до сих пор не распакованные. Собрание включает редчайшие документы, поступавшие сюда непосредственно из специальных конструкторских бюро, в том числе и по самолетам, которые так и не пошли в серию.
Некоторые из этих "неудачников", не попавших в серийное производство из-за интриг и разногласий между ведущими конструкторами авиационной техники, до сих пор представляют практический интерес. Например, бомбардировщик М-50 (КБ Мясищева). Созданный в 1961 году, он достигал трех звуковых скоростей, а дальность его полета позволяла сбросить водородную бомбу в любой точке США и вернуться обратно на базу в СССР (что само по себе означает, как вы понимаете, лишь то, что самолет хороший). Вместо него в серию пошел Ту-22, который, по оценкам музейщиков (а они — специалисты в своем деле), существенно уступал М-50 по боевым характеристикам. Такая же судьба постигла и еще один бомбардировщик, опытный образец которого был создан в 1971 году — Су-100, самолет из титана, который, имея большую дальность полета, развивал скорость, превышающую три "звука".
Точных данных о стоимости монинской коллекции нет — многие экспонаты уникальны, а следовательно, не имеют внеаукционной цены. По официальным оценкам, проведенным в 1991 году Министерством обороны, коллекция стоит порядка 2 млрд рублей, но инфляция многократно увеличила эту цифру. Да и коллекция за это время пополнилась. На содержание ее требуются деньги, и немалые, — а их нет.
По словам сотрудников лаборатории, отсутствие статуса музея не дает возможности пополнять фонды и взаимодействовать с другими музеями мира. Но теперь не это главное — прожил же музей 35 лет на закрытом аэродроме в Монино, и охраной был обеспечен, и, как американские музеи, мог пополнять фонды за счет новой техники.
Сейчас речь идет о существовании музея как такового.
Сможет ли премьер приземлиться?
На аэродроме готовятся к приезду высокого гостя — Виктор Черномырдин намеревается посетить Монино, возможно, на этой неделе. Музейщики надеются, что приедет и рассудит.
А поразбираться есть в чем. Все самолеты прибыли сюда своим ходом, совершив посадку на монинском аэродроме, в том числе и Ту-144. Это означает, что взлетно-посадочные полосы были приспособлены для приема тяжелой сверхзвуковой авиатехники. Именно "были" — в настоящее время аэродром сможет принять разве что вертолет. Решением начальника академии Бориса Королькова часть аэродрома отдана под строительство кирпичных коттеджей. Сейчас возводится первая очередь — 150 двухэтажных зданий, а всего намечается построить 600 домов. Прокладывая коммуникации, военные строители перерыли весь аэродром, разрушили бетонную взлетно-посадочную полосу и рулежные дорожки. Тяжелая строительная техника разбила грунтовую полосу. Аэродром стихийно осваивается огородниками и застраивается гаражами.
Ко всему прочему на территории аэродрома строится станция технического обслуживания автомобилей — иномарок. Последнее обстоятельство сведущие люди объясняют близостью аэродрома "Чкаловский", который должен обслуживать воздушный мост для переброски войск, выводимых из Германии. Приземляться там будут транспортные самолеты с имуществом личного состава и всяких служб. Хорошо военным: таможня своя есть, а подержанные автомобили, прибывшие из Германии в Чкаловск, могут рядышком, в Монино, проходить предпродажную подготовку и уж дальше, своим ходом — на авторынок, до которого всего-то 23 километра.
Охрана с музея, как утверждают те, кто там был, практически снята — она коттеджи охраняет, а экспозиция тем временем разоряется. У начальника музея, доцента академии ВВС Владимира Толкова, лежит длинный список того, что расхищено, разбито, сломано, демонтировано. В 1992 году, по его словам, сгорело два самолета. Виновных не нашли. Вероятно, у академии им. Гагарина нет на это времени, а сотрудники музея не в состоянии обеспечить его сохранность. Вроде бы даже сам Главком ВВС Петр Дейнекин поддержал инициативную группу офицеров и ветеранов ВВС, добивающихся сохранения музея. И в то же время начальник академии Борис Корольков уже предупредил Владимира Толкова "о неполном служебном соответствии", чтобы, значит, помнил, что инициатива наказуема.
Интересно, что при всем этом аэродром Монино, по свидетельству компетентных лиц, по-прежнему находится в перечне оперативных аэродромов ВВС и "должен быть готовым к приему боевых машин". По непроверенным данным, этот аэродром является запасным "Чкаловского", на котором базируются правительственные самолеты. А восстановить аэродром уже вряд ли удастся. Будем надеяться, что г-н Черномырдин воспользуется автотранспортом и не станет экспериментировать со взлетно-посадочной полосой.
Как утверждают злые гарнизонные языки, Виктора Степановича собираются угостить обедом в музейном экспонате — Ту-114, том самом, на котором Никита Сергеевич летал в Америку показывать "мать Кузьмы". Салон этого самолета якобы отличается обилием диванов и столов, но главное — из его иллюминаторов не увидеть ни изуродованную взлетно-посадочную полосу, ни самих экспонатов музея. А судьба последних все еще под угрозой, ведь не только члены правительства его посещают, много разных лиц кружит возле монинского аэродрома.
Монинские самолеты "плохо лежат"
В свое время появился, а потом стал часто бывать в музее американский юрист Дин Кетчам, проявлявший нескрываемый интерес к архивам. Он предложил за свой счет перенести все архивы на лазерные диски, гарантируя высокое качество записи, но не гарантируя, что копия будет единственной. Как потом выяснили "монинцы", г-н Кетчам посетил и другие музеи: авиации и космонавтики, Жуковского, везде интересуясь не новейшими, но все еще представляющими ценность техническими разработками. Только музейные работники избавились от Кетчама, как появился Джеффри Бэк — банкир, готовый покупать российские авиационные технологии прошлого и настоящего, но только после их экспертизы в Гарварде. Еще его интересовали конкретные люди, разрабатывающие know-how в самолетостроении, для заключения контрактов. Г-на Бэка послали вслед за г-ном Кетчамом.
Узнав о том, что музею срочно нужны деньги для ремонта зданий, Российское общество авиастроителей в лице вице-президента Александра Котенкова предложило Военно-воздушной академии им. Гагарина подписать контракт с частным американским "Музеем Чамплина" (Аризона) на вывоз для экспонирования шести самолетов сроком на три года. Музей Чамплина, коллекционирующий истребители, хотел получить редкие машины — Як-23, Як-11, Ла-11 — для планировавшейся выставки самолетов времен второй мировой войны. Музей надеялся на солидный куш в размере $5-6 млн в год с учетом выручки от продажи коллекционных копий (одна копия стоит от $100 до $300). Однако никаких гарантий возврата аппаратов американцы на себя не брали и страховать экспонаты отказывались.
По этому договору академия должна была получать $12 тыс. в год и готова была подписать договор, даже не поставив в известность музей. Когда самолеты были уже упакованы в контейнеры для отправки, вмешался Главком ВВС и отправку притормозили. Но самолеты все еще в контейнерах.
В свое время г-н Баткин, восхищенный монинской коллекцией, предложил музею собрать старые летательные аппараты и отреставрировать их для последующей легальной реализации на аукционе. Эта идея не осуществилась. В частности потому, что руководство музея встретило ее с настороженностью: представитель аукциона таким образом мог бы перекупить самолеты у фирм, которые занимаются розыском и реставрацией боевой авиатехники.
Есть среди них "теневики", которые разыскивают по лесам и болотам, вытаскивают из-под воды и продают за границу боевую технику времен Отечественной войны, выбрасывая останки пилотов и уничтожая их документы. С ними музей дела не имел. Но есть и солидные, вполне легально действующие фирмы, за счет работы которых коллекция изрядно пополнялась. ТОО "Авион" из Новосибирска, например, восстановило и передало в музей ВВС истребитель Р-63 "Кинг-Кобра", а сейчас работает над бомбардировщиками А-20 "Бостон", Б-25 "Митчел" и истребителем Р-39 "Аэрокобра", собирая собственную коллекцию ленд-лизовских самолетов.
Музей надеялся на то, что сможет относительно недорого получить все или хотя бы некоторые из этих самолетов, но такими деньгами, которые мог предложить "Авиону" Питер Баткин, ни он, ни академия, естественно, не располагают. Руководители музея считают, что если бы им удалось добиться самостоятельности и восстановить аэродром, то деньги нашлись бы. Есть даже проект, как их искать, — создать школу пилотов-любителей. В ней за большую плату охотно учились бы богатые люди, в том числе из-за рубежа.
На самом деле, как полагают в Ъ, самостоятельность и толковый, а при этом еще и честный менеджер-коммерсант помогли бы музею встать на ноги и делать деньги, а на них приводить в порядок и пополнять экспозицию, которая составила бы гордость любого авиационного музея в любой точке земного шара, где местные жители уже знают, что такое самолет. В России, похоже, местные жители уже начинают об этом забывать.
ГЕОРГИЙ Ъ-ШВЫРКОВ
В работе над материалом принимали участие сотрудники журнала "Технопресс"