Парад дебютантов
Что приготовили для грядущих кинофестивалей российские кинорежиссеры
комментирует Андрей Плахов
Как только начинает таять снег и разливаются ручьи, кинематограф в России пробуждается от зимней спячки. Впрочем, впечатление, будто он беспробудно дрых, явно ложное — просто не вылезал из берлоги. Даже когда Берлинский фестиваль раздавал своих золотых и серебряных "Медведей", россиян не было на этом празднике жизни. С трудом собирались новые дебютные работы для февральского "Духа огня" в Ханты-Мансийске. Но вот наступила весна, и выяснилось, что за зиму напекли рекордное количество фильмов.
Количество еще не означает качества, но кое-что все же значит. Кинопроцесс у нас разветвился, производящих компаний и студий не счесть, хотя большинство по-прежнему кормится государственными харчами. При этом никто не голодает. Отборщики Каннского фестиваля, открывающегося через месяц, стонут от потока кинопродукции, который, словно по волшебному нефтепроводу, льется из России и который им приходится добросовестно отсматривать. Хотя далеко не факт, что в конкурсе Канна появится хоть один российский фильм, ситуация все равно выглядит здоровее и оптимистичнее, чем в прошлом году.
Тогда, в 2007-м, для каннского конкурса были отобраны сразу две картины — "Александра" Александра Сокурова и "Изгнание" Андрея Звягинцева, обе были подписаны раскрученными говорящими именами. В этом году в околоканнских кулуарах гораздо больше толкуют о неизвестных или малоизвестных персонажах, о каких-то сенсационных новинках, вырытых из той или иной "берлоги" (как было когда-то вырыто "Возвращение" того же Звягинцева). А именно в этом состоял бы новый рывок российского кино — если бы ему удалось вырваться из обоймы статусных имен, создать в мире впечатление накатившей "новой волны", как это сумели на наших изумленных глазах сделать румыны.
Не намного легче, чем у каннских кураторов, положение организаторов сочинского "Кинотавра", который состоится в начале июня, и ММКФ (конец июня): и на них новые фильмы сыплются как грибы. Еще вчера казалось, что мастера отстрелялись в прошлом году, а на этот пороха не осталось. Но уже сегодня ясно, что программа "Кинотавра" будет насыщенной. И это при том, что в 2008-м не ожидается новых лент Алексея Балабанова, Никиты Михалкова, Александра Сокурова, Вадима Абдрашитова, Сергея Бодрова, Павла Чухрая и других мэтров, а также обещающих молодых режиссеров, таких как Андрей Звягинцев, Алексей Попогребский и Илья Хржановский. Хоть и успел доснять, но вряд ли скоро одолеет постпродакшн фильма по роману братьев Стругацких "Трудно быть богом" Алексей Герман, а "Обитаемый остров" тех же братьев в режиссуре Федора Бондарчука появится на экранах тоже лишь в следующем году. И тем не менее не только в проектах (заканчивают свои новые работы Алексей Герман-младший, Борис Хлебников, Иван Вырыпаев), но и в завершенных фильмах угадывается не самое серое лицо нового киносезона.
Раньше конкурс из 14 фильмов для "Кинотавра" было почти невозможно сформировать, ибо практически совсем не было выбора. Теперь стало еще труднее, потому что выбор слишком велик — на 14 мест претендуют аж 60 кинолент. И маститым кинематографистам приходится конкурировать с остальными на общих основаниях. Из семи фильмов, уже объявленных участниками сочинского конкурса (это как раз ровно половина), только два сняты режиссерами с именем — "Живи и помни" Александра Прошкина и "Пленный" Алексея Учителя. Обе картины — экранизации современной прозы: в первом случае Валентина Распутина, во втором — Владимира Маканина. Еще один фильм, "Юрьев день" Кирилла Серебренникова, тоже можно зачислить в престижный ряд — из-за имени драматурга Юрия Арабова и театрального режиссера Серебренникова, два года назад ставшего неожиданным победителем "Кинотавра".
Создатели остальных кинолент (отобранных или участвовавших в отборе) — совершенно новые лица в групповом портрете российского кинематографа. Во всяком случае, как режиссеры полнометражного игрового кино. Игорь Волошин ("Нирвана") и Бакур Бакурадзе ("Шультес") известны достижениями в коротком метре, Сергей Мокрицкий ("Четыре возраста любви") — как хороший оператор. Дебютанты пришли кто откуда — из клипмейкеров, сценаристов, актеров, телевизионщиков, а вовсе не обязательно из ВГИКа или с Высших режиссерских курсов. Они не просто владеют новыми технологиями, они продукты современных медиа — интернета, "Живого журнала", реалити-шоу. Они дети нынешней звуко-визуальной и виртуальной среды, пропитанные ее ритмами, мифами, запахами и лексиконом. В этом смысле по отношению к традиционному земному кино они парни и девушки с другой планеты.
В дебютных фильмах, что попали ко мне в процессе фестивального отбора, больше всего поразила именно эта странность, отчужденность, инопланетность. Их делали люди, явно прочитавшие несколько хороших книжек, но сформировавшиеся уже под другим, гораздо более агрессивным влиянием. Интереснее всего наблюдать, как с этим влиянием причудливо сочетаются образы старой культуры и классического кино, все равно засевшие в подсознании.
"Парни с Марса" Сергея Осепьяна — фантастическая комедия из жизни менеджеров, снятая по идее Джорджа Ромеро. "Новая земля" Александра Мельника — жестокая мужская антиутопия в духе американского экшен. "Шультес" Бакура Бакурадзе — замысловатая притча о потере памяти, напоминающая европейский арт-мейнстрим. "Нирвана" Игоря Волошина — срез жизни питерских маргиналов в костюмах французского рококо. "Океан" Михаила Косырева — мелодрама, разыгранная в кубинской деревне и в Гаване с местными исполнителями в духе раннего Висконти и Пазолини. "Однажды в провинции" Кати Шагаловой — пьяные страсти российской глубинки, облагороженные сюжетной ссылкой на "Трамвай "Желание"" Теннеси Уильямса. Так сказать, леди Макбет Мценского уезда.
Лучшие сегодняшние молодые режиссеры уже не делают просто жанр, или просто кассу, или — другая крайность — чистое авторское кино. Они делают фильмы о планете по имени Россия, почти не освоенной за пределами московского Садового кольца. Иногда пейзаж этой планеты оказывается совсем не похож на тот, который мы ожидали увидеть. Иногда он и впрямь напоминает марсианский. Но и там, как выясняется, есть жизнь. То, что жизни в кинематографе, даже жанровом, стало больше, и составляет главную надежду нового киносезона.