В Корпусе Бенуа Русского музея открылась выставка Бориса Шаманова — одного из самых неприметных живописцев 1960-1970-х. АННА МАТВЕЕВА рассматривала холсты художника как исторические документы.
Как ни грустно это звучит, не умри народный художник СССР Борис Шаманов чуть больше месяца назад, вряд ли Русский музей подумал бы сделать его персональную выставку. Но художник, прожив долгую жизнь, скончался 1 марта сего года — и музей спешно подготовил крошечную выставку его работ: всего четырнадцать картин, оперативно вынутых из запасников музея, плюс один холст, принадлежащий семье художника — "Портрет жены".
Борис Шаманов — художник даже не второго, а третьего ряда советской живописи 1960-1970-х годов, что, впрочем, не делает его плохим. Он никогда не выбивался из строя, ничем не выделился на фоне коллег и современников. Он вообще производит впечатление тишайшего, незаметнейшего творца: сидел себе в деревне, писал пейзажи с избушками и портреты близких. Этакий мудрец-затворник, познающий истины мира, не выходя за собственный плетень. Для того чтобы найти в шамановских натюрмортах с ромашками что-то интересное, нужно обладать наметанным зрением. Знаток различит в его картинах и влияние "сурового стиля" — художественной сенсации 1960-х, и перепевы сезаннизма, а при желании даже аллюзии на древнерусскую иконопись. Но все эти историко-художественные богатства в живописи Шаманова спрятаны настолько глубоко, намечены настолько пунктирно, что никогда не можешь быть уверен: правда ли какой-нибудь "Натюрморт с будильником" наследует брутальным граням и радужным переливам Петрова-Водкина, или это искусствоведу показалось от излишней начитанности и насмотренности. Текст экспликации к выставке, к сожалению, не проясняет роли художника в связи времен и стилей: там все больше лирика вроде "Творчество художника впитало в себя заветы отечественной культуры", "Природа и предмет в творчестве художника одухотворены", и даже "Художник ушел от нас в первый день весны, сулящей...". И ни слова о том, на что, собственно, в работах неприметного художника имеет смысл смотреть.
Смотреть между тем есть на что. Вклад всей истории искусства первой половины ХХ века в живопись Бориса Шаманова тем интереснее, чем незаметнее и тоньше: если присмотреться, наружу вылезают и осведомленность о модернистских течениях, и заинтересованность совсем "несоветскими" темами. Вышеупомянутый "Портрет жены" 1964 года — вроде бы образец соцреалистической "деревенской живописи" шестидесятых, параллельный тогдашней "деревенской литературе", — но написан пятью годами позже. "Портрет отца" притягивает взгляд и мощной брутальностью, тяжеловесностью мужского образа, и специфическим стилем, не слишком настойчиво, но напрямую отсылающим к русскому футуризму и кубизму. Рядом два больших холста, на которых невеселые дети резвятся на фоне сельских просторов: "Качели" и "Утро". Если судить только по сюжету, то и выдержанные в ослепительно голубых тонах "Качели", и свежайшее, прозрачно-розовое "Утро" — не более чем сервильный гимн самой сентиментальной теме советской эпохи: теме невозвратного безоблачного детства. Однако вне всякого сомнения, автор полотен исследовал цветовые и световые основания живописи, лишь маскируясь под певца государства рабочих и крестьян, и тонкости колорита в обеих картинах явно интересовали его неизмеримо больше, чем счастливое детство советских школьников. Эти две картины — наш советский Пикассо в миниатюре: голубой и розовый. И тут же — два холста, которые смотрятся на удивление противоречиво: написанные на рубеже 1960-х и 1970-х "Старая икона" и "Свеча на окне". На прекрасном, очень качественно (и снова с аллюзиями на сезаннизм и кубизм) выписанном фоне — символы духовности: икона в окладе и сусально-открыточная горящая свечка. С точки зрения вечности — намеки на религиозную проблематику напрочь все портят. С точки зрения истории — свидетельствуют о наивной интеллигентской вере шестидесятников в грядущее духовное возрождение России.
Борис Шаманов, сам того не зная, уже после смерти стал летописцем своей эпохи, свидетелем официальной художественной жизни 1960-1970-х, ее борьбы за собственную историю и ее боязни каждого "Тсс!" со стороны обкомов и горкомов. В этом смысле его искусство более показательно, чем холсты и коллажи непримиримых нонконформистов. С точки зрения искусства картины Бориса Шаманова гораздо менее ценны. Но как исторический документ — незаменимы.