В московском театре имени Станиславского и Немировича-Данченко прошла церемония объявления лауреатов и вручения "Золотых Масок" (большая половина премий ухала в Петербург — см. вынос). Постановщиком церемонии пригласили выступить Дмитрия Бертмана. Известный оперный режиссер попробовал увести представление от привычной рутины. За тем, куда представление в итоге зашло, наблюдал СЕРГЕЙ ХОДНЕВ.
Шоу обещало веселуху с самого начала — в оркестровой яме Музыкального театра разместился оркестр народных инструментов имени Осипова, которым в дальнейшем дирижировал Владимир Понькин. После открытия занавеса публике представилась декорация в духе эстрадных шоу, изображающая анемичную дорическую колоннаду (вернее, ее светящийся "скелетик"). Основная часть декорации, как выяснилось, состояла из экранов. Именно экранам в этой церемонии была отведена премьерская роль — и, забегая вперед, следует сказать, что при таком сценарии лучше уж бы было всю церемонию так и провести в виде диафильма, сменяя на экране картинки и надписи. От людей на сцене случалась сплошная путаница.
Для начала посреди сцены оказались нехорошо молчащие актеры Дмитрий Певцов, Олег Лопухов и Павел Майков, изображающие соответственно Воланда и его подручных. "Театральные деятели — приятные люди, — заключил Воланд-Певцов, оглядев зал в зрительную трубу. — Только вопрос 'Золотой Маски' испортил их". И это была, пожалуй, самая оригинальная, неожиданная, тонкая и смешная шутка во всем сценарии. Церемония в целом, видимо, должна была изображать бал у Воланда: вручение призов за лучшую женскую роль вяло попытались обставить как выборы королевы, но вышло конфузно.
Вручал призы председатель правления Сбербанка Герман Греф, загадочно сказавший, что у нас великие традиции, что были Кшесинская, Плисецкая и Павлова, что все знают Марию Каллас и что Анна Нетребко — самая большая звезда. Первой должна была получать премию балерина Наталья Осипова, но ее не оказалось в зале, и вместо нее на сцену вышел Алексей Ратманский. "Вот она идет. Как сильно изменилась Наталья!" — поприветствовал балетмейстера Дмитрий Певцов, а Герман Греф, вконец растерявшись, ко всеобщему веселью попросил господина Ратманского представиться. Приблизительно в таком же духе, с многочисленными спотыканиями, накладками, нестыковками и плоскими репризами церемония ковыляла все время.
От вскрывания старых добрых бумажных конвертов режиссер отказался. Вместо этого нарисованный компьютерный конверт показывался на экране, открываясь и демонстрируя "листок" с именем победителя. Перед именем показывали название соответствующего театра, только название — и больше ничего. Судите сами, насколько это информативно, если, например, в номинациях по оперетте и мюзиклу участвовало четыре театра со всей России, которые сплошь называются одинаково — Театрами музыкальной комедии. Списки номинантов иллюстрировали мутноватыми черно-белыми фотографиями спектаклей, вдобавок их путая (как было с двумя постановками "Евгения Онегина"). Накладок вообще хватало: неожиданно включались "ненужные" микрофоны, вследствие чего в самые неподходящие моменты из-за кулис на весь театр раздавались какие-то тяжелые вздохи и бормотание. В руках Валерия Фокина, получавшего спецприз жюри за возрождение Александринского театра, микрофон неприлично долго фонил, заставив режиссера сказать: "Надо теперь возрождать микрофоны, видимо".
С объявлением имен победителей и просто с представлением выходящих на сцену иногда были трудности. Награждавшая лучшего художника по свету Илзе Лиепа, чья задача, в сущности, состояла в том, чтобы правильно прочитать с большого-большого экрана написанное большими-большими буквами имя победителя, не сдюжила. Завидев слова "Большой театр", она отвернулась от виртуального конверта и радостно закричала: "Дамир Исмагилов!" — в то время, как на экране явней явного значилось "Глеб Фильштинский" (и это еще удача, что двое означенных художников дружат и потому, столкнувшись на сцене, обратили все в шутку). Шеф-редактора Ъ Андрея Васильева, вручавшего спецприз критики и премию за лучший зарубежный спектакль, вообще выпустили на сцену без всякого представления.
Сюжетная линия с "Мастером и Маргаритой" жила какой-то своей потаенной жизнью и время от времени, казалось, забывалась вовсе. Ведущие то надолго исчезали со сцены, то оставались вдвоем — Дмитрий Певцов появлялся нечасто и был немногословен. Под самый занавес публику под звуки "Половецких плясок" слегка посыпали ассигнациями — не просто путая последовательность событий в булгаковском романе, но еще и невольно приводя на память романного конферансье Бенгальского, которому как раз после эпизода с бумажками оторвали голову с полного одобрения собравшейся публики.
В номинации "Драма. Спектакль большой формы" победила "Жизнь и судьба" Малого драматического театра — Театра Европы
В номинации "Драма. Работа художника" победил Александр Шишкин за оформление спектакля "Иваны" (Александринский театр)
В номинации "Куклы. Спектакль" победило "Волшебное перышко" Театра марионеток имени Е. С. Деммени. За этот же спектакль получил премию и художник Александр Алексеев
В номинации "Опера. Женская роль" премию получила Лариса Гоголевская за партию Электры в спектакле Мариинского театра
В номинации "Балет. Спектакль" победило "Пробуждение Флоры" Мариинского театра
В номинации "Балет. Современный танец" премию получил Юрий Смекалов за роль Тригорина в спектакле "Чайка" Театра балета Бориса Эйфмана
В номинации "Оперетта/мюзикл" "Золотую маску" получили артисты петербургского Театра музыкальной комедии за женскую и мужскую роль в спектакле "Баронесса Лили"
В номинации "Работа художника в музыкальном театре" победил Зиновий Марголин ("Енуфа", Мариинский театр)
Кроме того, специальную премию "За возрождение Александринского театра" получил главный режиссер этого театра Валерий Фокин, а спектакль этого театра "Иваны" получил также приз критиков и журналистов