21 апреля состоится заседание комиссии Совета федерации, где будет обсуждаться вопрос о реставрации религиозных памятников. МИХАИЛ ШВЫДКОЙ рассказал МАЙЕ Ъ-СТРАВИНСКОЙ о позиции Роскультуры по финансированию реставраций.
— Вы будете обсуждать вопросы недобросовестной реставрации?
— Нет. За тем, как реставрируют памятник и мы, и представители церкви следим очень жестко. Обсуждаться будет вопрос о реставрации памятников религиозного назначения. Когда Роскультура начала заниматься реставрацией религиозных памятников, нам выдавали 200 млн рублей, и мы смогли отреставрировать около 50 соборов. В 2006 году уже был выделен 1 млрд 100 млн рублей — восстановили 374 религиозных объекта, в 2007 мы имели 1,5 млрд рублей и 364 восстановленных памятника, а бюджет на 2008-2010 предполагает ежегодное выделение 2 млрд рублей на эти нужды.
Сумма серьезная, но на самом деле недостаточная. Но дело не в этом, а в том, что в работе мы сталкиваемся с серьезной проблемой. По указу Бориса Ельцина, который был подписан, если не ошибаюсь, в 1993 году, мы передаем все религиозные организации в бессрочное и безвозмездное пользование. Памятники при этом оставались собственностью государства. Так же, к примеру, как Большой театр передается в безвозмездное пользование труппе, оставаясь при этом памятником в государственной собственности. Так что памятники — церкви, мечети, синагоги — передавались общинам, а не патриархату или муфтияту.
В последние годы церковь стала испрашивать храмы в собственность. Но когда мы передаем тот или иной собор или монастырь в собственность православной церкви, то этот памятник отчуждается из государственного имущества. Получается, что мы можем выделять деньги только на реставрацию тех памятников, которые находятся в госсобственности. А те, что в собственности церкви, под это бюджетное финансирование не попадают. Мне кажется, это неправильно. Ведь памятники переходят в собственность церкви не просто так, а благодаря разного рода конкретным поручениям, в том числе благодаря поручениям президента.
— Получается, что церковь находится в привилегированном положении. Храм переходит в собственность, и о нем продолжает заботиться государство. При том, что о негосударственной собственности других юридических лиц государству заботиться запрещено.
— А я полагаю, что церковь и должна находиться на привилегированном положении. И я объясню почему: если вспомнить историю — церковь отобрали у людей. Ее надо вернуть людям, а церкви — церковное. Восстановление религиозности в стране — это длительный процесс, он очень медленный и он не так безоблачен, как думают некоторые. Восстановлением религиозности занимаются священники, наше дело — восстановить памятники. А мы в этом оказываемся ограничены из-за юридической коллизии, которую я предлагаю пересмотреть. Нужно поднять вопрос о том, чтобы выделять деньги на реставрацию памятников религиозного значения вне зависимости от того, находятся они в федеральной собственности или собственности церкви. К тому же существуют религиозные памятники регионального значения, но в высшей степени важные для церкви. У местных властей на них денег нет, а мы помогать не можем, потому что по закону не полагается. Так что у нас две проблемы: форма собственности и разные уровни охраны.
— А как, на ваш взгляд, госпомощь обязывает служителей церкви относиться бережнее к памятнику? Были же случаи, когда вместо реставрации делали беспощадный ремонт.
— Раньше такие случаи были, теперь нет. У нас была даже специальная комиссия министерская, когда еще жив был Алексей Комеч (директор Института искусствознания.— "Ъ"), мы действительно сталкивались со случаями, когда могли прибить крыльцо к памятнику XVIII века. Но сейчас мы работаем вместе с владыкой Климентом, который входит в комиссию, наблюдающую за тем, как идет реставрация церквей.
Нам все равно предстоит следить за памятниками религиозного значения вместе. Один из самых тяжелых моментов — это то, что связано с фресками, иконами. Нам, к примеру, нужно срочно сделать программу по Андрею Рублеву и его школе, потому что все эти фрески исчезающие. В церкви, в которой идут службы, эти фрески начинают истончаться, надо срочно придумать реставрационные меры, чтобы церковная деятельность не разрушала памятник.
— Но ведь в федеральной собственности столько светских памятников, требующих реставрации. Сумма там предусмотрена значительно меньше.
— Да, можно сопоставить цифры и удивиться, почему на светские памятники выдают всего 500 млн в год, а на церковные — 2 млрд. Это лукавые цифры. Я объясню почему. Вот великий памятник архитектуры Большой театр, на него мы сейчас тратим 3 млрд в год. На один памятник. Эрмитаж, Русский музей, Летний сад — все эти и еще некоторые памятники проходят в нашем бюджете отдельной строкой. А 500 млн мы выделяем на светские памятники, в которых не находятся федеральные учреждения культуры. А если учесть, что не меньше половины всех федеральных памятников у нас религиозные, то становится понятно, что на восстановление церквей нужно значительно больше денег.