Затворники "Устрицы"

Визит к Rolex

с Екатериной Истоминой

Что есть Rolex? Прежде всего Oyster, "устрица", герметичная часовая конструкция, придуманная основателем компании Хансом Вильсдорфом и протестированная в 1927 году чемпионкой по плаванию Мерседес Глейз (в "устрице" Ханса Вильсдорфа девушка взяла штурмом холодный Ла-Манш).

"Устрица" не только помогла смелой смуглянке Мерседес, но и открыла новые часовые глубины XX века. Часы не как механизм и не как стиль, а часы как конструкция. Часы как, если угодно, кузов. Ролексова "устрица" столь же великий с точки зрения конструкции предмет, как и, например, фольксвагеновский "Жук", придуманный Фердинандом Порше.

Совершенно очевидно, что "устрицы", часы-кузов, часы-конструкция, не могут прорастать так, как, например, вылупляются на свет порядочные турбийоны. Ясно, что в случае с "устрицей" работает какая-то другая схема. Совсем не та, что насадили 500 лет назад первые часовые гугеноты — эдакое неторопливое семейное паяние "тик-таков" в деревянной избушке, занесенной снегами региона Юра. Технологичный Rolex не может родиться в кривой избушке. Его родина-мать — это огнедышащая мартеновская печь. Часы Rolex — продукт принципиально иной космогонии.

Однако увидеть, как делают "устрицы", невозможно. Дело в том, что предприятия Rolex не принимают зевак-визитеров, как это делают все остальные часовщики, прочие часовые мануфактуры. Быть может, не принимают из принципа. Кстати, можно ли вообще применить к Rolex такие старомодные слова, как "часовщик" или "мануфактура"? Вот уж вряд ли.

После длительных переговоров исключение все же было сделано. И вот я, влюбленная в Rolex, как любят раз в жизни, стою перед величественной башней из черного стекла. Над крышей парит, словно орел, золотая пятирогая корона.

Производство Rolex — это не обыкновенные промышленные здания. Это архитектурные заводы, проекты которых выполняли знаменитые архитектурные бюро. Это режимные объекты, внутрь которых и чужая муха не залетит. Режимных объектов много — только в трех предместьях Женевы (это Acacias, построенный еще в 1960-х, где находится штаб-квартира Rolex, а также относительно новые строения в Plan-les-Ouates и Chene-Bourg) и еще в Биенне, куда мне пробраться не удалось.

Подобное промышленное, почти военное по секретности и размаху производство — это вовсе не часть "великого и ужасного" мифа, хотя именно так и говорят скептики. Графитно-черные стеклянные башни с множеством этажей, на каждом из которых жужжат и стучат, не переставая, цеха, цеха, цеха, мол, есть некая Великая Китайская стена, которой ролексовцы отгородились от остального мира.

Так может показаться — и справедливо, ведь Rolex вообще нестандартная для классического часового мира структура. Однако необходимость в подобных заводах, по степени чистоты сравнимых разве что с заводами швейцарской фармацевтики, есть принципиально другой подход к производству часов.

Словом, вот мой производственный репортаж. Цех драгоценных металлов — золотые слитки (розовое, белое, желтое золото) размером с хорошие бревна лежат друг на друге. Мастер в комбинезоне и железной каске с опущенным забралом льет в трубу адское жидкое золото. Вот легендарная химическая лаборатория Rolex — на стенах рулоны графиков рентгеновских лучей, схемы, таблицы. Отдельно висит предупреждение об опасности ядовитых веществ. Человек в белом халате и с респиратором смешивает волнующее опасное вещество в гигантской мензурке. Рядом армия из колб и пузырьков — из одних идет газ, из других шпарит дым.

В соседнем цехе — знаменитый отдел испытаний. Большие и малые роботы увешаны "ролексами". Задача роботов — довести "ролексы" до исступления, сломать их, заставить сдаться, дать сбой, капитулировать. Вот робот, чья железная культя (помните злодея из бондианы? Так вот это он здесь!) увешана сразу несколькими "устрицами", начинает бешено вращать своим обрубком. Эта пляска святого Витта продолжается минут 15. Злодей настроен жестко. Но и "устрицы" сидят на обрубке молча, сжав зубы. Ясно, что железному негодяю не удастся сбить их с толку ни на секунду. Любой Rolex обязан ходить при любых обстоятельствах, даже если тысячи негодяев предательски нападут на него из-за угла.

Дизайнерский отдел Rolex — здесь изучают совершенно немыслимые вещи. Например, как будет выглядеть золотой браслет "Юбилейный" (это тот, у которого самые мелкие звенья) при определенном угле падения солнечных лучей. Достаточно ли хорошо, достаточно ли красиво? А если это будет, положим, утренний свет, дневной, вечерний, сумерки, электрическая лампочка? А если это будет "Юбилейный" из желтого золота, а если из белого, а если из платины, а если из стали с золотыми вставками? Это серьезные вопросы, если вдуматься. А как при таких обстоятельствах — утра, дня, сумерек, вечера — будет смотреться стальной корпус "устрицы" диаметром 26 мм? А 31 мм? А как — из желтого золота?

Говорят, что хороший Rolex — это первые часы богача. Верно, я не спорю, Rolex не стоит три копейки. Однако, исследуя мир часов столько лет, я могу сказать и другое. Любить и понимать саму суть Rolex — значит достичь определенного уровня в понимании сущности часов. И даже не только часов, но и других конструктивных предметов — автомобилей, самолетов, вертолетов, ракет, наконец.

У меня ведь эта любовь сложилась тоже не сразу. Три года назад мой большой французский друг знаменитый часовой журналист, главный редактор Revue de Montres Стефан Чешка на мой изумленный возглас "И ты, Стефан, который решительно все знаешь про часы, носишь именно Rolex?" ответил так. "Не волнуйся, Катрин, вот пройдет какое-то время и ты поймешь, что такое Rolex. Помни, тебе нужно только время. Ты только жди!" — сказал мудрый Чешка. Время шло. И я ждала.

Я ждала, изучая золотые трехмостовые, "летящие", с каруселью и без нее турбийоны, платиновые вечные календари с високосными годами, часы с вестминстерским боем, с ручной кукушкой, с музыкой Моцарта и Чайковского, в черных, белых и красных бриллиантах, из титана и с керамикой, с таитянским перламутром и вставками из эбенового дерева. Сколько их прошло за это время перед моим пытливым носом! Но я дождалась и теперь твердо знаю: есть часы, а есть часы Rolex. И это разные вещи.

Подписи

Сэр Эдмунд Хиллари (слева) с Rolex и со своим помощником во время восхождения на Эверест, 1953

Одно из самых новых промышленных зданий Rolex в Plan-les-Ouates

Процесс отливки золота

Комплекс Rolex в Chene-Bourg

Для работы сотрудникам Rolex требуется специальная форма

Многие цеха Rolex похожи на фармацевтические лаборатории

Браслет, застежка, механизм — все операции проводят только вручную

Первая "устрица"

Rolex Daytona

Rolex Datejust

Rolex Daytona

Rolex Submariner

Rolex GMT

Rolex Yacht-Master