Главная профессиональная новость такова — два часовых и ювелирных форума в Базеле и Женеве больше не соберутся в таком составе. Вечные конкуренты — старый, работающий с 1917 года Базельский салон (BaselWorld) и новый, открытый в 1991-м Салон высокого часового искусства в Женеве (SIHH) — в последний раз прошли выматывающей цепочкой, вереницей, друг за другом.
Тем, кто вписал в свою судьбу эти ежегодные весенние сессии, от этого будет немного грустно. Путешествия из Базеля в Женеву были не только деловой поездкой. Они были символичны, они были чем-то похожи на рекламные ролики — когда зритель вдруг попадает в глубину механизма и путешествует между стрелок, между балансирами и пружинами. Так и переезд из Базеля в Женеву был подобен обзорной экскурсии вглубь часов — только эти часы были размером с небольшую альпийскую страну.
Итак, швейцарские скоростные поезда не поднимут больше на борт в Базеле стайки еле выспавшихся людей с огромными чемоданами. Не отвезут их в Женеву. Транспортное лавирование между часовыми Сциллой и Харибдой закончилось. С другой стороны, эти два окончательно разведенных часовых салона дадут всем заинтересованным лицам возможность говорить о часах и драгоценных украшениях гораздо больше, чем раньше.
Самая «короткая» в мире газета называется The BaselWorld Daily News. Она выходит восемь раз в год — в этом году читатели могли знакомиться с по-своему обаятельной часовой передовицей с 3 по 10 апреля, именно столько шел Базельский салон. Газета полна хороших новостей — вот и на этот раз в репортаже с открытия салона были приведены цифры. 100 тысяч посетителей из 100 стран мира обещали быть в Базеле — и все они были там, мы видели все сто тысяч на все сто процентов.
А в Женеве обитатели SIHH повторяли любимую мантру: «Базель — это народная выставка, Женева — это эксклюзивный салон». Это действительно пока еще парадный часовой салон, но многие наблюдатели уже предсказывают значительные изменения в SIHH-2009. Очевидно, что участников SIHH (а сегодня их 14) в будущем году станет больше, сама экспозиция, похожая сегодня на город ар-деко в песочных тонах, будет перестроена и расширится. Ясно одно: задача, стоящая перед SIHH — «не выставка, а салон», по-прежнему будет главной.
Вера в прогресс
Благополучие нынешнего рынка роскоши благотворно влияет не только на коллекционеров и любителей часовых и ювелирных редкостей. Благополучие отразилось и на самих часовых демиургах с маркетологами — они стали смелее. Не в моде сейчас робкое соревновательное пихание соседа-часовщика ногой под столом. В моде — часовые одиссеи, настоящие битвы по всем фронтам с подключением все новых тяжелых артиллерий, как то: сотрудничества с различными научно-исследовательскими институтами и химическими лабораториями, поиск новых материалов и революционные технические решения старых проблем. Любая уважающая себя марка, двести лет назад сделавшая себе имя на серьезной классической механике, показала в этом году инновацию, предназначенную для механизмов, или очередной умопомрачительный сплав, из которого можно, как предполагается, делать все — от корпусов до комплектующих.
Такое ощущение, что часовщики Швейцарии сегодня делают не часы, а строят каждый как минимум по «Боингу» и собираются на нем как минимум в космос. То, в чем сильно сомневается остальное человечество и что несомненно для швейцарских часовщиков — это научно-технический прогресс.
По пассионарности в отношении научно-технического прогресса нынешнее часовое время можно сравнить с эпохой Наполеона III, которая прославилась проведением полномасштабных международных выставок изобретений, или же с «гагаринскими» 1960-ми, когда одежда и обувь из пластика грозились похоронить кожу и кашемир.
Эстетика сладкого — розовое золото
Русским байерам все же придется склонить голову перед основной тенденцией — розовым золотом, задействованным в часовых корпусах. В России с этим металлом все еще есть трудности. Розовое золото своим элегантным оттенком напоминает наше золото 585 пробы, тот драгоценный металл, с которым работали советские ювелиры с конца 1960-х (до этого использовалось золото более желтого оттенка — 750 пробы). Поэтому нерешительное напряжение, присущее покупателям luxury goods из республик постсоветского пространства при общении с розовым золотом объяснимо. Вспоминаются первые сережки или же обручальное кольцо, купленное для первого брака. Но с ностальгией теперь придется побороться.
Мода на розовое золото, появившаяся два года назад, не ушла, а приобрела опереточное звучание. Буквально на каждом стенде играли поросячьими розовыми боками то добрый старина турбийон, то гордый минутный репетир, то сухопарый вечный календарь, то даже хронограф, записанный в дорогую лимитированную серию по причине своей неспортивной розовости.
Райские кущи ювелирных часов также влекли путешественников розовыми оттенками. Даже задействованные в розовых корпусах бриллианты, и те иногда не могли пробиться робкими лучами сквозь толщи металла. Остается подчеркнуть, что мода на розовое золото в большей степени сегодня касается именно часов, причем часов мужских, а не украшений.
У азиатских часовых маньяков, играющих первую скрипку в сегменте «коллекционеры», розовое золото считается более музейным металлом. Кто-то считает его более нарядным, дорого выглядящим. Очевидно, что любая техническая новинка сегодня должна быть не только непостижимо сложной, но и внешне нарядной, блистательной до конца, иметь определенного класса рамку, драгоценную оправу.
Популярность розового золота можно считать и карт-бланшем на окончательное личное обогащение после десятилетия 1990-х с его модой на демократичную дешевую сталь, не ущемлявшую ничьих интересов, а также на минимализм, отрицавший древнюю суть haute joaillerie. Новое часовое «раблезианство» получило даже и некоторые комические мольеровские мотивы — розовое золото марки сочетают с шоколадными цветами циферблатов и «шоколадными» ремешками.
Мода на розовое золото — это почти общественный факт. Мужские часы теперь — это новый сорт ювелирного украшения, а не просто бесперебойно тикающий точный механизм.
От гранаты до калькулятора
Конфетной сладости розового золота противостоят часы, которые (весьма условно) можно назвать ультрасовременными. Поединок «розовых» и «ультрасовременных» занимателен не меньше чем битва Люка Скайуокера с Дартом Вейдером в конце фильма «Империя наносит ответный удар» из эпопеи «Звездные войны» Лукаса. В ходе битвы Люк Скайуокер потерял руку — какое счастье, что на ней не было часов! Мы не случайно упоминаем эту великую картину: большинство новых часовых дизайнов было инспирировано как раз «космическими» эпохами — 1960-ми и 1970-ми.
Этому есть как минимум два объяснения. Объяснение первое — часовщики идут вслед за заявлениями fashion-дизайнеров полуторагодичной давности. Напомним, что именно тогда в fashion-сегменте были отмечены игры с 1960-ми, а сейчас — в fashion-моде больше 1970-х. Мода с подиумов тоже теперь стала касаться более консервативной часовой среды (яркий пример — популярность белого два года назад). Второе объяснение таково — детство и юность многих современных часовых мастеров пришлись именно на 1960–70-е, поэтому в какой-то момент они должны были вспомнить о тех, довольно разных десятилетиях.
Бум молодых, агрессивных часовых марок, предлагающих добрым людям часы, от вида которых Бреге немедленно съел бы свой турбийон, более заметен в демократичном Базеле. Там, в темных ангарах молодые марки имеют маленькие стенды, на входе в которые сидит сам основатель крохотной компании, похожий на паука, поджидающего жертву. И жертвы обычно приходят по расписанию.
Мода на часовые машины, кинетические кунштюки также связана с окончанием моды на классические часовые усложнения. Еще шесть-семь лет назад в часы достаточно были установить вестминстерский бой, вечный календарь с високосным годом или турбийон — и такая штуковина считалась бы важной редкостью. Теперь тех же турбийонов расплодилось так много, что, кажется, впору украшать ими фонарные столбы. Чтобы не прослыть банальными, мастерам приходится искать выход. Сегодня, чтобы сделать часы «редкой штуковиной», необходимо совершить нечто революционное. Заставить стрелки стать кубиками или шариками, поручить им идти задом наперед, заменить стрелки моднейшими электронными цифрами, перелопатить циферблат, перекосить корпус, придав ему форму базуки, пишущей машинки, вид калькулятора или рычага от коробки передач. Итак, часы, которые похожи на гранату, сегодня активно противостоят часам, напоминающим конфету.
Впрочем, совмещение, например, каучука, титана с каким-нибудь напылением, рецепт которого заставил бы всколыхнуться и Менделеева, со сладким розовым золотом — это тоже очевидный всем компромисс, и ему следуют многие марки.
Винтаж
Речь идет не об истинном антиквариате — ежедневное эксплуатирование плачущих от усталости дедушкиных часов нужно отнести к одиночным курьезам. Винтаж, или выпуск, перевыпуск, изготовление реплик, часов в том или ином духе ретро, помогает маркам лучше демонстрировать свою историю, в той или иной степени богатую. В погоне за громкими премьерами события дней давно минувших теряют героический блеск. Тем более что клиенты хотят носить ясную читаемую классику, а не только кинетические скульптуры, показывающие разницу между падением индекса Dow Jones и временем в Каракасе.
Именно винтажные часы сегодня и означают собственно часы классические. Чтобы еще раз подчеркнуть их безыскусную прелесть, мануфактуры делают их более плоскими и с более крупными корпусами, чем это было принято раньше. В период безумных экспериментов такой «автоматический» возврат в собственные архивы дается мануфактурам гораздо более легко, чем изобретение действительно новой классики, ведь сегодня не вполне понятно, как она должна выглядеть, когда на огненной передовой кинетические скульптуры.
Винтажные по своему жанру модели — например, встречающиеся карманные часы, с крышками или без них, тоже подвергаются «атакам клонов», нападению со стороны создателей новых дизайнов. Но пока в этом поединке победа на стороне классиков, а не современников.
Золотые олимпийские медали
2008-й — год Олимпиады в Пекине. Швейцарские часовщики, быть может, и пристально следят за событиями в Тибете и тайно или явно сочувствуют бедным бунтовщикам, но бизнес есть бизнес, а олимпийский год бывает не каждые 365 дней.
Нынешний спортивный заряд отразился в том, что сегодня нет обязательной единой спортивной темы, как это бывает обычно. Так, например, несколько лет подряд были популярны автомобильные часы, и часовые компании заключали дружеские пакты с автомобильными концернами. В 2007-м мир активно радовался America`s Cup — и эта радость была заметна во многих спортивных моделях. В этом году пробил час Олимпиады в Пекине, именно поэтому самые различные спортсмены и просто сочувствующие спорту получили по самым различным часам — есть в ассортименте яхтенные, дайверские, авиаторские, автомобильные. Отчасти новинки часового спортивного жанра оказались тождественными главному призу — золотой олимпийской медали, так как большинство спортивных моделей получило корпуса из золота различных оттенков.
Графика: черный и белый
Белый цвет в ювелирных и женских спортивных часах моден с 2006 года, когда fashion-подиумы заполонили модели в белом. Тогда часовщики и ювелиры, как по команде, «одели» свои часы в белые ремешки — из атласа, кожи, каучука. Теперь (опять-таки с подачи fashion) пришел черед черного цвета, который не появлялся на часовой и ювелирной авансцене много лет. Сегодня черный цвет присутствует как в ювелирных часах (каучук, кожа, атлас, керамика), так и в ювелирных украшениях (китайский лак, оникс, черные бриллианты, черная шпинель).
Черный в драгоценностях — цвет крайне неблагодарный, он вообще-то отрицает суть украшения, избавляя его от парадного блеска и добавляя ему траура. Поэтому чисто черных драгоценностей почти не бывает, они обязательно высветлены белым или золотым. Такое графическое сочетание позволяет ювелирам работать в самых разных стилях, не только в самом логичном для этой палитры стиле ар-деко.
Sound jewellery и яркие карамельные камни
Центрального, единого для всех ювелиров сюжета в этом году нет. Продолжают распускаться ювелирные цветы, драгоценные экзотические животные и рептилии манят хвостами, вертят хоботами, щелкают зубами, укрываются лапами. Интересно, однако, что сегодня царство миниатюрной ювелирной скульптуры стало почти буквальным, без обобщений — золотые хоботы и бриллиантовые зубы выполнены с тщанием школьного учебника. Сегодня ювелирные флористика и анималистика по стилю приблизились к 1940–60-м — неоклассическим буржуазным десятилетиям, когда вопросы вкуса и изобретательность позорно пасовали перед богатством внешнего оформления и точностью копирования.
Ювелирный кутюр — драгоценные банты, помпоны, кружева, манжеты, корсетные шнуровки — тоже приближен к неоклассике. Сентиментальность стиля Louis XVI и Марии-Антуанетты, эпохи, когда впервые расцвел подобный драгоценный кутюр, а также прозрачность знаменитого белого стиля Cartier «гирлянда» в современном кутюре отсутствуют.
Центральным сюжетом стоит признать жанр, который мы бы назвали sound jewellery. Это украшения-погремушки. Как правило, небольшие по размеру драгоценности, но с намеренно запутанной, усложненной, многосоставной композицией вроде золотых нитей, собранных в пучок (серьги, подвески, колье), цепей со звеньями разного размера, колец, цепочных браслетов и даже ювелирных часов, украшенных подвесками «шарм». Когда их носят, драгоценности издают приятные звуки. Родословную «звуковые» украшения ведут от старой викторианской концепции «шарм», отчасти от изобильных этнических драгоценностей, а также от мельчающего кутюра и casual-jewellery — все четыре пункта были в ювелирной моде в последние пять лет.
Большей популярности в этом году добились камни яркие, но прозрачные или полупрозрачные, преимущественно карамельных розовых, сиреневых, лиловых оттенков. Выбор прозрачных, полупрозрачных или пастельных камней был связан с необходимостью как можно сильнее облегчить сложные конструкции украшений. Именно карамельные, а не пряные оттенки полудрагоценных камней являются также хорошим художественным антитезисом драгоценной вечной классике — красному рубину, синему сапфиру, зеленому изумруду и белому бриллианту.
В будущее — романтика
Далекий космос и таинственное море заменили в этом году порядком поднадоевшие индустриальные авиаторские и дайверские сюжеты. Романтическое любование небесами выразилось в том, что часть этих небес с соответствующими звездами и созвездиями часовщики вынесли на циферблат. Тема моря — не спортивного заплыва, а именно моря — также привлекла внимание часовых мастеров. Рисунки волн, барашков многие из них нанесли на циферблаты и каучуковые ремешки.
Именно романтику стоит, на наш взгляд, поставить на последнее место в предварительных итогах BaselWorld и SIHH 2008 года. Но именно романтизм с его индивидуальной остротой, самоиронией, стержнем, таинственностью и жаждой приключений вполне может стать определяющим стилем часового и ювелирного 2009 года.
Екатерина Истомина