Премьера кино
Мелодрама "Красный жемчуг любви", представленная еще на прошлом Московском кинофестивале,— из тех картин, которые с первого раза поражают неприятно, зато нравятся впоследствии, когда глаз различает за типичными мелодраматическими приемами менее пошлые детали. С неожиданным для себя любопытством пересмотрела фильм ЛИДИЯ Ъ-МАСЛОВА.
"Красный жемчуг любви" сразу обнаруживает отличие от симметричной мелодрамы, где характеры и чувства обоих участников важны одинаково: тут смысловой перевес на женской стороне, а мужское дело — служить объектом, предметом, инструментом или, максимум, провокатором. Сначала таким провокатором становится шаман (Юрий Степанов), к которому приходит на консультацию мятущаяся героиня Оксаны Фандеры. Оперируя оккультным лексиконом, шаман рассказывает, как маленькая девочка с непредсказуемым характером выросла у "большой воды" и получила у нее свою силу, потом "осознала свою красоту и решила пойти путем красоты, думая, что за нее можно получить многое".
Путь красоты приводит героиню в театральный институт, где на нее орет преподаватель — и, кажется, справедливо,— когда она пытается читать любовный монолог со жвачкой во рту. Красавица обижается и уходит, путем уже неизвестно чего, возможно, самурайского аскетизма, мыть окна. И, как следует отмыв одно из них, обнаруживает за ним состоятельного мужчину (Игорь Яцко), по глазам которого видно, что красота в этом мире все-таки еще котируется. За семь лет житья с богатым мужем героиня приобретает фитнес-центр, три абсолютно одинаковых платья разных цветов — зеленого, синего и красного — и ощущение неудовлетворенности. "Федор, конечно, обо мне заботится",— пытается взвесить все за и против героиня, задумчиво разглядывая в окно свой припаркованный внизу BMW, но чувствуется: что-то ее гложет.
Шаман, стеснительно отнекиваясь, что он не настоящий шаман, а просто "друг камней", достает мешочек с разноцветными камушками и предлагает клиентке "убрать лишние", оставив таким образом тот единственный, который ей нужен. Она оставляет продолговатый, похожий на маленький стручок перца, сама форма которого оставляет не так много возможностей для истолкования: "Это красный жемчуг,— находчиво импровизирует шаман,— кто имеет его, тот любит".
Мистическая подкладка love story самими же авторами мгновенно разоблачается как шитая белыми нитками: фальшивый "друг камней" просто развел несчастную женщину, и хотя он терзается угрызениями совести, но совершенно напрасно. В конце выяснится, что шарлатанский фокус с красным стручком любви сработал блестяще, и за пачку купюр, не имеющих для героини принципиальной ценности, она получила именно то, что ей было нужно,— внебрачное приключение с молоденьким мотоциклистом-каскадером.
Увы, возрастной мезальянс между влюбленными не столько добавляет драматизма, сколько служит прагматической цели — вовлечь в целевую аудиторию и взрослых теть, и юных девушек. Аналогично и съемки "Красного жемчуга" в Киеве имели для продюсера Елены Яцуры и режиссера Андреса Пуустусмаа не столько эстетическое, сколько финансово-техническое значение.