"Я себе слово дал еще в 1975 году не проектировать зданий из сборного железобетона"

Темпы современного строительства ускорились благодаря материалам и конструкциям. При строительстве зданий высотой до 60 этажей целесообразно использовать монолитный железобетон, для зданий большей этажности лучше применять конструкции из высокопрочных специальных стальных профилей. Об этом и других технологиях строительства BG рассказал вице-президент Союза архитекторов Москвы АЛЕКСЕЙ ВОРОНЦОВ.

BUSINESS GUIDE: Алексей Ростиславович, существует такой класс зданий, как быстровозводимые. Это, как правило, временные сооружения — павильоны или панельные дома. Из чего их лучше всего строить, на ваш взгляд?

АЛЕКСЕЙ ВОРОНЦОВ: Я всегда считал, что наиболее целесообразно при строительстве быстровозводимых зданий использовать легкие металлические каркасы, навесные фасадные системы. Здания высотой до 60 этажей целесообразно возводить из монолитного железобетона. Здания большей этажности следует возводить с применением конструкций из высокопрочных специальных стальных профилей.

BG: Для каждого здания используются свои строительные материалы?

А. В.: Конечно. Жилые здания, офисы проектируем из монолитных бетонных конструкций. Сейчас по нашим проектам строится несколько объектов — многофункциональный комплекс на проспекте Академика Сахарова, офисный центр для корпораций "Система Галс" и "Сименс" на Ленинградском шоссе, Еврейский культурный центр, православный храм на Кубе, монастырь в Иордании... Как правило, используем железобетонный монолитный каркас. Почему? Я себе слово дал еще в 1975 году не проектировать зданий из сборного железобетона.

BG: После чего вы пришли к такому решению?

А. В.: После того как мы проектировали велотрек в Крылатском (к московской Олимпиаде 1980 года.— BG) из сборных конструкций, я поклялся себе, что никогда не буду использовать эти материалы. Проектировать огромное здание со сложным планом из сборных конструкций оказалось муторной работой. Подобрать нужного размера плиты, ригели и панели — это очень сложно. В основном это делали конструкторы, но и нам, архитекторам, тоже пришлось попотеть. Я уже тогда знал, что строить надо только из монолитного железобетона. И мы с коллегами предлагали властям использовать при строительстве этого грандиозного сооружения, так сказать, прогрессивные материалы и методы. Но наверху нам отказали в этом. Генподрядчиком было сказано, что никакой монолит мы в строительстве использовать не будем и что велотрек надо построить из сборных металлических и железобетонных конструкций. Кстати, рабочие прокляли все на свете, пока шло строительство. Кроме того, сборные конструкции не позволяют эффективно использовать земельный участок и пространство вообще.

BG: Сейчас времена изменились. Стало проще работать? Какой этап согласования, по вашему мнению, самый сложный?

А. В.: Работать стало не то чтобы проще... Знаете, самый сложный этап в строительстве любого здания — это его проектирование. Поскольку советская система у нас еще жива. Везде, во всех согласующих инстанциях сидят люди старой закалки. Они до сих пор считают, что самым главным этапом является не проектирование здания, а его строительство. Хотя во всем мире основным этапом считается проект. Но только не у нас.

BG: В чем, по-вашему, заключается важность проектирования?

А. В.: На стадии проекта, как известно, закладываются не только архитектурно-планировочные и конструктивные параметры постройки. Закладывается вся экономика будущего проекта в широком смысле этого слова, начиная с эстетики и заканчивая эффективностью здания с точки зрения его эксплуатационных характеристик, потребительских свойств и капитализации. Я также внимательно подхожу ко всем вопросам строительства объекта, потому что строители нередко могут и, так сказать, "оптимизировать" расходы на возведение здания. К примеру, запросто могут заменить одну марку бетона на другую, подешевле, а могут заменить также арматуру, отделочные материалы. Вообще, архитектор инвестору и владельцу будущего объекта самый близкий человек. Ближе, чем любой строитель, любые надзорные органы. Подрядчики нас, архитекторов, не любят за все это. Но я считаю, что между заказчиком, проектировщиком и подрядчиком должен существовать конфликт интересов. Этот конфликт как раз и обеспечивает качество построенного объекта, обеспечивает качество работы.

BG: И с кем вам приходилось решать конфликт интересов?

А. В.: Ну, в качестве примера могу привести следующий. В проекте 25-этажного офиса компании "Сименс". Заказчиками были немцы. Мои коллеги из Германии предложили использовать металлический каркас со сложнейшей системой главных и второстепенных стальных ригелей. Я с карандашом в руках объяснил заказчикам, что аналогичное объемно-пространственное решение можно получить, используя железобетонный безригельный каркас, который более экономичен и рационален.

BG: Чем вы руководствуетесь в таких спорах?

А. В.: В Архитектурном институте нас учили, что архитектура — это польза, прочность, красота. Все. На этих трех китах стоит наша профессия. Вообще, заложенные в меня преподавателями в те годы знания и навыки служат мне сегодня базой моей профессиональной квалификации. Я получил великолепную подготовку по истории искусства и архитектуры, рисунку, живописи, скульптуре, расчетам строительных конструкций, организации движения транспорта и т. д. Например, когда готовили проект многофункционального комплекса на пересечении Нового Арбата и Кутузовского проспекта. Нам надо было достичь главной цели — запроектировать комплекс таким, чтобы он взаимодействовал с уже существующим 32-этажным зданием мэрии Москвы, так называемой книжкой. Мы разработали более чем 40 вариантов объемно-пространственного решения комплекса. Было трудно, поскольку согласовывать проект пришлось в том числе и с мэром города. Юрий Михайлович, например, не любит полностью остекленные фасады. В чем признается честно. И нам пришлось на Новом Арбате очень серьезно обосновывать наши архитектурные решения, выполнить большое количество экспозиционных материалов, включая макеты и компьютерные 3D-модели. В результате наш проект с эллиптической в плане 48-этажной башней в центре композиции был одобрен не только архитектурным советом Москомархитектуры, но и общественным советом по градостроительству под председательством мэра Москвы.

Интервью взяла Анна Героева