фестиваль / кино
Главным событием середины Каннского фестиваля стала премьера фильма Клинта Иствуда "Подмена" с Анджелиной Джоли в главной роли. Со смешанными чувствами вышел с нее АНДРЕЙ ПЛАХОВ.
Грубо говоря, эти чувства можно выразить так: Клинт Иствуд — да, Анджелина Джоли — нет. Режиссер нашел и разработал потрясающе сильную историю женщины, потерявшей сына, ставшей жертвой манипуляции властей и в итоге добившейся — нет, не сына, которого ей не суждено было вернуть, но истины и наказания виновных по закону. Даже больше — разрушения целой коррумпированной политической системы Лос-Анджелеса 20-х годов прошлого века. В результате пали мэр и руководство полиции, сменились моральные приоритеты, изменилось отношение к одиноким женщинам. Кристин Коллинз — мать-одиночка, телеграфистка из Лос-Анджелеса (что приравнивалось к социальному статусу рабочего класса), по сути дела, одинокий ковбой, сражающийся с огромной армией зла.
Проблема этого фильма, которому некоторые прочат Золотую пальмовую ветвь,— в выборе актрисы. Анджелина Джоли сказала, что внесла много личного в эту роль, поскольку Кристин похожа на ее мать, умершую несколько месяцев назад: такая же скромная и сильная. Насчет силы еще можно что-то говорить, что касается скромности — тут явно перестарались гримеры. Кристин с щедро намазанными малиновой помадой губами и истощенными жилистыми руками — вылитая жрица свободной любви. Хотя, разумеется, внешность обманчива. Исполнительница пытается оправдать эту воспаленность ужасом ситуации: полиция возвращает Кристин похищенного ребенка, а когда та отказывается признать в нем своего сына, бросает ее в психушку. Но имидж звезды, порожденный декадансом голливудского гламура, резко сдвигает картину в сторону, от которой Иствуд как раз отталкивался.
Как обычно, Иствуд сам написал к новой картине великолепную музыку. И все же, если бы у него не ушло столько сил на Анджелину Джоли, чтобы как-то приспособить ее к делу и в итоге добиться, чтобы она неплохо сыграла, фильм был бы значительно лучше. В нем нет той энергии, которая поражала в последних работах режиссера, который через неделю отметит свое 78-летие. И все же он образец того, как нужно стареть. Другой образец — португалец Мануэль де Оливейра — здесь же, в Канне, отметил свое предстоящее в конце года 100-летие: его чествовали Жиль Жакоб, посвятивший ему прочувствованную речь и короткометражный фильм, и Клинт Иствуд.
"Молчание Лорны" бельгийцев Жан-Пьера и Люка Дарденнов тоже, согласно каннскому общественному мнению, уступает их прежним работам, уже дважды побеждавшим здесь. Если бы бельгийским братьям удалось увезти третью Золотую пальмовую ветвь, это стало бы историческим рекордом. На сей раз перед нами история молодой албанки, которая под надзором банды соотечественников осуществляет аферы с фиктивными браками. Ее невольной жертвой становится бельгиец-наркоман, от которого, как убеждена Лорна, она беременна. Чтобы организовать новый фиктивный брак с русским бизнесменом, надо убить ребенка Лорны, а когда героиня начинает бунтовать, под прицелом мафии оказывается она сама. Таким образом, опять темой (ставшей уже ключевой для нынешнего фестиваля) становится борьба женщины за своего ребенка против системы.
В конкурсе показаны еще две картины с высокими артистическими амбициями, но довольно аутичные для того, чтобы расширить круг своих ценителей: "Дельта" венгра Корнела Мундручо и "Безголовая женщина" аргентинки Лукреции Мартель. А "Два любовника" американца русско-еврейского происхождения Джеймса Грея заставили поднять вопрос: чем объяснить пристрастие отборщиков к этому весьма среднему режиссеру, уже третий раз приглашенному на каннский конкурс? Международные критики недовольны мрачным тоном большинства картин конкурса и выставляют им вызывающе низкие оценки. Даже "Подмена" Иствуда не дотянула до тройки, остановившись на среднем балле 2,7 из 4 возможных. Так что Канн в этом году выглядит как фестиваль двоечников с большими именами.