О том, как выглядела Госдума в те времена, когда число ее заседаний еще измерялось десятками и сотнями, вспоминает редактор отдела политики ИД "Коммерсантъ" Глеб Черкасов.
Недавно одну мою знакомую журналистку не хотели пускать в здание Государственной думы. Документы у нее были в порядке, однако сотрудникам Федеральной службы охраны, регулирующим доступ в здание на Охотном ряду, не понравился чересчур неформальный, с их точки зрения, наряд журналистки (неформальным он мог показаться именно с точки зрения строгих сотрудников ФСО). Пройти в Думу она смогла только после вмешательства другого парламентского журналиста, который сумел убедить охрану в том, что ничего криминального в ее наряде нет.
Когда в мае 1994 года я первый раз пришел на Охотный ряд, таких вопросов не могло возникнуть по определению. Хотя бы потому, что главными лицами в Думе на тот момент были вовсе не депутаты и их помощники, а солдаты, таскавшие мебель, и строители, не успевшие отремонтировать и обустроить здание. В такой обстановке было как-то не до дресс-кода. И уж если кому-нибудь пришло бы в голову следить за ним, то начинать надо было бы с депутатов. Все, кто помнит первую Думу, помнят и Вячеслава Марычева из ЛДПР, который обычно подкреплял свои выступления экстравагантными нарядами. Его соратник по фракции периодически приходил на работу, правда, не в дни пленарных заседаний, в спортивном костюме. Гулял в тапочках по Охотному ряду коммунист Владимир Семаго. Вместе со всей страной радовали глаз и цвета депутатских пиджаков (тогда степень материального благополучия проявлялась, в частности, и в наличии пиджака какого-нибудь очень яркого цвета). Хотя парламентские старожилы с тоской вспоминали депутата Верховного совета Андрея Головина и его галстуки расцветки "пожар в джунглях".
Впрочем, вне зависимости от того, наряжался депутат по моде или хранил верность костюму, купленному в закрытом распределителе в середине 70-х годов, ему приходилось мириться с тем, что в любой момент его мог атаковать проситель или журналист. В порядке вещей было запросто подойти к народному избраннику, вкушавшему в буфете бутерброд, и завести беседу на интересующую журналиста тему. Возможно, не всем это было по нраву, однако депутатам приходилось с этим мириться. Уже немного позднее карьера Романа Попковича, одного из лидеров думской фракции "Наш дом — Россия", оборвалась после того, как, завершив брифинг, он повернулся к сидевшему рядом председателю комитета по обороне Льву Рохлину и, не заметив, что микрофон включен, спросил: "Здорово я помог тебе с этим быдлом разобраться?"
Но тогда, в 1994 году, депутаты хотели дружить, и парламентские корреспонденты часто это желание эксплуатировали. Мобильных телефонов почти не было, к находящимся в общедоступных местах стационарным аппаратам обычно стояла очередь, поэтому приходилось держать в голове пару-тройку дружественных депутатских кабинетов, из которых можно было позвонить. А также снять копию с нового законопроекта, который любезно предоставлял тот же депутат или его политический соперник из кабинета напротив.
Только в 1997 году было принято решение поставить охрану около холла рядом с депутатским залом. А до того депутата или члена правительства, пришедшего о чем-нибудь депутатам рассказать, можно было брать тепленьким, с пылу с жару прямо на выходе из зала. Некоторые документы, например распечатку поименного голосования, выдавали только депутатам. И не было случая, чтобы депутат отказывался взять ее для журналистов.
Свободный доступ в холл около зала пленарных заседаний, помимо всего прочего, способствовал развитию профессиональных навыков: новый парламентский корреспондент первым делом учил рассадку фракций в зале пленарных заседаний, чтобы знать, где поджидать Егора Гайдара, а где — Геннадия Зюганова. А вот Григория Явлинского и поджидать было не надо, он, что называется, всегда был под рукой. В те времена даже родилась поговорка: "Григорий Алексеевич, скажите цитату". Григорий Алексеевич был только рад, особенно если дело происходило в буфете и в ходе беседы можно было подкрепиться чаем или кофе.
Открытость Думы помогала очень быстро отличить дружелюбного балабола с депутатским значком от действительно дельного человека, которому есть что рассказать и которого есть о чем спросить. Последние делали совершенно головокружительные карьеры: Виктор Похмелкин, Сергей Иваненко и Владимир Рыжков стали заметными в информационном поле персонами буквально за несколько месяцев.
Но все это было очень давно, когда Государственная дума еще не разменяла и первых сотен своих заседаний. Охотный ряд менялся со всей страной, может быть, даже чуть медленней. Но к своему 1000-му заседанию Государственная дума стала самым обычным государственным учреждением, ничем не отличающимся от других органов власти. Потому и претензии, которые предъявили на входе в Госдуму моей знакомой журналистке, выглядят хоть и странными, но логичными. Никого ведь не удивляет дресс-код в правительстве или администрации президента, как и то, что журналисты, там работающие, не могут свободно ходить по белодомовским и кремлевским коридорам.