выставка / современное искусство
В понедельник в Гурзуфе выставкой "Трансформация времени" завершился VI сезон проекта "Гурзуфские сезоны". Известные украинские и российские художники представили свои работы, написанные в Гурзуфе и для Гурзуфа. Рассказывает АГЛАЯ ТОПОРОВА.
Проект "Гурзуфские сезоны" существует уже не первый год, но именно в этот раз художники решили, что называется, пойти в народ. По замыслу куратора Олеси Авраменко, картины, написанные в лабораторных, максимально приближенных к советской традиции группового вывоза художников на пленэр в дома творчества, условиях, не только продемонстрировали узкому кругу любителей искусства, но и развесили на центральной улице Гурзуфа. Там работы признанных украинских художников — таких, например, как Владимир Будников, Влада Ралко, Александр Ройтбурд, Олег Тистол,— и их молодых коллег должны провисеть до конца лета.
Подготовка к открытию уличной части проекта ознаменовалась скандалом: некоторые местные жители были настолько возмущены попыткой повесить "русалочий триптих" известной певицы женского безобразия Влады Ралко под собственными окнами, что пообещали уничтожить работы. В результате триптих, на одной из частей которого изображена русалка с подносом, полным крымских гастрономических радостей, поместили на фасаде дружественного магазина "Продукты", что не просто не испортило впечатления от работы, но и придало ей более утилитарный смысл.
Тема курортных удовольствий в сочетании с чеховскими коннотациями (именно на даче в Гурзуфе Чехов начал писать "Трех сестер") оказалась ключевой для большинства художников. Александр Ройтбурд предложил жителям и гостям Гурзуфа любоваться монументализированной карикатурой еще советского времени: растерянный Антон Палыч задается вопросами "Где душа? Где одежда? Где мысли?". Не изменяя своей манере и не опускаясь до шутовства в диптихе "Крым. Рай", Владимир Будников пытается заставить зрителей отнестись к Гурзуфу не как к замшелому советскому курорту, а как к некой земле обетованной. Николай Маценко создал приятный и коренному крымчанину, и гостю из любой постсоветской страны герб Автономной республики Крым. Эмблема, сделанная в духе моряцкой татуировки, включает в себя лопату, веник, балалайку, классическое, как для девичьей тетрадки, изображение крымской розы, якорь и масонский мастерок. Эффектно выглядит и ремейк другой старой карикатуры — "Трусы улетели" московского плакатиста Евгения Добровинского. На гигантском полотне изображены три части женской фигуры в трусах, имитирующих изображение чайки с мхатовского занавеса, и собственно чайка, которая и символизирует улетевшие трусы.
Молодые художники, участвовавшие в проекте, отнеслись к кураторскому заданию куда серьезнее и действительно попытались проследить трансформацию времени на отдельно взятой территории. Татьяна Ягодкина, например, представила бег времени как веревку, на которой сушатся вещи: от крошечных детских носочков до огромного костюма работяги. Такая наивность характерна не для всех молодых участников проекта. В частности, исламская созерцательность работы Александра Коломийчука "Морепродукты" говорит о трансформации времени в Крыму намного больше, чем серьезные построения его ровесников и стеб маститых коллег.
Вообще идея вписать contemporary art в архитектурную среду сонного курортного городка с бурным культурным прошлым представляется амбициозной, но исполненной скорее социального, нежели художественного смысла. Вне зависимости от мастерства каждого отдельного автора и ценности его работы, картины, экспонирующиеся на гурзуфской улице, ждет судьба расписных коров, которых выставляют в европейских городах, чтобы поднимать настроение прохожим.