В Астрахани 25 мая закончилась весенняя путина — три месяца, когда разрешен лов рыбы в промышленных масштабах. Но профессиональные браконьеры — по-местному бракаши — ловят круглый год. Летом, например, хорошо идет осетр. Правда, последний год, говорят, кустарных лодок для морского лова стали делать меньше. Новая тенденция — браконьеры переключаются с осетровых на частик и воблу. И браконьеры, и те, кто должен их ловить, сходятся в одном: осетровых в дельте и на взморье почти не осталось.
От расцвета до заката
Когда в Астрахани говорят про браконьерство, считается хорошим тоном припомнить конец 1980-х. Тогда и осетры в Волге водились — хоть у калитки лови. И инспекторы были принципиальными. Один инспектор на простой моторке с "Вихрем", говорят, мог весь Володарский район держать под контролем. "И если даже брали, то по-человечески".
В 1990-х браконьерство так расцвело, что к началу века многие призадумались: что делать, когда запасы исчезнут совсем?
"У нас все большие бизнесмены поднялись или на невозврате кредитов, или на браконьерстве",— мнение, которое высказывают бывшие госслужащие, рыбаки со стажем и сами бракаши.
С бракашом по имени Андрей мы встретились в гараже. Он вместе с приятелями вечерами там пьет безалкогольную бутылочную "Балтику". Говорит, раньше — да, браконьерил часто, а сейчас почти два года — как только время от времени.
Все из-за того, что сейчас осетра поймать — редкость, и стоит он соответственно. Не говоря о севрюге или белуге. Килограмм икры в Астрахани, говорит Андрей, можно сбыть за 25-28 тыс. руб. Но до Астрахани надо еще довезти — мимо постов ДПС и инспекторов рыбоохраны. Если сдавать перекупщику сразу в селе, выйдет по 15-18 тыс. за килограмм. "Зато сейчас скупщика можно найти где угодно",— говорит приятель Андрея Олег. Олег — рыбак в возрасте. Рассказывает, что раньше часто выменивал у промысловых рыбаков красную рыбу на мясо. Логика простая: "Мужикам надоедает есть икру ложками, а торчать на тоне еще долго". На тоне — промысловом участке, где рыбаки живут несколько дней и больше, рыба легко менялась на хлеб, сигареты, на другие продукты, кроме водки: ее привозили и привозят на промысел из соседних сел.
Но сейчас трудно вывезти из промысловой зоны даже небольшой кусок для себя. Задерживают за мелкую рыбу, частик, воблу, досматривают машины.
Сейчас рыбаки действуют так: ставят снасти, ловят тот же частик, но ставят так, чтобы не пропустить и "краснуху". Рыбаки, бывает, рассказывают Олег с Андреем, "плывут плавом", опускают сеть почти до дна со средней ячеей — в нее мелкая рыба пройдет, а осетр — задержится. В случае удачи можно за одну рыбину получить 15-20 тыс. руб. Целое состояние по меркам деревни, где зарплата еле достигает 2,5 тыс. руб. Или выходят ловить обычную рыбу, но ставят где-нибудь в камышах снасть на осетровых, чтобы периодически возвращаться — проверять.
Рыбы, говорят, становится все меньше, и бытовое браконьерство почти вымерло. Осталась полулегальная добыча по так называемой научной квоте — для воспроизводства. "Полулегальная, потому что далеко не все сдается на рыбозаводы, далеко не все из того, что сдается, идет именно на воспроизводство",— рассказывает Олег. И есть еще браконьерство как организованный криминальный бизнес.
"Время, когда выкидывали за борт неикряные белуги, давным-давно прошло",— рассказывают сотрудники рыбоохраны. Если взглянуть на их статистику, видно, что икры из общего веса конфиската за этот год около 0,5%.
"То, что начиналось как бытовое браконьерство, теперь заканчивается как большой бизнес — с байдами и "крышей",— рассуждает Андрей.— Думаешь, на низах кто-нибудь сейчас серьезно работает без "крыши"? Такого вычислят и наедут".
На вопрос: "Кто наедет?" — снисходительные улыбки. "Контролеров на воде — 12 структур. Я слежу за изменениями, но даже сам путаюсь в том, кто сейчас кому подчиняется. Есть милиция по охране рыбных запасов, есть государственная морская инспекция ФСБ, есть погранслужба ФСБ, есть природоохранная прокуратура, приезжает даже УБОП",— загибает пальцы Андрей.
Недавно самым вездесущим контролером был ФГУП "Севкаспрыбвод". Его лодки, часто более мощные, чем браконьерские, можно было встретить от северного Ахтубинского района до взморья. Но теперь у ФГУП отобрали функции рыбоохраны и передали Роскомрыболовству. Однако новое бассейновое управление Роскомрыболовства до сих пор нормально не работает.
Недавно на его начальника Сергея Шияна завели уголовное дело. Якобы он подтасовал результаты конкурса на поставку оплодотворенной икры для государственных рыборазводных заводов в пользу дружественной фирмы. Речь идет об ущербе государству на 26 млн руб. Пока нового начальника нет, в управлении натуральный хаос. До сих пор не работают обычные телефоны, уже несколько месяцев сотрудники звонят только с сотовых. "Получить разрешение на лов — проблема. Сначала они никак не могут найти наши документы, потом найти людей, которые имеют право их подписывать",— сетуют в фирме "Беркут". Это небольшая фирма, которая сама ловит, сама перерабатывает.
Предприниматели тоже жалуются на контролеров — главным образом на пограничников, у которых надо брать разрешение, поскольку вся промзона — в приграничной зоне.
"Сейчас у них новая идея — хотят патрулировать погранзону на вертолетах, и чтобы рыбаки на носу каждого судна, что заходит в зону, рисовали номер, который стоит в документе, выданном пограничниками,— рассказывают предприниматели,— да так, чтобы его было видно с высоты — строго определенной краской на строго белом фоне".
Про пограничников или хорошо, или ничего. Официально в агентстве по рыболовству и рыбоводству про них говорят: "Взаимодействуем". То же самое говорят милиционеры. Правда, при этом усмехаются. И только пресс-служба губернатора пишет про взаимодействие подробно, особенно к Дню пограничника, подтверждает, что погранслужба справляется и со своими, и с чужими обязанностями: "Практика показывает, что в пограничной зоне резко снижается преступность, воровство, браконьерство".
Заплатил и свободен
"На низах", то есть в низовьях дельты, за последней тоней — "10 Огневка" — рыба еще есть. Просто потому, что здесь осетровые заходят из моря в Волгу. Раньше их здесь не ловили — ученые запрещали. Но сейчас ловят официально, в целях воспроизводства. Нелегально ловят даже контролирующие структуры.
"Вы думаете, почему таможенники ставят свои брандвахты в дельте? И почему их нет больше на Иголкинском банке? — риторически спрашивает браконьер Андрей и сам отвечает: — Потому что где рыба, там и коррумпированные чиновники".
Но больше всего рыбаки не любят пограничников. "Спрашивается, зачем они выбрали для своей турбазы Золотую яму, самое рыбное место в дельте? Чтобы приглашать сюда больших людей поохотиться, порыбачить. Зачем им вообще тут погранзона? Чтобы контролировать промысел",— рассуждает Андрей. Все, кроме ФСБ и погранслужбы, сходятся в том, что в 1998-1999 годах, когда в Астрахани появились пограничники на постоянной основе, появились и первые байды.
"У нас оперуполномоченный в том же году помогал делать сюжет для НТВ, где так и сказал, а потом тут такое началось: кто тебя уполномочивал, как ты посмел?" — рассказывают милиционеры управления по борьбе с правонарушениями в сфере незаконного оборота рыбных ресурсов.
И добавляют: именно тогда поголовье осетровых начало сокращаться в пять-шесть раз каждый год.
В милицейском управлении — 108 человек. В отделе по борьбе с браконьерством — 20. Из них на "полевые работы" выходят чуть больше десятка. Это на всю дельту и взморье.
На месяц им дают две тонны горючего на два катера. Для сравнения: государственной морской инспекции ФСБ — 30 тонн на 10 катеров. А опытный рыбак знает: только в одну сторону — от Астрахани до взморья — надо 300 литров.
За всю операцию "Путина" с апреля по конец мая — 10 задержанных браконьерских групп: 3 астраханца, 4 калмыка, 1 ингуш и 29 дагестанцев. 12 — под арестом. Задержаны 10 байд с 18 съемными моторами.
"Но практически все придется отдать хозяевам",— сокрушается начальник управления Виктор Сперкач. Рассказывает, что обычно после суда над браконьерами появляется якобы настоящий хозяин лодки и предъявляет документы: мол, я и не знал, для чего ее используют. Собственно подельщиков осуждают обычно по статье 256 ("Незаконная добыча водных животных и растений") условно, хотя срок можно получить до двух лет. Все дело в том, что браконьеры возмещают ущерб, как это предусмотрено специальным прейскурантом правительства РФ. Милиционер брезгливо показывает этот прейскурант: осетр стоит 8380 руб., белуга — 12 500, а севрюга — 4200. Итого за этот год уплачено 1,128 млн руб. Это за 119 осетров, 20 севрюг, 2 белуги, во всем этом разнообразии было к тому же 5 кг икры.
А одна байда может взять на борт 3-5 тонн рыбы. Всего за год на взморье выходит около 400 таких плавсредств. Как правило, улов везут тому, кто снарядил байду, то есть чаще всего в Калмыкию и Дагестан.
На рыбалку с "Мухой"
Байда — продукт штучный, индивидуальный. Все сделаны на заказ, промышленное производство исключено. Правда, до недавнего времени в Астрахани было налажено почти что промышленное производство — на мощностях подсобных цехов ТЭЦ-2 и фирменного магазина Yamaha.
Байда — это длинная деревянная лодка с металлическими вставками и высоким носом. Сейчас самые большие достигают 12-15 метров в длину. Такие габариты позволяют легко идти против морской волны. На носу традиционно находится большой отсек, куда можно укрыться от непогоды и сохранить в сухости запасы. Кроме того, на лодку крепится самая дорогая часть байды — два-три-четыре мотора Yamaha или Mercury по 200, 250 или даже 300 л. с. Байда может достигать скорости 90 км в час.
Снарядить байду стоит сейчас около $50 тыс. Три мотора примерно на $35 тыс., сама лодка, провизия, оружие и "отступные". Оружие берут серьезное. Автоматы попадаются часто, карабин "Сайга" — повсеместно. Бывают даже "Мухи". "Бывало, догонишь одну байду, а от берега подплывут еще пять-шесть, наставят автоматы — и куда деваться, уходим",— рассказывают оперуполномоченные милицейской рыбоохраны. СОБР, который иногда ездит с операми, вооружен лучше — тоже с гранатометами, с подствольниками. "Нам не дают. Вот в прошлом году еле выбили бронежилеты легкие, чтобы на воде можно было в них не утонуть,— сокрушаются милиционеры.— Купили нам бронекатер. Но он медленный. Лучше бы мы на эти деньги купили себе у кустарей байды — гораздо больше пользы вышло бы".
Однако рыбоохрана все-таки находит что-то подходящее по мощности. Милиционеры говорят об общественных помощниках, которые делятся транспортом. А рыбаки — о том, что эти помощники обычно имеют самые быстроходные байды, но только уже это не дагестанцы, а свои, жители дельты.
Губернатор Александр Жилкин на одном из совещаний рассказал о встрече с таким помощником во время приезда Владимира Путина. "У него лодка с четырьмя новенькими моторами, и сам одет хорошо. Мне сказали: помогал "Севкаспрыбводу", а официально сидел на работе в детском саду. А на лице очень хорошо написано, где и сколько он на самом деле сидел".
Браконьер Андрей рассказывает, что в штатные сотрудники того же "Севкаспрыбвода" раньше было вообще не пробиться. "Говорят, платили по 300 тыс. вступительных, а в месяц обязались по 50 тыс. платить низовые и 20 — верховые". В верховьях рыбы вовсе нет, не заработаешь.
Ни пограничники, ни "Севкаспрыбвод" об этом разговаривать не хотят. Зато припоминают еженедельные случаи, когда задерживают с незаконной рыбой милицию.
"Конечно, задержать с поличным пограничника почти невероятно",— рассказывает Олег Рожков, начальник отдела по борьбе с браконьерством управления милиции, охраняющей рыбные запасы. То есть задержать-то можно, но последствия будут вполне предсказуемыми.
Был случай, когда милиция задержала пограничника с рыбой — сразу появилась десятистраничная жалоба министру внутренних дел о том, что милиционеры превысили полномочия, чуть ли не подкинули рыбу, били задержанного ногами. Пришлось оправдываться. Но больше всех удивил сам задержанный: объяснил своему начальству, что ничего такого с ним не происходило.
Рыбы нет, а скоро совсем не будет
Браконьеры и те, кто их ловит, едины во мнении: рыбы в Каспии и Волге все меньше.
Рыбоохрана говорит, что, по ее агентурным данным, в Калмыкии в прошлом году не построили ни одной байды. Там их строят в Лагани. В этом же городе — главный республиканский рассадник "бракушничества", как говорят астраханские коллеги тамошних рыбаков. Новые байды построили только в Дагестане.
"Еще два-три года такого лова — и все, будем переходить на воблу",— описывает перспективу Андрей. Да уже сейчас снарядить экспедицию за осетровыми Андрею не под силу — нерентабельно.
Милиция уверяет, что переход большей части местных бракашей на частик — факт уже свершившийся. По официальной статистике, в этом году уже закрыли несколько незаконных цехов по переработке частика с запасами 3-5 тонн каждый.
"Один мой знакомый бракушник,— рассказывает Андрей,— бросил все и занимается только воблой. Прямо во дворе вялит. 10 тыс. штук за сезон перерабатывает. Потом по мешку в день возит продавать в Астрахань — чтобы на дороге не придирались".
Официально недостаток осетровых должны восполнять рыбозаводы, которыми гордится Астраханская область и которые показывают всем большим гостям, начиная с президента. Но они же постоянный объект критики. Рыбаки и ученые уверяют: научная квота, вылов для воспроизводства часто служат прикрытием для тех, кто хочет нажиться. "Думаете, они всю икру пускают на воспроизводство? Да за все годы — с 1991-го — заводы продали столько в США и Китай, что там сейчас осетроводство обгоняет наше",— негодует Олег.
В апреле Счетная палата РФ обнародовала итог своей проверки астраханских рыбозаводов: только в прошлом году было нарушений на 136 млн руб. Разрекламированная чиновниками госмонополия на оборот осетровых и икры, констатировали проверяющие, в Астраханской области так и не введена. Мощности госзаводов износились, денег на обновление выделяется 10-30% от потребности.
Счетная палата установила, например, что компания "Раскат", которой благоволили власти, оказывается, незаконно стала монополистом. Она получила почти всю квоту на отлов осетровых для формирования маточного стада. А потом продавала для госнужд (вместо того чтобы поставлять безвозмездно) икру в 3,5 раза дороже, чем госзаводы.
При этом сами осетроводы рассказывают, что все плавающее сейчас в Волге и Каспии — та самая искусственная рыба. Губернатор же Александр Жилкин в этом году назвал успехом соотношение искусственной и выловленной в море рыбы как 1:2. А по России в среднем это соотношение равно 1:35.