На главную региона

Восток высокого напряжения

«Отверженные» Джонни То

Городок в колониальном стиле. Стук в дверь. «Здесь живет Во?» Напряженный взгляд усталой женщины. «Вы ошиблись домом».— «Ну я подожду». И гангстер в черных очках с молчаливым напарником удаляются в сквер.
Снова стук в дверь — и ровно та же история. Под томительную музыку две пары гангстеров смотрят друг на друга, готовые в любой момент схватиться за «пушки». Двое пришли убить Во по приказу злобного босса Фая. Другие двое — его защитить. «Он же наш друг. Мы же вместе пришли в банду».— «И все равно я должен его убить. Таков приказ». Тут, вы будете смеяться, на полуубитом грузовике приезжает Во в спецовке. По логике анекдота он должен был бы поинтересоваться у жены: «Меня никто не спрашивал?» Но нет. Во спокойно заходит в квартиру к жене с месячным малышом, не оборачиваясь, доходит до комода и достает револьвер. Далее следует традиционное тройственное противостояние с перестрелкой на повышенных децибелах. Все участники остаются живы. После чего уже впятером затаскивают в квартиру мебель, латают дыры, готовят ужин. Они же старые друзья.

Это все так долго рассказывается, потому что и в кино первая часть затянута в духе вестерна, на который намекают и архитектура южного городка Макао, и музыка, и геометрические композиции, которые вычерчивают траектории пуль китайских бандитов. Год на дворе 1998-й. Португальская колония вот-вот должна отойти Китаю, про это, правда, тут не сильно распространяются. Один друг детства чем-то прогневил босса, другим поручено его убрать. И вот они выпивают после ужина, веселятся, снимаются на память, а затем помрачневший гангстер подводит итог: ты, мол, смотри, но убрать-то я тебя должен.

Зато потом красным гаоляном расцветает боевик гонконгской школы и сплошь да рядом то, что американские прокатчики называют «насилие и хирургические подробности». Ребятам надо пострелять в босса, прооперировать раненого товарища и поучаствовать в ограблении автобуса с тонной золота, что опять-таки отсылает к разным американским мифологемам. А потом колесить по окрестностям Макао с пробитым бензобаком и почти любой выбор делать при помощи монетки.

Самое сложное тут не только мужской балет под градом пуль, а сочетание постоянной готовности к удару с пониманием куда бить, а куда не бить. Ну нарушается периодически закон всемирного тяготения, эка невидаль. А зато все «по законам красоты», как называлась одна старая шахматная телепередача.

В свое время много писалось про принципиальное двуязычие фильмов Бертолуччи. В смысле, что если ты владеешь и английским, и французским, то смотри «Последнее танго в Париже» и считай, что тебе повезло. А не владеешь одним из них, так тебе и надо. Часть информации должна оставаться зашифрованной. В гонконгских боевиках и вообще в азиатском кино наша зрительская «постороннесть» есть важнейший катализатор восприятия. Различать героев по лицам не так уж затруднительно. Хотя кто в кого стреляет и по какому поводу, тут не сразу разберешь. Понять мотивацию — вот задачка. То есть в каждом жесте, в каждом выборе героев прочитывается система взглядов, иерархия ценностей. Отличная от европейской. То ли у бандитов с их предательствами и борьбой за сферы влияния, то ли у китайцев с их фольклорным вероломством, то ли именно в пространстве фильмов Джонни То, но что-то у ребят не так. Не по-нашему. Там, где логично было бы всех перестрелять к чертовой матери, а то и рвануть гранату, они выжидают, долго смотрят на противника, подставляются. А куда лучше не соваться — являются навеселе, грудь нараспашку, улыбка до ушей.

В западных вестернах стреляют в спину. В «Отверженных» — только в лицо. Как они понимают, что вот секунду назад тебя пытались убить, а сейчас уже можно опустить ствол и протянуть этому человеку руку? Но ведь понимают же. При всех преувеличениях и допущениях именно такое поведение не кажется абсурдным. Ну, не более абсурдным, чем военный героизм или подвижничество. Только это такой военный героизм, который происходит ежесекундно, причем в исполнении представителей не самой располагающей к самопожертвованию профессии. То есть как раз такое поведение помогает выживать в безжалостном вроде бы мире гангстеров из Макао.

Это главное. Есть и любимое наше остальное, гонконгское. Дым коромыслом, развеваются портьеры и полы плаща, как белые голуби у Джона Ву, а круче всех тот, кто из однозарядной винтовки крошит в винегрет целую банду, не вынимая изо рта зажженной сигареты. Ну и комическая парочка полицейских, которые все время оказываются на пути у высших гангстерских сил и вечно извиняются: «Честное слово, мы здесь случайно. Мимо ехали. Уже уезжаем».

И при всей кинематографичности главных персонажей идентифицироваться-то легче всего с этими жалкими личностями. А вы представьте себе: Макао, бандиты, а вы еще не до конца освоили их кодекс чести. Есть большой риск оказаться отверженным.

Сергей Полотовский

Картина дня

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...