концерт / классика
В среду на сцене Национальной филармонии Государственный академический духовой оркестр представил программу "Оригинальные произведения классиков ХХ века и украинских композиторов для духового оркестра", инициированную и воплощенную в жизнь композитором Александром Щетинским, дирижером Петром Товстухой и пианистом Юрием Котом. Слушала ЮЛИЯ БЕНТЯ.
Уже сейчас понятно, что затеянный композитором Александром Щетинским филармонический проект "Оригинальные произведения классиков ХХ века и украинских композиторов для духового оркестра" окажется одним из самых небанальных событий концертного сезона — две мировые и две украинские премьеры, долгожданное выступление на столичной сцене дирижера Петра Товстухи, последовательно возделывающего музыкальную ниву областных центров Украины. В конце концов Государственный академический духовой оркестр, наконец-то накормленный не манной кашей аранжировок популярных симфонических партитур, а классическими произведениями, специально написанными для духового состава.
Безусловно, в центре этого события возвышается фигура Александра Щетинского, одного из самых известных современных украинских композиторов и, пожалуй, наиболее популярного за рубежом отечественного музыканта среднего поколения, в прошлом завоевавшего семь побед на международных композиторских конкурсах. Год назад он переехал из Харькова в Киев. Все ожидали, что, попав на новое место, Щетинский разовьет бурную деятельность во множестве направлений, однако ничего подобного не случилось. Его музыка почти не звучала (если не считать исполнения Владимиром Сиренко на открытии прошлогодних "Музыкальных премьер сезона" симфонической партитуры "A prima vista", главной реакцией на крайне рациональный хаос которой стали растерянность и непонимание), а сам он просто ходил на концерты, как бы со стороны присматривался и прислушивался ко всему происходящему и на вопросы о творческих планах отвечал, что сейчас не пишет, а занимается "обслуживанием уже написанного".
Но уже в январе этого года произошел первый украинский "прорыв" композитора — его музыка прозвучала в фильме Las Meninas Игоря Подольчака, которым Украина дебютировала на Роттердамском кинофестивале (об этом фильме Ъ рассказывал 23 января). В среду в своем вступительном слове Александр Щетинский со сцены Колонного зала филармонии заявил, что "Притча (quasi una fanfara)" (2007) и "Траектории звука" (2008) — едва ли не первые премьеры его произведений на территории Украины за последние двадцать лет. Степенно рассказанная "Притча" для медных духовых стала своего рода прологом всей программы, а закрывавшие первое отделение "Траектории звука" оказались партитурой абсолютно космического звучания, каждый из мелодических мотивов которой производил впечатление сорвавшейся с заданного пути, преодолевшей силу притяжения и улетевшей в бесконечность открытого пространства планеты. В каждом ее звуке чувствовалась и необыкновенная легкость, и безусловный, не нуждающийся в доказательствах императив — в этом Александр Щетинский выступает не кем иным, как идейным последователем Александра Скрябина.
Впрочем, весь нынешний концерт был своеобразной борьбой прототипов. В "Теме и вариациях" Арнольда Шенберга слышалась декадентская смесь Баха и Брамса с уличными песенками. "Языческий" Стравинский с "Симфониями духовых инструментов" и Концертом для фортепиано и духовых (в биографию пианиста Юрия Кота это исполнение будет вписано с красной строки) по сравнению с Шенбергом прозвучал гораздо более собранно и даже маршево. Сквозь прозрачную ткань "Марша" харьковского композитора Александра Гугеля отчетливо просматривается малеровский "Траурный марш в манере Калло". А Пауль Хиндемит прототип своей "Концертной музыки" указывает прямо в названии — это простенькая немецкая песенка "Prinz Eugen, der edle Ritter", напоминающая шуточные украинские мелодии.
Однако известно, что чем проще и основательней база, тем изощренней и разнообразней надстройка — и это был именно тот случай. Государственный духовой оркестр и дирижер Петр Товстуха сделали почти невозможное — напрочь уничтожили стереотип, согласно которому духовому оркестру нечего делать за пределами маршей. Этот оркестр может все — главное, чтобы к этому были готовы его слушатели.