Бесконечные истории

Табаков привозит в местный ТЮЗ два спектакля — «Последние» по одноименной пьесе Горького и «Похождение» — постановку по гоголевским «Мертвым душам».

Максим Горький — буревестник революции и основоположник соцреализма, написал пьесу «Последние» мрачной, с зоркой ненавистью. Ее можно было бы назвать безжалостной — если бы не страх смерти, рвущийся наружу и требующий как минимум сострадания. Половина персонажей — законченные негодяи, вторая половина — несчастные, немощные, искалеченные люди. Глава большого семейства — бывший полицмейстер Иван Коломийцев — человек, развративший и разрушивший свою семью, главный виновник, но не главный герой спектакля Адольфа Шапиро. Ключевая фигура драмы — мать, обрекшая детей на жалкое, мучительное существование. Сказать, о чем пьеса, можно в двух словах: об отравлении подлостью. О том, как в доме сгущаются ложь и злоба, а жизнь становится непереносимой: нужно остервениться, сломаться, спиться, а честнее всего — умереть. О том, как душевная нечистота утверждается в правах и отменяет будущее. В финале «Последних» мать на коленях просит у пятерых детей прощения за то, что их родила: трое ее не прощают, двое — просто не понимают, с чего бы ей устраивать эту истерику.

Сцену художник Март Китаев перенасытил «антиквариатом для бедных». Какие-то эстампы, графины, чернильные приборы, оленьи рога, самовар, почему-то повешенный на стену, — все криво и случайно, все не на своем месте. Об уюте нет и речи: это не жилье, а дешевая комиссионная лавка. Вещи выглядят так, будто их хозяева уже умерли. Умирает же в буквальном смысле только больной и уставший от надрывной жизни Яков Коломийцев (Евгений Киндинов), на деньги которого семья и жила. Одна из главных тем в работе режиссера Адольфа Шапиро — тема заразительного зла. Деля жизнь с подлецами, можно им не уподобиться, если хватит сил, но сохранить живой душу — почти невозможно.

Вторая тема, режиссеру важная, — способы, которыми низость себя оправдывает. Не каждому же дано быть спокойным деловитым мерзавцем — таким, как ясноглазый доктор Лещ (Сергей Беляев), твердо знающий, что ради выгоды нельзя гнушаться ничем — да и с какой бы стати?

Иван Коломийцев — лучшая из последних ролей Олега Табакова. Превосходный актер в амплуа «отвратительного резонера». Табаков играет человека не только насквозь фальшивого, но еще и упивающегося фальшью. Удивительный любовный треугольник создают на сцене персонажи Ольги Яковлевой, Олега Табакова и Евгения Киндинова. Два брата — антипода, два калеки — моральный и физический, и она — их спасение и жертва, но не последняя. Последние — дети. Расчетливые и бесчувственные Надежда (Анастасия Заворотнюк) и Александр (Александр Фисенко), озлобленная, но все же добрая Любовь (Марина Зудина), надломленный Петр (Иван Жидков) и наивная Вера (Лина Миримская). И несчастная мать мнимого убийцы г-жа Соколова. Актриса Евдокия Германова в двух небольших сценах слепила пронзительный и выразительный по пластике образ оцепеневшей от горя матери. Трудно представить другую актрису в роли Софьи. На протяжении всего действия героиня Ольги Яковлевой мечется по сцене, как израненная птица. Она словно обнаженный нерв, натянутая струна. И, кажется, стоит ей сесть, и последние силы покинут ее. Страдание написано на лице, о нем говорит каждое слово, каждое движение.

Назвать «Последних» спектаклем-предостережением было бы наивно, счесть диагнозом — страшно. Это грустная история нашей общей судьбы, вечная драма отцов и детей, драма жизни потерянного поколения.

В «Похождении» Миндаугас Карбаускис показывает себя очень большим режиссером, совершенно зрелым мастером, глубоким, изобретательным и почти всемогущим в работе с материалом. Каждая складка одежды, каждый вздох, стук ставен, каждый шажок и каждый валенок в этом спектакле — обдуманная часть общего живописного замысла, жизненно необходимый винтик в раскручивающемся маховике смысла. Спектакль просто наполнен яркими и неожиданными актерскими работами: дородный, довольный жизнью, добродушный скупердяй Плюшкин — Олег Табаков, хитрый, с волчьей хваткой Собакевич — Борис Плотников, безмятежный болван Манилов — Андрей Усольцев, глуповатая, но соблазнительная и хваткая Коробочка — Ольга Блок-Миримская. Дмитрий Куличков в роли Ноздрева просто восхитителен — актер с бездной темперамента и с умением тонко его дозировать. Чичиков у Безрукова вышел натурой чрезвычайно впечатлительной, возбудимой, как самый чувствительный локатор. В который раз за последнее время Чичиков предстает не «мелким коммивояжером дьявола», а лицом, так сказать, сострадательного наклонения, с талантом и даже душой, которого угораздило родиться в России

В этом спектакле не обнаружить ни глубинного трагизма «Мертвых душ», ни гоголевского мистицизма, просвечивающего сквозь словесную ткань поэмы, ни знаменитых лирических отступлений, но что-то, не позволяющее забыть об их наличии, все-таки имеется. Эта постановка — о традиционных российских ценностях. О том, как мы холим и лелеем то, что в ином обществе называется преступлением. О нашем врожденном умении обращать грех в добродетель и засыпать умиротворенным сном, не слыша и не замечая, как горит земля под нашими ногами. Совсем не аллегорическая Русь-тройка мирно пасется за воротами и, судя по всему, мчаться ей некуда. Именно поэтому классика в блестящем исполнении театра-студии будет актуальной еще очень долго — этой бесконечной истории не видно конца. Да и не нужно.

Маша Дубровская