В переплетах Мураками

Хэмингуэй с Ремарком приложили порядочно усилий, чтобы каштан стал чуть ли не гастрономическим символом Франции, уж очень притягательной эта изначальная еда продрогших бедняков выглядит в их описаниях. С другой стороны, японцы — до чего мудреный народ — собирают эти колючие орехи в ночь полнолуния. Мистификациями, значит, потешаются — чтобы еще сильнее слиться в экстатическом порыве с матушкой-природой.

Надо полагать, примерно такими же соображениями интернационально-романтического характера руководствовались владельцы нового кафе «Каштан» — иначе как еще можно объяснить выбор названия в сочетании с европейским и японским меню этого заведения? Если только справедливым возмущением жителей окрестных домов и требованиями открыть на месте довольно шумной забегаловки «Дамаск» чего-то поприличнее. Шума, думается, поубавилось. Теперь разберемся с приличностями. Интерьер — усредненно‑европейский: спокойные (хотя и не самые оригинальные) оттенки экрю, небеленого холста, темного дерева. Пластика, пожалуй, перебор. Если бы добавить черно-белых фотографий с невинными толстушками в прозрачных пеньюарах начала XX века, то было бы буржуазно. Развесили бы дизайнеры эстампы с каким-нибудь примитивизмом — вышел бы интеллектуальный шик. Вместо этого на стенах красуются не сказать, чтобы очень привлекательные массивные рамы цвета золота — в результате общая несколько претенциозная, но в целом приятная картина слегка смазывается: наблюдать жующиеся лица в зеркалах, вставленных в эти рамочки — не вполне удовольствие. Зато банкетный зал, спрятавшийся за неприметной дверью — выручило одно только природное любопытство — поразил воображение. Очень уютно, с крайне удачным освещением и цветовой гаммой отлично сочетающихся между собой плоскостями стен, потолка и собственно банкетного большого стола. В зале — не банкетном, в обычном — довольно просторно, столы же поставлены таким образом, что пространство никак не страдает перегруженностью, а гости, желающие некоторого уединения, могут совершенно спокойно общаться. Никто никому не мешает.

Меню внушает если не трепет, то как минимум уважение. Особенно если не принимать во внимание некоторые очень смешные очепятки в названиях блюд. Салат «Каштан» (280 руб.), как того ни просили душа и логика, диковинного в наших краях ореха в себе не содержит: вместо этого — свежие яблоки, виноград, сельдерей, сыр дор-блю. Йогуртовая заправка — реверанс европейской сдержанности. Кстати же сказать, в результате упорных расспросов официантки удалось выяснить, что орех-невидимку найти-таки можно — в одноименных салату роллах по цене 250 руб. за порцию: крабовое мясо, вездесущий сыр «Филадельфия», угорь, орех каштана и кунжутная посыпка сверху. Не назвать откровением, но баланс выдержан неплохо. Вообще японская составляющая кухни в этом кафе явно на высоте (вот бы еще картинок для наглядности, а то пантомима официантов, пытающихся жестами выразить, что в результате принесут, не поддается описанию. А народ у нас страсть какой любопытный до незнакомых строчек в меню). Салат «Авокадо Кани Сарада» (210 руб.) — изумительной нежности смесь из сочного авокадо, коктейльных креветок и крабового мяса, превосходный акцент из красной икры и тонюсеньких полосочек лука-порея. Опять же заправка японским майонезом — определенно не зря эта нация по сю пору так трепетно относится к философии неотделимости человека от природы. Суп с нехитрым названием «Зеленый горошек» (100 руб.) выглядит очень простым. Эта обманчивая простота совершенно неожиданно раскрывается вереницей дополняющих друг друга оттенками вкусов — крем-суп из молодого горошка, жареного лосося и того количества специй, которое не позволяет даже задуматься об их участии в этом слаженном аккорде. Очень деликатное сочетание.

Вот на что не пожалели картинок — так это на десертную карту. Вот уж где раздолье, вот уж где красота — эмпирическим путем было выяснено, что на картинках все точь-в-точь такое же, как на тарелке, только еще и аромат неземной. Мусс фромаж (130 руб.) — довольно крупное по размерам художественное чудо. Тающая воздушная консистенция мусса с пряной начинкой из чернослива и грецкого ореха, три вида ягодной подливки, шарик клубничного сорбета, примостившийся на краю белоснежной тарелки — ей богу, можно начать жалеть о собственной нелюбви к сладкому.

В конце концов, можно вспомнить историю происхождения самого слова «каштан» с участием разнесчастной нимфы и влюбленного в нее Юпитера. Громовержец превратил прекрасную упрямицу в красивое дерево с резными листьями, нежными цветами и замечательно вкусными плодами, покрытыми, однако, колючей скорлупой. Общее впечатление от визита — довольно приятное. А некоторые недостатки — так их не бывает только там, где ничего не делается.

Оксана Файрклоуг