В воскресенье в Доме кино открылся XVIII Международный фестиваль документальных, короткометражных игровых и анимационных фильмов "Послание к человеку". А уже вчера, по мнению МИХАИЛА ТРОФИМЕНКОВА, на фестивале произошло первое событие — в международном конкурсе был показан фильм Сергея Лозницы "Представление", в январе произведший фурор на фестивале в Роттердаме.
"Послание к человеку" — очень пластичный организм, который становится тем сложнее, чем активнее отвечающие за культуру органы власти проверяют его на выживаемость. А при этом, помимо Московского, "Послание" — единственный российский фестиваль, включенный в эталонную номенклатуру FIAPF, всемирной ассоциации продюсеров, насчитывающую всего несколько десятков событий. Чем меньше средств у фестиваля, тем богаче он на события. Начавшись, как двухгодичный, он в начале 1990-х стал ежегодным, затем конкурс разделился на международный и национальный. Международное жюри в этом году возглавляет документалист Сергей Дворцевой, только что получивший на Каннском фестивале Гран-при программы "Особый взгляд" за свой игровой дебют "Тюльпан" о жизни кочевников южного Казахстана. Жюри национального конкурса "Окно в Россию" — киновед и историк кино Галина Прожико, которой ассистируют молодые петербургские документалисты Алина Рудницкая и Владимир Непевный.
На открытии фестиваля был показан фильм Сергея Мирошниченко "Рожденные в СССР". Режиссер уже четырнадцать лет следит за судьбой своих героев, он снимал их, когда им было семь лет, потом — четырнадцать, теперь уже двадцать один, и жизнь успела раскидать их по свету. Определение "рожденный в СССР" можно вполне отнести и к Сергею Лознице, без фильмов которого не обходится почти ни одно "Послание". Один из лучших, если не лучший в мире режиссер-документалист родился под Брестом, учился на Украине, живет в Германии, в последние годы со страстью археолога "раскапывает" архивные залежи Петербургской студии документального фильма. Два года назад он "нарыл" "Блокаду", уникальный портрет осажденного Ленинграда, составленный из обрывков "неформатной" хроники военных лет. В этом году — "Представление", документальный гротеск, смонтированный из хроники середины 1950-х годов.
Середина 1950-х — классическое безвременье: уже не "культ личности", еще не "оттепель". Сталинизм определяет фразеологию и эстетику, но без людоедства: уже не очень страшно, еще не совсем смешно. У Сергея Лозницы изощренный, почти извращенный ум. Ему не интересны официозные, причесанные "Новости дня" и прочие "Ленинградские кинохроники": "Представление" собрано из сюжетов провинциальных выпусков кинохроники, совсем уж посконной, топорной, мохнорылой, не представляющей, казалось бы, ровным счетом никакой ценности.
Философия фильма заключена в его названии. "Представление" — это, прежде всего, сочиненные неизвестными солдатами соцреализма пьесы, которые разыгрывают в сельских Домах культуры самодеятельные актеры. Весь этот ужас нечеловеческий о восстановлении народного хозяйства после гражданской войны или покорении целины. Но постепенно эпизоды, связанные с самодеятельностью, вытесняют как бы реальные сюжеты: выборы в Верховный совет СССР, будни милиции, отъезд студентки на целину. И разницы между сценой и жизнью нет никакой. Провинциальные киношники мизансценируют "реальные" сюжеты так же тупо, нагло и неубедительно, как спившийся режиссер Дома культуры заставляет исполнительницу роли передовой работницы увещевать несознательных пролетариев убрать снег с железнодорожных путей, иначе Владимир Ильич будет недоволен. Якобы хроника лепится по наработанным канонам, но уже без страсти, то есть — без страха: чай, не расстреляют. На удивление, в экранном царстве уродов и дурных лицедеев единственным привлекательным человеком оказывается Никита Хрущев, выступающий, кажется, в Калинине: живой, забавный, чешет речь без бумажки.
Было бы несправедливо свести "Представление" к памфлету на советскую кинохронику. Сергей Лозница размышляет, прежде всего, не о природе социального строя, а о природе кино: ощупывает грань между fiction и non-fiction и не находит ее. Его фильм — сомнение в достоверности изображения как такового, а не только изображения, заказанного властью. То есть — сомнение в собственном творчестве, от которого абсолютно свободны многие его коллеги, уверенные в том, что их фильмы и есть доподлинная реальность.