Несмотря на кажущуюся разнородность, два события прошлой недели оказались настолько тесно связанными друг с другом, что любая попытка сепаратного анализа одного из них неизбежно приводит к выводу о их внутреннем единстве. Прошедший 20-21 сентября третий съезд Федерации товаропроизводителей Юрия Скокова и подписанное неделю назад распоряжение правительства, утвердившее состав Совета по промышленной политике и предпринимательству, обозначили два полюса притяжения делового мира страны. Критерием раздела становится при этом не столько успех или неуспех на арене конкурентной борьбы, сколько близость к центрам принятия властных решений. И это наиболее ярко иллюстрирует характер экономической модели, сложившейся в России.
Условно ее можно назвать госкапитализмом, при этом ее главными характеристиками станут: более высокая по сравнению с развитыми странами экономическая роль государства и такое специфическое (однако, отнюдь не исключительно русское) явление, названное небезызвестным Артемом Тарасовым еще четыре года назад номенклатурным предпринимательством. Особенности последнего можно проиллюстрировать таким примером: подписавший договор об общественном согласии Лев Вайнберг после ареста, вызванного персональной атакой правоохранительных органов, был вскоре выпущен на свободу, в то время как президент АО "МММ" Сергей Мавроди — с точки зрения властей, "дикий" предприниматель — остается в заключении. По мнению ряда высокопоставленных сотрудников МВД, своим освобождением Вайнберг обязан вмешательству президента. Факт его ареста свидетельствует только об одном: "правила игры", по которым вынуждена играть новая хозяйственная номенклатура, являются очень жесткими и определяются госструктурами, далеко не всегда спешащими информировать об изменениях в этих правилах.
Есть все основания назвать состав недавно образованного правительственного Совета по промышленной политике и предпринимательству новой предпринимательской номенклатурой или элитой российского делового мира. В совете, возглавляемом самым влиятельным после премьера членом правительства Олегом Сосковцом, 166 фамилий, представляющих наиболее известные деловые структуры, как "старые", так и возникшие после крушения советской плановой системы. При всей своей разнородности они едины в одном — готовности стать частью существующего политического истэблишмента. Составная часть такой готовности — поддержка проводимого кабинетом экономического курса. И, разумеется, личная лояльность руководству правительства. За исключением нескольких фигур типа Владимира Каданникова, включение которого в состав совета носило чисто ритуальный характер (для Каданникова, обладающего прямым доступом к главе государства, членство в околоправительственном совете вещь необязательная), все члены совета вынуждены будут теперь следить за правилами игры, устанавливаемыми для них в кабинетах государственной власти.
О каком же призе может идти речь в такой игре? В пятницу стал известен не только "кнут" российской экономической модели, но и не менее внушительный "пряник". Президентский указ "О финансовом оздоровлении и государственной поддержке структурной перестройки акционерного московского общества 'Завод имени И. А. Лихачева'" предусматривает масштабные меры господдержки стоящему одной ногой в долговой яме монстру социндустрии, президент которого Валерий Сайкин, как можно догадаться, стал полноправным членом совета.
Пример ЗИЛа показателен еще и тем, что подчеркивает немаловажную особенность формирующейся российской экономической элиты. Принадлежность к ней определяется не столько коммерческим и финансовым успехом в конкурентной борьбе, сколько тесными связями с федеральной (на федеральном уровне) или местной бюрократией. Как уже не раз писал Ъ, особенность эта не является сугубо российским феноменом — подобное явление чрезвычайно распространено в развивающихся странах, где для обозначения тесного переплетения правящей бюрократии и предпринимательского капитала был изобретен термин "бюрократический капитал". Двенадцатизначная задолженность АМО "ЗиЛ" только оттенила тот факт, что деловой успех не является необходимым и достаточным условием для доступа на российский экономический олимп.
Пример тому можно было найти и на чебоксарском съезде Федерации товаропроизводителей, охарактеризованному в правительстве как "съезд неумеющих работать" (см. Ъ за 24 сентября). Подобная характеристика, однако, звучит слишком односторонне и выражает скорее стремление выдать желаемое за действительное. Дело в том, что "несущим звеном" федерации все более становятся предприятия, назвать которые неудачниками нельзя. По словам представителя одной из крупнейших на западном побережье США брокерских фирм, среди узкого круга специалистов, изучающих перспективы российского фондового рынка, в ходу термин "группа Скокова", обозначающий группу предприятий, технологически или финансово связанных с руководимым в прошлом Скоковым НПО "Квант". Перспективность ее оценивается исходя из целого ряда контрактов, подписанных предприятиями с американскими компаниями и предполагающих как размещение заказов, так и прямое инвестирование. Нельзя твердо утверждать, что в успехе этих предприятий не сыграл свою роль "административный" фактор, тем не менее их пример опровергает тезис о неумении работать как якобы присущем всем оппозиционно настроенным директорам качестве.
Любопытно, однако, вовсе не это. Несмотря на оппозицию экономической политике правительства, "товаропроизводители"