Еврейский ответ

Есть история времен второй мировой войны, ставшая чем-то вроде мифа. Немцы заняли какое-то местечко, скажем, в Польше, согнали всех евреев в синагогу и велели им плевать на выставленную там Тору. Некоторые — стали, некоторые — не стали. Потом здание синагоги подожгли, и сгорели все. И те, которые — да, и те, которые — нет. В каком-то смысле трагическая судьба Ирен Немировски укладывается в рамки этого сюжета. Она родилась в 1903 году в Киеве в семье еврейского банкира Льва Немировского, в 1919-м семья перебралась во Францию, сумев — редкий случай — сохранить состояние. В 1926-м она вышла замуж за преуспевающего банковского служащего — "брюнета маленького роста с очень смуглой кожей" — по имени Михаил Эпштейн, а в 1929-м в свет вышел ее роман "Давид Гольдер", сразу сделавший ее знаменитой. Во многом успех "Гольдера" объясняется готовностью, с которой еврейка Немировски взялась объяснить все, что происходит с ее героем, именно его еврейством. А сумма признаков, которыми она его наделяет, практически не отличается от среднеобывательского антисемитского набора: алчность, крючковатый нос, черные масляные глаза плюс несвойственная коренным жителям Старого Света энергия. Но — и это важно — Немировски не занимается наблюдением за евреем с точки зрения благополучного европейца. "Понимая все" про евреев, она "понимает" и про европейцев, особенно про французов: "Им знаком только страх, они понятия не имеют, что такое ненависть, ревность, обманутые амбиции, жажда реванша". В итоге "Давид Гольдер" оказался принят что в тогдашних влиятельных еврейских, что во влиятельных антисемитских кругах.

В 1939 году Ирен и ее муж перешли в католичество — нельзя сказать, чтобы абсолютно неискренне. Примерно в это же время она начала публиковаться в журналах антисемитской направленности. Например, в Gringoire, где еженедельными выпусками печатался ее роман "Властитель душ". Недавно этот роман в переводе Екатерины Кожевниковой вышел в отвечающем у нас за Немировски издательстве "Текст" (ни место, где этот текст появился впервые, ни даже год его написания в русском издании не упомянуты).

"Властитель душ" — образец разработки распространенного сюжета о приобретении материального за счет духовного. Главный герой — приехавший во Францию из Крыма врач Дарио Асфар — приобретает богатство и положение в обществе, но теряет душевную чистоту и — как результат — уважение единственной женщины, которую по-настоящему любил, и привязанность собственного сына. Немировски для пущей выразительности делает своего героя даже не евреем, а человеком совсем непонятной национальности: "Во мне смешалось множество кровей, я, по сути, азиат, как говорится, метек". И вот этот метек хочет быть принятым европейцами. "Вот чем пленили меня европейцы,— размышляет Дарио.— Вы презираете меня, а я тянусь к вам, потому что вы образованны, хорошо воспитаны, нравственны, потому что вы как небо от земли отличаетесь от меня и от прочей сволочи, среди которой я вырос". Для того чтобы купить себе и своей семье место среди европейцев, герой романа, наделенный "смуглой кожей, акцентом, волчьими глазами и загребущими руками", встает на путь обмана и совершает разнообразные аморальные поступки. Но при всем при этом в плоскую агитку "Властитель душ" не превращается. Потому что Дарио Асфар при всех своих грехах и пороках — персонаж вполне живой и даже привлекательный. Та самая неевропейская энергия Дарио, его тонкость и цинизм, его умение любить и ненавидеть, его умение хотеть составляют из него настоящего героя. Впрочем, за это их, метеков, и не любят.

В июле 1942 года Ирен Немировски по закону "О гражданах еврейской национальности" была отправлена в Освенцим (свидетельство о крещении не помогло). Она погибла 17 августа 1942 года.

В 2004 году во Франции была напечатана "Французская сюита" — неоконченный роман, который Немировски писала с 1940-го до самого ареста. "Сюита" стала не просто бестселлером, но литературной сенсацией — не только из-за очевидного, в этом тексте окрепшего таланта писательницы, но и из-за интонации, которая именно сейчас — более 60 лет спустя после того, как этот текст был написан — оказалась удивительно современной. "Привыкают ко всему, что творится в оккупационной зоне,— писала Немировски в сохранившихся набросках к роману.— Массовые уничтожения, слежка, организованный разбой — метки погружения в грязь!.. Грязь сердец". Готовность и умение описать именно "грязь сердец" и почти болезненное стремление не принимать ничью сторону сделали этот текст на удивление созвучным тому, что сейчас считается даже не то чтобы правильным, а именно что крутым. Во "Властителе душ", конечно, нет ни имеющейся в "Сюите" силы документа, ни ее почти толстовского размаха. Но "грязь сердец" — имеется.

М.: Текст, 2008