Событий столько, что никаких обзоров не хватает
Можно подумать, что музыканты придумали слово stretta (у них оно обозначает ускоренное изложение основных тем перед финалом) специально для того, чтобы было как обозвать то, что происходит сегодня в сфере приватизации. Идут чековые аукционы — и скандалы вокруг них. Продолжается приватизационное нормотворчество — и разноголосица мнений вокруг него. И вся страна торгует ваучерами!
Мы не могли рассказать в этом обзоре обо всех приватизационных происшествиях истекшего месяца. Только о главных. Для начала — о нефти.
В Госкомимуществе работает человек Минтопа?
Буквально во всех последних номерах Ъ писал о ходе приватизации нефтяных предприятий, что и естественно: эта тема привлекает самый пристальный интерес широкой публики. Но событий в этой области происходит столько, что и еженедельные публикации не позволили заглянуть во все закоулки. Вот, скажем, мы еще не сообщали вам, что 19 ноября первый зампред ГКИ Петр Мостовой подписал распоряжение, утвердившее Типовой договор на передачу пакетов акций предприятий нефтяного комплекса в коммерческое управление государственному предприятию "Роснефть". А договор этот настолько любопытен и показателен, что о нем стоит рассказать.
Договор между ГКИ и предприятием "Роснефть" передает в коммерческое управление последнему закрепленные в федеральной собственности контрольные пакеты акций АО нефтяной, нефтеперерабатывающей промышленности и нефтепродуктообеспечения, созданных в соответствии с президентским указом #1403. Согласно договору, "Роснефть" получает дивиденды по акциям, переданным в трастовое управление, и направляет их на производственное развитие предприятий нефтегазового комплекса, включая развитие социальной инфраструктуры, на финансирование научно-исследовательских, проектно-изыскательских и природоохранных мероприятий (на покрытие расходов, связанных с коммерческим управлением акциями, а также в качестве платы за осуществление работ "Роснефть" будет оставлять у себя 10% от суммы дивидендных выплат по акциям, находящимся в коммерческом управлении).
Этот пункт представляется экспертам Ъ очень интересным. В самом деле, если выплаченные дивиденды будут направлены на модернизацию тех АО, которое их выплатило, то это называется реинвестированием прибыли. Таким образом, финансовые средства совершают довольно сложный путь: вместо того, чтобы само АО реинвестировало прибыль, оно должно сначала выплатить дивиденды (а значит, распределить прибыль, заплатив налоги), и эти же дивидендные выплаты будут ему на 90% возвращены. Если же дивиденды, выплаченные АО, будут направлены на модернизацию других предприятий, то речь идет о государственном перераспределении средств, полученных от акционерных обществ не в качестве налоговых выплат, а в качестве дивидендов. Кроме того, совершенно непонятно, каким именно образом будут инвестироваться средства. Как собирается государство в лице "Роснефти" инвестировать средства в развитие акционерных обществ, даже в том случае, если их пакет акций и закреплен в федеральной собственности?
Ответ на этот вопрос забрезжил при дальнейшем чтении договора. Оказывается, денежные средства, полученные при продаже акций обществ, созданных в соответствии с указом #1403 (то есть полученные бюджетом от приватизации этих предприятий), используются для целей производственного развития предприятий нефтегазового комплекса, в том числе путем инвестирования в ценные бумаги этих предприятий. Так вот каким образом государство в лице "Роснефти" планирует проводить инвестиционную политику в отношении предприятий нефтяного комплекса — госинвестициями в их ценные бумаги. А это означает увеличение госдоли в этих предприятиях вместо продолжения их денационализации.
Схема выглядит потрясающе. Дивиденды, полученные по акциям, находящимся в коммерческом управлении "Роснефти", поступают на развитие этих же предприятий, а средства, полученные бюджетом от приватизации предприятий нефтегазового комплекса, идут на увеличение государственной доли в этих предприятиях.
Далее следуют не менее блестящие пассажи. Согласно п 5.1 договора, ГКИ обязуется не допускать вмешательства в действия "Роснефти" по коммерческому управлению акциям любым иным образом, но при этом не говорится, каким именно образом можно вмешиваться. Кроме того, ГКИ обязуется содействовать перечислению в распоряжение "Роснефти" средств, полученных от приватизации предприятий нефтегазового комплекса. Что же касается ГКИ, то он собирается контролировать лишь финансовую отчетность предприятий, акции которых переданы в коммерческое управление "Роснефти", результаты аудиторских проверок и протоколы собраний акционеров. Таким образом, любая попытка контроля со стороны ГКИ, выходящая за эти крайне узкие пределы, может быть истолкована "Роснефтью" как попытка вмешательства в ее действия — и повлечь за собой расторжение договора.
Госкомимущество, кроме того, вправе передать выполнение полномочий, предусмотренных настоящим договором, Минтопу России.
Эксперты Ъ начинают подозревать, что для этого-то все и делалось. Если в Госкомимуществе Петр Мостовой все-таки сталкивается с противодействием своим "экспериментам" с продажей нефтяных предприятий (в частности, попыткам увеличения государственной доли в них за счет сокращения доли акций, выносимых на чековый аукцион — как в случае с "Юганскнефтегазом"), то единодушие чиновников Минтопа по поводу того, что предприятия топливно-энергетического комплекса вообще нельзя выпускать из государственного управления, вполне гарантировано.
На наш взгляд, распоряжение Петра Мостового, утверждающее этот договор, является наиболее печальным из всей цепочки его нефтяных распоряжений. По сравнению с ним меркнет даже увеличение уставного капитала "Юганскнефтегаза". Конечно, Минтоп всегда одобрял действия г-на Мостового. В частности, увеличение уставного капитала "Юганскнгефтегаза", по имеющейся информации, произошло при тесной поддержке сотрудников Минтопа (к слову сказать, не только нынешних, но и бывших. Проверенные источники в Госкомимуществе утверждают, что оно встретило активную поддержку бывшего министра топлива и энергетики Владимира Лопухина. Экс-министр, правда, в данном случае отстаивал интересы не только Минтопа: г-н Лопухин сделал неплохой подарок и холдингу "ЮКОС", который он официально консультирует — сначала от имени французского банка "Лазар", а теперь — от имени собственной фирмы). Однако до того, чтобы передать контроль за управлением государственной долей предприятий нефтяного комплекса из ГКИ в Минтоп, дело еще не доходило.
А ведь если контрольные пакеты акций нефтяных АО будут переданы Минтопу, едва ли Минтоп их хоть когда-нибудь — а не то что через положенные три года — согласится продать. В результате упомянутых "реинвестиций" государственная доля в этих АО будет исподволь расти — и от нефтяной приватизации останется только гордое имя.
Эксперты Ъ признаются в своей неспособности понять позицию Госкомимущества России, и в частности Анатолия Чубайса. Неужели г-н Чубайс готов смириться с тем, что управление госдолей в предприятиях нефтяного комплекса будет выведено из-под контроля его ведомства?
Топливно-энергетическое управление ГКИ находится на несколько особом положении: продажи акций основной части предприятий проходят через те управления ГКИ, которые более или менее подчиняются Чубайсу, а продажа акций предприятий нефтяного комплекса проходит через управление Петра Мостового. Можно предположить, что вице-премьер, тем более перед выборами, никак не хотел обострять отношения с премьер-министром, активно участвующим в решениях по приватизации предприятий топливно-энергетического комплекса.
С АвтоВАЗом, кажется, разобрались
Не менее пристального внимания заслуживает продажа на чековых аукционах акций предприятий автомобильной промышленности. В этом месяце мы уже писали о специфическом порядке продажи акций АвтоВАЗа на чековом аукционе, которую разработал Совет директоров предприятия. Госкомимуществу со второй попытки, похоже, удастся отстоять законный порядок продажи акций этого предприятия. Точнее, почти законный. Но обо всем по порядку.
Сначала, по имеющейся у Ъ информации, сотрудники ГКИ подготовили распоряжение, в котором предписывалось продать на чековом аукционе не 21,6% уставного капитала, как того хотел АвтоВАЗ, а минимально положенных по закону 29%. Однако это распоряжение отстоять не удалось. АвтоВАЗ умеет защитить свои интересы — как он их понимает. В результате 29% было заменено на 27,5% (при этом продажа этих акций должна была проходить на всероссийском чековом аукционе), а оставшиеся в государственной собственности 22,5% были предназначены для продажи на инвестиционном конкурсе. В распоряжении говорилось, что пункт, устанавливающий эти два положения, — неотъемлемая часть плана приватизации предприятия. Это распоряжение можно было считать вполне удачным, ибо добившись столь многого: продажи акций АвтоВАЗа на всероссийском аукционе, законного порядка приема заявок, продажи за ваучеры дополнительных 6% уставного капитала предприятия — мелочиться из-за полутора процентов как-то даже и неприлично. Но распоряжение не прошло — кого бы вы думали? — Анатолия Чубайса (который, кстати, является председателем приватизационной комиссии предприятия).
Сейчас в Госкомимуществе существует подписанное Анатолием Чубайсом новое распоряжение о порядке продажи акций АвтоВАЗа на чековом аукционе. Распоряжение практически ничем не отличается от первоначального, кроме одного момента. По слухам, когда г-ну Чубайсу принесли это распоряжение, он собственноручно вписал в него следующий пункт: "Установить, что в случае приобретения одним участником аукциона... количества акций, составляющего более 15% от уставного капитала, последний (кто? капитал? — Ъ) обязан продать все полученные сверх этого предела акции в течение 6 месяцев после подведения итогов аукциона". Комментировать этот пункт сложно. Во-первых, не говорится, кому именно продать. Можно ведь продать родственной фирме или просто родственнику. Во-вторых, такие распоряжения председатель ГКИ издавать не правомочен. Напомним, что в случае приобретения одним лицом свыше 15% уставного капитала предприятия требуется согласование с Минфином, но никак не с Анатолием Чубайсом.
Конечно, смысл этой приписки г-на Чубайса смехотворен. Менее забавен ее неизбежно провокационный характер. Если позволили АвтоВАЗу, то почему не позволить другим? Например, нефтяным предприятиям. Ведь влияние нефтяных генералов едва ли многим меньше, чем директора АвтоВАЗа г-на Каданникова.
Но суета вокруг помянутого распоряжения все еще не закончена. Распоряжение подписано Анатолием Чубайсом 3 декабря, но до сих пор не выпущено. Как рассказали корреспонденту Ъ, его отказываются визировать в приемной заместителя председателя ГКИ Дмитрия Васильева — и правильно делают. Крайним окажется не г-н Чубайс, а те, кто завизирует.
Кстати, случай этот показывает, что матерая бюрократическая структура Госкомимущества иногда бывает и полезной. По крайней мере благодаря ей промах, сделанный на сей раз Анатолием Чубайсом, может и не отразиться на законности продажи акций АвтоВАЗа.
Высший арбитражный суд уступил Госкомимуществу
Перейдем к новым регламентирующим приватизацию документам. Первый, о котором мы поговорим, исходит из не совсем обычного источника.
В начале декабря пленум Высшего арбитражного суда принял постановление "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с применением законодательства о приватизации государственных и муниципальных предприятий". Этот документ можно было бы назвать совместным постановлением суда и ГКИ, так как комитет принимал активнейшее участие в его доработке.
Именно по настоянию заместителя председателя Госкомимущества Петра Мостового пленум в октябре нынешнего года не стал голосовать за принятие постановления. Тогда пленум сформировал комиссию для поиска компромисса с ГКИ по основополагающим положениям проекта. В итоге этих поисков почти все спорные пункты были сформулированы в редакции Госкомимущества. Г-н Мостовой оценил это событие как "этапный момент в сотрудничестве двух ветвей власти". То, что "сотрудничество" оказалось, скажем, не вполне симметричным, лишь подчеркивает бесспорную этапность момента.
Тем не менее, Высший арбитражный суд не считает, что пошел на поводу у комитета, наиболее часто выступающего в этом же суде ответчиком по искам государственных и частных предприятий. По мнению судей, пленуму все же удалось сохранить принципиальное положение проекта, касающееся порядка приватизации структурных подразделений юридических лиц. Пленум разъяснил арбитражным судам, что Госкомимущество и подчиненные ему комитеты не вправе выделять подразделения предприятий и акционировать их до решения о приватизации предприятия в целом. Причем решение об акционировании юридического лица может быть принято и на основании заявки только лишь коллектива подразделения. При нарушении этого порядка у суда будут основания аннулировать сделку приватизации подразделения. Даже если в защиту последнего выскажется комиссия ГКИ и Госкомитета по антимонопольной политике, специально созданная для рассмотрения подобных споров, ее мнение не станет для суда определяющим и будет оценено наравне с другими доказательствами конфликтующих сторон.
Суд намерен также признавать недействительными решения комитетов по управлению имуществом о выделении и приватизации структурных подразделений, которые приняты без соблюдения трех требований: 1) возможности организационного и (или) территориального обособления приватизирующегося подразделения; 2) отсутствия тесной технологической взаимосвязи подразделения с предприятием; 3)специализации подразделения на определенный товар. Здесь суд применил нормы Закона о конкуренции и ограничении монополистической деятельности, который предусматривает подобные условия при принятии решения о "принудительном разделении хозяйствующих субъектов". По мнению заместителя председателя Высшего арбитражного суда Василия Витрянского, автора первоначального варианта постановления, данное судебное разъяснение носит принципиальный характер, так как неограниченная коммерциализация подразделений разрывает внутрипроизводственные связи, что ведет к спаду производства.
Упомянутые разъяснения суда распространяются, в частности, и на приватизацию оборонных предприятий, из которых ГКИ нередко выделяет и отпускает на волю подразделения, способные кормить себя сами. Ясно, что предприятие будет бороться в суде за возврат своих цехов и отделов, доказывая, что находилось с ними в тесной технологической взаимосвязи. А поскольку суд, как правило, запрашивает данные по этому поводу у Роскомоборонпрома (который выступает против акционирования предприятия по частям), то исход подобных судебных споров очевиден.