Подписание в Москве 5 января главами правительств России и Беларуси Заявления о вхождении в рублевую зону на основе российской национальной валюты, а также рабочая встреча представителей Таджикистана и России в рамках переговоров о присоединении и этого государства к рублевой зоне открыли новый этап в отношениях России со странами ближнего зарубежья. До конца января (на этот срок намечено подписание двусторонних полномасштабных экономических соглашений), ведомствам Беларуси и Таджикистана надлежит подготовить пакеты документов, приводящих нормы таможенного, налогового, валютного законодательства в полное соответствие с российскими, и унифицировать с Россией основы кредитно-денежной политики.
Это, казалось бы, радостное событие внесло раскол в ряды российских политиков, экономистов и банкиров. Специалисты высказывают серьезные опасения в том, что непродуманный механизм процесса объединения и его "пожарные" скорости способны в дальнейшем осложнить международные отношения России со странами ближнего зарубежья и подорвать ее финансовое состояние. В результате скоропостижного объединения благая идея создания единого экономического пространства, как считают эксперты, может оказаться безнадежно скомпрометированной в глазах россиян и дружественных народов.
Блеск и нищета единой валюты
Строго говоря, сегодня по вопросу воссоздания рублевой зоны представители антагонистично настроенных лагерей спорят не о целесообразности укрепления экономического союза России с республиками бывшего СССР, а о способах достижения желаемого. Одни предлагают закрыть глаза на цену союза с Беларусью, мотивируя свою готовность к финансовым жертвам рядом общеэкономических и политических преимуществ, открывающихся с объединением денежных систем.
В экономическом плане главная польза от объединения денежных систем видится в оживлении взаимовыгодной торговли и, как следствие, приостановлении спада производства в обоих государствах за счет восстановления разорванных хозяйственных связей. К примеру, упрощение взаиморасчетов (пусть через корсчета центральных банков, но в единой валюте) очевидно позволит интенсифицировать импорт в Россию продуктов нефтехимии и, прежде всего, бензина, популярных в средней полосе колесных тракторов "Беларусь", которым продукция Владимирского завода пока не может составить конкуренции, грузовиков МАЗ, которым волей рока суждено пока заменять недовыпускаемую Камским заводом технику, карьерных самосвалов БелАЗ, вообще не имеющих производимого в России аналога, и многих других товаров.
С другой стороны, объединение денежных систем открывает перед российскими производителями и новые рынки сбыта продукции, малопригодной для экспорта в третьи страны: электроники отверточной сборки, многих видов сырья и строительных материалов, не отвечающих мировым стандартам качества, машиностроительного оборудования, авиатехники, легковых автомобилей.
Кроме того, за счет появления общего средства платежа должны значительно упроститься расчеты за транзитный провоз экспортно-импортных грузов до западных границ бывшего СССР. По логике вещей, у бизнесменов должны появиться новые инвестиционные возможности, в том числе и в национальных приватизационных программах, объединении банковских капиталов, в создании транснациональных структур.
В политическом аспекте, по мнению большинства наблюдателей, несомненно следует считаться с фактом проживания русскоязычного населения на территории теперь уже иностранного государства. Таким образом, полагают сторонники немедленного создания рублевой зоны, Россия заинтересована в сохранении влияния на дружественные страны, и должна опасаться очутиться в недружелюбном окружении.
Возражения противников немедленного объединения лежат, скорее, не в теоретической, а в практической области. Условия, на которых настаивает Беларусь в ходе переговоров об объединении денежных систем, им кажутся неприемлемыми. Возражения сводятся к тому, что на действительную унификацию налоговой, таможенной, кредитно-денежной политики, на согласование и внесение необходимых поправок в законодательство, а также на ратификацию их парламентами потребуются месяцы, если не годы.
Стало быть, разумнее всего предварить рождение единого рублевого пространства эпохой существования валютного союза, дающего большую свободу для участников в выборе правил игры. В русле споров отдельное место занимают дискуссии о пересчете белорусской валюты в российскую по курсовому соотношению 1:1. Хотя подобное соотношение обмена не зафиксировано в подписанных соглашениях, белорусская сторона, естественно, настаивает именно на такой пропорции.
Если учесть, что Банк Беларуси официально котирует российскую валюту к национальной в пропорции, близкой к 1:5 (котировка рубля на рынке еще выше), это означает, что покупательная способность валюты дружественной страны после подписания соглашения в одно прекрасное утро возрастет в несколько раз. Систематическое отсутствие ряда товаров в потребительской корзине Беларуси и соответственно сформировавшийся вследствие дефицитности рынка инфляционный навес неизбежно обернутся давлением на российский товарный и валютный рынки, взвинчивая цены и подрывая биржевой курс и так отнюдь не стабильного рубля.
За последний квартал 1993 года уровень инфляции в республике составлял примерно 50% в месяц, цены за период, прошедший с распада СССР, в Беларуси выросли по сравнению с Россией в 2-4 раза больше.
Размеры подобной "интервенции" просчитать довольно сложно, учитывая, что не все денежные средства разом будут направлены на потребление. Вместе с тем, как полагают финансисты, Россия за объединение по предлагаемому сценарию должна заплатить сотни миллиардов рублей и сотни миллионов долларов, поскольку официально на счетах предприятий и физических лиц Беларуси на конец прошлого года находилось около 2 трлн белорусских рублей.
Правда, еще раз отметим, что по вопросу курса пересчета точки над "i" пока не поставлены. Видимо, данный вопрос станет одним из ключевых на переговорах в Минске перед подписанием Соглашения об объединении денежного пространства.
Впрочем, не менее страшной миной замедленного действия эксперты Ъ считают другой спорный тезис слияния денежных систем — определение эмиссионного центра. Будет ли Национальный банк Беларуси по-прежнему иметь право на эмиссию наличной и безналичной валюты (разумеется, в пределах лимита, установленного Центральным банком России) или эмитентом будет назначен исключительно ЦБ? В первом случае практически невозможным оказывается соблюдение пределов лимита. Никакой ответственности за нарушение его размеров Национальный банк Беларуси, находящийся в юрисдикции другого государства, нести не может. А соблазн нарушить тесные рамки финансирования будет велик, учитывая "подчиненность" председателя нацбанка собственному парламенту, а также неотложные социально-экономические нужды страны.
Заместитель председателя ЦБ России Вячеслав Соловов заявил корреспонденту Ъ, что в соответствии с межбанковским соглашением ЦБ "однозначно" выступает единственным эмитентом.
Хотя договаривающиеся стороны неоднократно подчеркивали: слияние денежных систем двух стран не нанесет ущерба их суверенитетам, подобный постулат выглядит, мягко говоря, спорным. Допустим, нацбанк Беларуси превращается в одно из территориальных управлений ЦБ и имеет свой корсчет (это возможно, поскольку сумма баланса всех 25 коммерческих банков Беларуси сопоставима, скажем, с суммой баланса нашего Промстройбанка или Россельхозбанка). Каким образом он будет финансировать собственное правительство, которое до сего дня жило за счет кредитов Банка Беларуси? Здесь вырисовывается весьма неприятный аспект. Если Центральный банк вместе с правительством России возьмут на себя труд согласовывания пределов кредитования белорусского бюджета (понятно, что выделенная сумма окажется меньше запрашиваемой), именно на них впоследствии ляжет ответственность за недофинансирование социальных программ типа "Дети Чернобыля", развития науки и защиты пенсионеров, поддержки сельского хозяйства Беларуси. А все упреки избирателей в адрес существующего правительства автоматически будут переадресованы к России, подогревая националистические настроения. Такие же настроения при ухудшении финансового положения населения могут развиться и внутри самой России, положив начало новому витку процесса разъединения.
Пока же ожидаемое присоединение к рублевой зоне Беларуси и Таджикистана моментально сказалось на самом чутком на сегодняшний день финансовом инструменте — валютных биржах. В Минске курс российской валюты пошел вниз — началась интенсивная скупка белорусских рублей, которые вскоре, возможно, удастся выгодно превратить в российские. На Московской межбанковской валютной бирже курс национальной валюты рухнул ниже 1600 R/$. В ожидании межнациональных вливаний российский бизнес ускорил темпы бегства от рубля. (Отметим, что, видимо, в целом верно определив вектор курса на интенсивное повышение, эксперты Ъ недоучли в своем последнем прогнозе динамики валютного курса действие именно этого фактора.)
Объединение денежных систем — акция политическая
Исследуя историю вопроса о создании рублевой зоны нового типа, невозможно отделаться от впечатления, что в нем политика играет первую скрипку. Сама идея трансформации рублевой зоны вспыхнула на тлеющих останках бывшего Союза после того как Россия очертила пределы сферы действия собственной национальной валюты в ходе летней денежной реформы. Первыми претендентами-союзниками назвались Казахстан, Узбекистан и Беларусь, позже к ним присоединились Армения и Таджикистан. Модель воссоединения рисовалась поначалу на основе заключения многостороннего соглашения. По инерции части СССР воспринимались как составляющие чего-то в прошлом целостного. Однако в ходе рабочих встреч быстро обнаружилась разность государств, каждое из которых прожило несколько лет в своем ритме по индивидуальным правилам. Вскоре пришлось переориентироваться на двусторонние договоренности, и в какой-то момент у специалистов сложилось общее впечатление необходимости существования переходного периода, призванного до объединения денежных систем выравнять экономические условия (включая создание и развитие валютных рынков в странах бывшего СССР).
Так на повестке дня возникла идея создания валютного союза. Жесткая позиция России по ряду вопросов склонила Казахстан и Узбекистан к варианту введения собственных национальных валют, что и было сделано (тенге и сум-купон). Беларусь к этому времени имела денежный заменитель — "зайчик", а ситуация в Таджикистане и Армении, претерпевающих бедствия военных конфликтов, всегда рассматривалась особо.
Во время предвыборной кампании в России совершенно неожиданно возросла активность правительства Беларуси в переговорах о слиянии денежных систем.
Момент был выбран политически удачно. Занятые собственной судьбой, даже те политические лидеры, которые всегда отличались жестким подходом к вопросу финансовых взаимоотношений со странами ближнего зарубежья, своей принципиальности не обнаружили. Тем более за знак согласия было принято и молчание председателя Центрального банка России Виктора Геращенко — давнего сторонника идеи интеграции.
Ни до, ни после подписания 5 января Заявления глав правительств и Соглашения между национальными банками не последовало реакции министра финансов России Бориса Федорова и первого вице-премьера Егора Гайдара. То есть последний высказался на эту тему двумя неделями позже, в момент политического объяснения причин своей отставки. Егор Гайдар заявил, будто о переговорах с Беларусью он не знал и смиряться с пагубным для интересов России решением не намерен.
Кроме того, можно предположить, что переговоры были ускорены и по инициативе высшего политического руководства России. Во-первых, демонстрация объединительных намерений со стороны существующего руководства давала возможность отчасти перехватить политическую инициативу у сторонников восстановления Союза из недружественных фракций, а во-вторых, что не менее важно, позволяла накануне визита президента США продемонстрировать ключевую роль России как гаранта экономической и политической стабильности на территории бывшего СССР.
Беларусь вошла в рублевую зону
Возможно, что почувствовав эти обстоятельства, руководители Беларуси и пошли не только на ускорение переговорного процесса, но и на эскалацию своих требований.
Действительно, похоже, что и в Беларуси тон опять-таки задают политики. Основания для подобного вывода дает тот факт, что Национальный банк Беларуси пять раз выносил на рассмотрение парламента поправку, согласно которой предлагалось законодательно признать национальную валюту страны единственным законным платежным средством на территории государства, но она постоянно отклонялась. Весьма вероятно, что решение об объединении денежных систем России и Беларуси, резко улучшающее финансовое положение населения (зарплата автоматически становится в несколько раз больше), по расчетам белорусских лидеров, смогло бы укрепить пошатнувшийся авторитет "правящей партии". Вот еще один подтверждающий это предположение момент: в ходе переговоров с белорусской делегацией представители России наталкивались на упорное желание партнеров убрать, либо изменить формулировки соглашения, предполагающие принятый нормами международного права порядок ратификации столь важных межгосударственных документов парламентами договаривающихся стран.
Белорусская сторона высказывалась за вступление документа в силу сразу после его подписания. В этом случае ратификация договоренностей кем бы то ни было превращается в пустую формальность (оно и понятно: если деньги утекли, содеянного не воротишь). Однако, если взглянуть на проблему с российской стороны, то подписание межгосударственного соглашения с Беларусью связано с решениями об увеличении внутреннего долга России, что прямо относятся к ведению Федерального собрания. Нарушение установленного порядка принятия решений только прибавит козырей оппонентам правительства в российском парламенте.
Анализируя ход переговоров о присоединении Таджикистана к зоне рубля (по сведениям Ъ, республика на всякий случай готовится к печатанию национальной валюты), приходится учитывать, что в данном случае мы имеем дело со страной, где идут военные действия, и где Россия имеет специфические геополитические интересы. Отметим однако, что Таджикистан сразу и безоговорочно согласился принять все условия России по вхождению в рублевую зону и уже внес требуемые изменения в национальное законодательство. На рабочей встрече 6 января в Москве было принято решение о предоставлении республике кредита в 60 млрд новых российских рублей в счет обещанных по ноябрьскому соглашению 120 млрд рублей.
Кредит был оформлен под залог недвижимости и золото-валютных ценностей республики. Вместе с тем, дополнительно оговаривалась возможность пересмотра положений кредитного соглашения, если на финальной встрече в Душанбе (в конце января) российская сторона подтвердит готовность Таджикистана к слиянию денежных систем на основе российского рубля. (До сего момента обсуждаемый курс пересчета тоже составлял 1:1.)
Если необходимость финансовой помощи Таджикистану логически объяснима, то гораздо сложнее аргументировать подобные меры в отношении Беларуси в то время, когда сама Россия задолжала триллионы рублей сельскому хозяйству и военно-промышленному комплексу.
Во внешнеполитической сфере открытым остается вопрос, как российским деятелям удастся объяснить, например, представителям Казахстана и Узбекистана, почему для Беларуси оказались возможными уступки, невозможные для них, и чем объясняются предпочтения? Что станет делать правительство Российской державы, обратись к ней завтра с просьбой о присоединении к зоне рубля Украина?
Иными словами, нам представляется, что проявленная российским правительством поспешность в подписании соглашения с Беларусью, хотя и будучи продиктованной политическими соображениями, скорее, увеличила угрозу морального урона политическому руководству России и во внешней и во внутренней сферах.
ЕЛЕНА Ъ-МАКОВСКАЯ