Фильм Ивана Дыховичного "Женская роль" был показан в московском Киноцентре. В этой картине, скомпонованной из госфильмофондовских фрагментов, режиссер становится своеобразным историком кино, исследующим кадры, запечатлевшие знаменитые роли русских актрис.
Сначала кажется, что 52-минутная лента строится по шаблонам женской роли: поцелуй; обморок; смерть; убийство; самоубийство. Что необычно. Затем к типологической линии подключается хронологическая, и кино начинает разворачиваться от немой фильмы начала века к озвученным произведениям 80-90-х. Что куда более обычно. Затем происходит хронологическое возвращение с дистанции примерно от "Маленькой Веры" опять в роскошное безмолвие. Что обычно совсем.
В одной из первых рецензий на фильм Дзиги Вертова "Человек с киноаппаратом" говорилось следующее: у кинооператора Вертова сбежал киноаппарат, и в фильме запечатлены моменты ужасной погони, схваченные на бегу обезумевшим киноглазом. А "Женская роль", соответственно, — рассказ о прогулке режиссера Дыховичного по хранилищу Госфильмофонда.
От фрагмента к фрагменту меняется тип лица от Веры Холодной к Ольге Хохловой, затем Любовь Орлова, Ладынина, Нона Мордюкова, Наталия Негода, Татьяна Друбич. Женщина на балу, женщина на террасе, женщина за пулеметом, женщина за штурвалом, женщина у станка. Летят журавли, она защищает Родину, Барышня целуется с Хулиганом.
При таком сопоставлении можно на многое обратить внимание. На то, например, что (и у Роома в "Строгом юноше", и у Александрова в "Светлом пути") сцены счастья решаются только в круглом интерьере и с настойчивым головокружением. Можно отметить, насколько движение глаз Ольги Хохловой выразительнее, чем движение всей Натальи Негоды. Можно понять, как изменилась с 20-х годов кинематографическая оптика. Да и мало ли еще какие тонкие наблюдения можно было бы сделать. Но фильм все же создан как художественное произведение, а не как наглядное пособие.
Хороши монтажные переходы, хотя каждый раз они выглядят игрой режиссера в связку двух соседних кусков, а иногда напоминают старые эстрадные номера. Вроде эпизода, когда монологу гриновского капитана Грэя почтительно внимает бабья массовка из "Светлого пути".
Неожиданно включение документальных кадров про госпитали и про войну. Затем ставший уже общим местом переход от СССР к Рейху, работающий только в первый момент, но слишком лобовой на всех остальных кадрах. Понятна радость автора, обнаружившего пропагандистский фильм ведомства доктора Геббельса о славном житье восточных рабочих. Но его интереснее посмотреть в другом фильме с другим названием — лучше всего в том самом.
В фильмах-компиляциях, созданных без заботы о чужих сюжетах, материал иногда мстит, предлагая неожиданные сквозные ходы. Так в фильме Олега Ковалова о Вере Холодной "Остров мертвых" сюжет появлялся случайно и в середине, но интересный. Посторонний зритель начинал понимать, что Аэлита полюбила слона и потому устроила Великую Октябрьскую Социалистическую революцию. У Дыховичного никакого сюжета не появляется, несмотря на старательно расставленные временные вехи — от царя к Хрущеву и обратно.
Отличная идея и боязнь ей довериться, нежелание сделать каталог — что лучше всего — а желание сделать из каталога роман. Получается экранизация авторской статьи по истории, в которой автор к тому же не удовлетворился местом на обложке и отвел себе толику места внутри. Что непредосудительно, но, разумеется, меняет позицию исследователя ради не менее достойных позиций мемуариста или беллетриста, а точнее — рассказчика. Мы присутствуем на вечере воспоминаний. Иван Дыховичный рассказывает нам о кадрах, которые поразили его в истории советского кино.
У режиссера отличный вкус, и нам достается немало интересного. Нежная пара, мальчик с девочкой, на фоне "Рабочего и Колхозницы" выглядят замечательно. Нельзя не преклоняться перед эпохой, сумевшей сделать монументальным даже поцелуй. Но памятник этой эпохе и ее женщинам Иван Дыховичный уже снял, и тоже долго искал лицо-образ, пока не придумал его — встретив немецкую актрису с внешностью Марлен Дитрих.
Курсы короткого монтажа, преподанные нам режиссером, полезны, но фильм выглядит ровно тем, чем является — суммой кадров, лучших или худших, более или менее известных, крупнее или мельче нарезанных, реже или чаще повторенных. Он страдает недостатком многих лент, а именно — имеет по крайней мере два начала и, как минимум, четыре конца. Он претендует на исчерпанность темы, но напоминает рекламный ролик какой-то другой, великолепной работы. Или многих великолепных работ.
АЛЕКСЕЙ Ъ-ТАРХАНОВ