С пятницы, 6 января, ставка рефинансирования Центрального банка России повышена до 200% годовых (+20%). По предварительным данным, темпы прироста цен в декабре превысили 16%, на протяжении последних трех месяцев они были больше 10%. Таким образом, после длившейся примерно 9 месяцев относительной финансовой стабилизации (февраль — сентябрь 1994 г.) мы формально вернулись к положению, существовавшему на 1 января 1994 года, — тогда ставка рефинансирования ЦБ составляла 210% годовых, а темпы прироста цен в осенние месяцы 1993 г. колебались в пределах 14-20%. Впрочем, существенные различия между "тогда" и "теперь" все-таки есть. Смену финансовых "сезонов" в России комментирует и. о. начальника экономического направления Аналитического центра при Президенте России МИХАИЛ ДЕЛЯГИН.
Развитие российской экономики носит ярко выраженный циклический характер. Своего рода "генератором" инфляционных волн является подтягивание внутренних цен к мировым в условиях общей технологической отсталости и высокой монополизации хозяйства.
Этапы цикла определяются политикой государства. Выглядит это все примерно так. Когда ежемесячные темпы прироста цен возрастают настолько (в нашем случае между 20 и 30%), что становится реальной угроза гиперинфляции, на ключевые посты в правительстве назначают сторонников монетаристского подхода. Финансовая политика ужесточается. В результате инфляция существенно замедляется. При этом курс доллара растет медленнее внутренних цен, его покупательная способность на внутреннем рынке падает. Вследствие этого внутренние цены понемногу подтягиваются к мировым. Из-за господства в экономике России отсталых по мировым меркам технологий, это ухудшает финансовое положение многих отечественных предприятий.
На определенном этапе государство оказывается перед дилеммой: продолжать жесткую финансовую политику и закрывать неконкурентоспособные предприятия либо оказывать предприятиям поддержку, существенным образом смягчая финансовую политику.
Конечно, монетаристы в правительстве предпочли бы первый вариант. Однако закрывать предприятия можно только в одном случае: если есть открывающиеся предприятия, на которых можно занять основную часть высвобождающихся рабочих рук. В противном случае неизбежно социально-политическое напряжение, неприемлемое для слабого государства.
Поэтому монетаристов отправляют в отставку, а вместо них призывают "практиков", "крепких хозяйственников" и т. д. И в 1992, и в 1993, и в 1994 году государство открывало второй этап макроэкономического цикла и шло на смягчение финансовой политики, приурочиваемое к финансированию осенних сезонных работ (уборка урожая и "северный" завоз). Последствия были всегда одинаковы: скачок курса доллара, ускорение инфляции, политический кризис, "хозяйственников" — в отставку, монетаристов — в строй, и все начинается сначала.
Однако инфляционный импульс, полученный экономикой в 1994 году, был существенно слабее прошлогодних (см. график). Поэтому совпадение январских темпов инфляции не дает оснований для выводов о простом повторении ситуации начала 1994 года. Так, в январе прошлого года наблюдалось сезонно обусловленное однократное ускорение инфляции при общем ее снижении начиная с августа 1993 года, когда был достигнут циклический инфляционный максимум.
Длительность последней "фазы сжатия" (осуществления жесткой финансовой политики) в 1994 году была обусловлена временным устранением с политической арены части сил, заинтересованных в смягчении финансовой политики (разгром Верховного Совета РФ в октябре 1993 г.). Однако победа силой оружия над политическими оппонентами отнюдь не означала автоматической победы над инфляцией. Так как никаких изменений в сфере производства не произошло, новая инфляционная волна была неизбежной. При этом, уступая предыдущим в достигнутых темпах прироста цен (они несколько ниже, чем в 1993 году), она значительно превосходит их по своей длительности. Прорвав государственные запруды в последнюю декаду сентября, она еще не схлынула и угрожает новым ускорением роста курса доллара, а следовательно — и новым витком роста цен. Ее характер свидетельствует о том, что возможности проводившейся в 1994 году и ранее политики в основном исчерпаны.
Ранее стабилизация осуществлялась за счет того, что в "фазу сжатия" неконкурентоспособные предприятия немного повышали свою эффективность. Поэтому от кризиса к кризису несколько возрастала и эффективность общественного производства в целом. Понятно, что использовавшиеся при этом "внутренние резервы" предприятий были весьма ограничены.
Для коренного оздоровления экономики и проведения жесткой финансовой политики необходимо закрыть нежизнеспособные предприятия. Но для этого надо стимулировать инвестиции, чтобы рядом с закрывающимися нежизнеспособными предприятиями (или лучше на их обломках в результате санации) возникали новые, жизнеспособные, впитывающие в себя только что высвободившуюся рабочую силу.
Без дополнения жесткой финансовой политики мерами по стимулированию эффективных, то есть негосударственных, инвестиций речь может идти не о финансовой стабилизации, а лишь о продолжении спада производства, роста безработицы и обнищания населения. Все это и позволяет нам сделать вывод о том, что возможности развития экономики без стимулирования инвестиций исчерпаны.