В навигацию Плес живет на первый взгляд как и раньше, как при царе и при Советах — от парохода до парохода. Когда трехэтажные волжские корабли с коротким ревом швартуются у пристани, город выносит им навстречу копченого леща.
Сейчас — в бесклассовом (то есть без пароходных классов) обществе — по сходням на берег валит покрытый пылью массовый турист в турецком люрексе. Его быстро разбивают на группы и уводят на экскурсии в Дом Левитана, музей быта «Русская изба» и на обзорную экскурсию по городу, обозреть который представляется возможным за 40 минут. Корабли по-прежнему называются «Николай Щорс» и «Писатель Фадеев», и кажется, что ничего не изменилось за последние десятилетия. Как при Советах.
Зато многое изменилось при взгляде на берег. Прямо напротив пристани стоит чисто отреставрированный трехэтажный особняк с надписью: «Плесский яхтъ-клуб», а среди спускающихся к набережной по склонам серых, как массовый турист, домиков некоторые выделяются непривычной ухоженностью, свежей яркой краской и добротной жестяной крышей. Есть еще в Поволжье хорошие хозяева, думаешь ты, пока не узнаешь, что хозяин у них один.
Эти маленькие домики в три-четыре окна на самом деле номера отеля «Соборная слобода», принадлежащего Алексею Шевцову. Несколько лет назад у господина Шевцова завелось странное хобби. Он начал покупать старые дома на улицах Плеса, реставрировать их, обставлять заново и пускать туда туристов, готовых платить до 40 тыс. рублей за ночь в русском стиле.
Таким образом, Плес оказался в авангарде новой, патриотической моды — наплевать на Ниццы, отдыхать в России. Хотя здесь переночевали уже британские принц с принцессой Кентские (о чем свидетельствует мемориальная доска побогаче доски на Доме Левитана), он принимает в основном русских туристов. Тех, конечно, русских, которым дым отечества слаще в смеси с дымком гаваны. Но кто же против? Возможно, что взгляд на старинный город Плес через бокал Moet в гостиничном баре — одна из лучших точек зрения на русскую историю и архитектуру Поволжья.
«Плес сейчас называют по-разному,— говорит Алексей Шевцов,— город-отель, клубный город. А один гостивший у нас американский сенатор сказал мне: у вас замечательная коллекция деревянной архитектуры XIX—начала ХХ века». Поскольку коллекцию эту не спрячешь в витрину, за сохранность ее отвечает городской архитектор Светлана Зырянова. Проработав в Плесе уже лет двадцать, она научилась не только реставрировать старые дома, но строить новые так, что их не отличить от старых, стоящих рядом. У каждого дома-номера есть имя — дом Новожилова, дом Крыловых, дом Маклашиных, но все они, конечно, дома Шевцова, и украшением их занимается его жена Наталья, создавшая для этого свое дизайнерское бюро.
Каждый из 12 сделан по-своему, что и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что приятно, когда отель оборачивается собственным домом с милым вам распорядком дня. Хотите — сидите там безвылазно и смотрите в окно, воображая себя персонажем Островского. Хотите — идете вкушать волжскую уху и копченого леща в «яхтъ-клуб». Надо будет — принесут бочку варенья и корзину печенья, захотите — покатают по реке или свозят за грибами в лес, который начинается прямо за городской чертой. Плохо, потому что, осев в одном из домов-номеров, вы можете так и не узнать о существовании других, лишь замечая на улицах эти островки образцовой культуры быта посреди океана культуры необразцовой.
Поскольку Алексей Шевцов все-таки не хозяин города и не единственный в нем отельер и ресторатор, на главной городской набережной сшибаются разные векторы цивилизационных усилий. Просвещенные приезжие хотят одного, местные жители — другого. Патриархальные радости на русской печке им немилы, они хотят жить, как люди живут. И траттория «Маленькая Италия» горделиво высится посреди перспективы, оглашая набережную раздумчивым широким напевом: «Buon giorno Italia / gli spaghetti al dente / e un partigiano come presidente / con l`autoradio sempre nella mano destra / e un canarino sopra la finestrа». Возможно, именно так — со спагетти al dente, а не с лещом и ситцами — представляют себе местные модный Плес.
В сущности, в том и острота, и опасная сладость идеи, что перед нами не отдельная деревня за забором с автоматчиками, а самый обычный, хотя и очень симпатичный, нищий волжский город. Весь смысл в контрасте, с которым чувства, переживаемые Россией на всем ее протяжении от тайги до британских морей, сведены на его маленьких улицах в одно сравнительно небольшое пространство, ограниченное с одной стороны великой русской рекой, с другой стороны — заповедным русским лесом.
Все рядом, на одной улице, за забором, и переход из одного ощущения в другое происходит мгновенно. Из а-ля рюс в самый что ни на есть рюс, из князи в грязи, из боссов в Плес.
Алексей Тарханов