У моего генеалогического дерева совершенно юридические корни — папин отец был нотариусом, мамин папа — адвокатом. И я с малолетства совершенно нормально воспринимал, когда по телефону бабушка отвечала: "Алексан Саныч в тюрьме. Виктория Эммануиловна в суде". Отец был человеком удивительным. Пошел на фронт как военный юрист, а стал командиром стрелкового полка. В его военных документах я нашел наградной лист ко второму по счету ордену Красной Звезды. Написано, что майор Федотов при форсировании Одера "проявил исключительный героизм, мужество и отвагу" — короче, настоящий вояка. Но есть и другой документ — лета 45-го года, когда все уже думали о демобилизации: "Майор Федотов — дисциплинированный, культурный, вежливый, исполнительный офицер... — а дальше: — Совершенно невоенный человек. В мирных условиях целесообразно использовать в народном хозяйстве". (Смеется.) Вот таким я его и помню. Исключительно дисциплинированный, очень аккуратный — в одежде, в бумагах, в соблюдении тайминга. От папы у меня, например, руки — растут с правильной стороны: могу и табуретку починить, и проводку, и замок вставить... Папа был красавец. Мама была его третьей женой, с 20-летней разницей в возрасте. Когда мама с ним познакомилась, он заведовал юридической консультацией. Она пришла туда стажеркой и поспорила с другой стажеркой, что соблазнит заведующего. И соблазнила! Так что мне, в отличие от многих, известен день, когда я был зачат — в новогоднюю ночь. Мамины родители уехали встречать Новый год, комната в огромной коммуналке на углу Гоголевского бульвара и Гагаринского переулка была пуста. И вот на следующее утро они возвращаются — интеллигентные люди, папа-адвокат, мама у скульптора Бурделя в Париже училась ваянию,— открывают дверь, а там человек стоит. На 20 лет старше их дочери. В пижаме...