5 июня 1967 года я улетал утренним рейсом из Москвы в Симферополь. По командировке журнала "Пионер" — пообещав написать о биостанции в Коктебеле. Дельфины и все такое. В кругу молодых людей, к которому я принадлежал, это был довольно распространенный способ путешествовать по Союзу. Я ночевал у друга, жившего рядом с аэровокзалом, оттуда ходили автобусы в аэропорт. Когда я встал, он сидел на кухне и слушал с озабоченным лицом приемник. По Би-би-си передавали, что Израиль начал войну с пятью арабскими странами. (Почему я сейчас и могу назвать число того дня.) Сказать, что это меня ошеломило, было бы преувеличением: уже несколько месяцев к тому шло. Но на мои представления о двух лучезарных крымских неделях легла тень. Этим же вечером в Ялте ко мне должен был присоединиться Бродский — который на те же числа взял командировку в ленинградском журнале "Костер",— и мы вдвоем поплыть в Феодосию.
