Сохранить или отменить смертную казнь? Этот вопрос волнует российское общество в начале XX века. Революция 1905 года, всплеск политического терроризма, волнения в деревнях, стачки на предприятиях и железных дорогах вызвали реакцию правительства Российской империи — новости о расстрелах и повешениях становятся регулярными. Активное применение государством смертной казни повлекло за собой протест и негодование многих ученых и общественных деятелей.
В 1908 году взволнованный очередной новостью о повешении крестьян Лев Толстой садится за написание очень личного и эмоционального текста, который получил название «Не могу молчать» и стал манифестом о недопустимости смертной казни как акта убийства человека человеком.
Преподаватель в школе. Приговорен к казни как брата белогвардейца. От смерти в 1920 году Павла спас случай – приговор выпал на короткий период, когда казнь отменили. Погиб от голода в блокаду Ленинграда.
Лев Толстой
«Опомнитесь, одумайтесь, поймите, что вы делаете. Вспомните, кто вы.
Ведь вы, прежде чем быть палачами, генералами, прокурорами, судьями, премьерами, царями, прежде всего вы люди... Неужели вам не видно в ваши светлые минуты, что ваше призвание в жизни не может быть в том, чтобы мучить, убивать людей, самим дрожать от страха быть убитыми и лгать перед собою, перед людьми и перед богом, уверяя себя и людей, что, принимая участие в этих делах, вы делаете важное, великое дело для блага миллионов? Неужели вы сами не знаете — когда не опьянены обстановкой, лестью и привычными софизмами,— что все это — слова, придуманные только для того, чтобы, делая самые дурные дела, можно было бы считать себя хорошим человеком? Вы не можете не знать того, что у вас, так же как у каждого из нас, есть только одно настоящее дело, включающее в себя все остальные дела,— то, чтобы прожить этот короткий промежуток данного нам времени в согласии с той волей, которая послала нас в этот мир, и в согласии с ней уйти из него. Воля же эта хочет только одного: любви людей к людям».
Фрагмент из статьи «Не могу молчать». 31 мая 1908 года, Ясная Поляна
До 1905 года смертная казнь в России применялась нечасто. За 80 лет (с 1825 по 1905 год) государство приговорило к смерти 1397 человек, из них казнены 894 (по данным авторов сборника «Против смертной казни» 1907 года). С 1905 по 1909 год, всего за четыре года подавления революционных настроений, были казнены больше 2,3 тыс. человек.
Из-за цензуры эта статья не была опубликована в императорской России полностью. Однако отдельные фрагменты манифеста Толстого распространили десятки газет. (Фрагменты статьи были напечатаны 4 июля 1908 года в нескольких изданиях, в том числе в газетах «Русские ведомости», «Слово», «Речь», «Современное слово». Все издания, напечатавшие их, были оштрафованы. Полностью текст «Не могу молчать» вышел в России только через десять лет, в 1917 году, под редакцией Всеволода Срезневского в издании Толстовского музея в Петрограде) Этого оказалось достаточно, чтобы слова всемирно известного писателя, адресованные представителям российской власти, вызвали большой резонанс.
В годы борьбы царского правительства с революционными настроениями вместе с Толстым за полную отмену высшей меры наказания открыто высказывались многие его современники. Государственная дума дважды обсуждала проект закона об отмене смертной казни (Проект этого закона был принят 19 июня 1906 года первой Государственной думой, позднее — второй Государственной думой. Однако в обоих случаях Госсовет его не утвердил) , публицисты, писатели, юристы, философы, историки приводили доводы о несовместимости этого наказания с принципами цивилизованного и гуманного государства. В начале ХХ века в России выходит множество исследований, эссе, статей, сборников, посвященных проблеме смертных приговоров.
Неудивительно, что после Февральской революции 1917 года отмена смертной казни стала одной из первых демократических инициатив нового правительства. Возглавивший центральное тюремное ведомство ученый-правовед Александр Жижиленко считал, что главная задача государства не наказание, а перевоспитание совершившего преступление человека.
Еще через пять дней, 17 марта, Временное правительство принимает решение помиловать приговоренных к казни уголовных преступников, заменив им наказание 15 годами каторжных работ (Эта мера была принята постановлением «Об облегчении участи лиц, совершивших уголовные преступления») .
«Временное правительство постановило:
1. Смертную казнь отменить.
2. Во всех случаях, в которых действующими гражданскими, военными и военно-морскими уголовными законами установлена в качестве наказания за преступные деяния смертная казнь, таковую заменить каторгою срочною или бессрочною.
3. Действие сего постановления распространяется также на неприведенные в исполнение судебные приговоры, постановленные до сего обнародования.
Подписали: министр-председатель кн. Львов, П. Милюков, А. Шингарев, Н. Некрасов, А. Коновалов, А. Мануйлов, В. Львов, М. Терещенко, И. Годнев, А. Гучков и министр юстиции А. Керенский. Управляющий делами Временного правительства Влад. Набоков»
О том, насколько популярна была отмена смертной казни среди населения в 1917 году, можно судить по демонстрациям в поддержку австрийского социалиста-революционера Фридриха Адлера. В 1916 году Адлер застрелил министра-президента Австрии графа Карла фон Штюргка. В мае 1917 года суд в Вене вынес ему смертный приговор. Социалистические партии России использовали это решение суда, чтобы провести митинги против смертной казни и против войны, в которой Россия участвовала с 1914 года. На улицы вышли тысячи людей. Например, в Томске на демонстрацию под лозунгами: «Долой смертную казнь», «Привет тов. Адлеру», «Война — войне», «Да здравствует мир без аннексий и контрибуций», «Мир хижинам — война дворцам» — вышли 8 тыс. человек. А местное народное собрание не без гордости за передовое решение Временного правительства об отмене смертной казни в России распространило в прессе следующее сообщение: «Томский губернский исполнительный Комитет протестует с глубоким негодованием против акта смертной казни, позорящего все человечество и отвергнутого Российским Временным Правительством» (Позже суд заменил Адлеру смертный приговор на 18 лет заключения) .
Манифестация против казни Фридриха Адлера. Москва, 1917
Впрочем, жизнь без смертной казни в стране продлилась недолго. Всего четыре месяца. Чтобы держать под контролем ситуацию на фронте, 12 июля Временное правительство приняло постановление о восстановлении смертной казни в годы войны для военнослужащих и для шпионов. Казнь могла назначаться военно-революционными судами «за некоторые тягчайшие преступления», например: за сдачу в плен без сопротивления, побег, военную или государственную измену, умышленное убийство, изнасилование, разбой в районах расположения армий. Всего в постановление вошло более 20 составов преступлений.
В архивах сохранилась стенограмма речи главы Временного правительства и военного министра Александра Керенского на открытом Государственном совещании в Москве 12 августа. Во время выступления Керенский упомянул, что два месяца назад он частично восстановил смертную казнь для военнослужащих в связи с дезертирством и неудачами на фронте. Раздавшиеся в зале одобряющие аплодисменты он прервал словами: «Как можно аплодировать, когда идет вопрос о смерти? Разве вы не знаете, что в этот момент и в этот час была убита частица нашей человеческой души. Но если будет нужно для спасения государства, если голос наш, предвещающий великие испытания, не дойдет до тех, кто в тылу развращает и разнуздывает армию, мы душу свою убьем, но государство спасем».
Возвращение смертной казни вызвало протесты, движение за ее отмену приобрело всенародный размах. 28 сентября 1917 года Временное правительство заморозило применение высшей меры наказания «до особого распоряжения». Через месяц в стране произошла Октябрьская революция, а вслед за ней — Гражданская война.
После вооруженного переворота большевиков и свержения Временного правительства 26 октября 1917 года под председательством Владимира Ленина состоялся II Всероссийский съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. Чтобы заручиться поддержкой населения, противопоставить себя царскому режиму и правительству Керенского, большевики заявили о других принципах жизни нового советского государства. Одними из первых были приняты Декрет о мире и Декрет об отмене смертной казни на фронте, которые отвечали запросам общества.
«Всероссийский Съезд Советов постановил!
Восстановленная Керенским смертная казнь на фронте отменяется.
На фронте восстанавливается полная свобода агитации. Все солдаты и офицеры-революционеры, находящиеся под арестом по т. н. политическим преступлениям, освобождаются немедленно».
Но вскоре риторика новой власти поменялась. Уже через десять дней после переворота на первой полосе «Известий ЦИК» вышла статья «Террор и Гражданская война», объясняющая необходимость террора и критикующая тех, кто выступает против насилия.
«Террор и гражданская война.
Братская кровь рекой льется по городам России, междоусобие разгорается...
Слабонервные люди не хотят понять, что на известной ступени революции классовая борьба неизбежно переходит в гражданскую войну... Конечно, гражданская война — жестокое, ужасное, кровавое дело, но только сентиментальные толстовцы могут на этом основании повернуться спиной к революции... Советская власть не может отказаться от насилия по отношению к ея врагам, посягающим на самое ея бытие».
Главным идеологом проведения «беспощадного массового террора» был Ленин. Он нередко критиковал однопартийцев за то, что они «чересчур добродушны», и давал распоряжения о том, как повысить эффективность смертной казни.
Владимир Ленин, председатель Совета народных комиссаров РСФСР
«Протестую решительно!
Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда доходит до дела, тормозим революционную энергию масс, вполне правильную.
Это не-воз-мож-но!
Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощрять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров, и особенно в Питере, пример коего решает».
26 июня 1918 года
Из письма Григорию Зиновьеву и руководству ЦК РКП(б), которые помешали рабочим провести массовый террор в ответ на убийство комиссара печати и пропаганды В. Володарского
«Т-щи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого требует интерес всей революции, ибо теперь везде «последний решит[ельный] бой» с кулачьем. Образец надо дать.
1. Повесить (непременно повесить, дабы народ видел) не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кровопийцев.
2. Опубликовать их имена.
3. Отнять у них весь хлеб.
4. Назначить заложников — согласно вчерашней телеграмме.Сделать так, чтобы на сотни верст кругом народ видел, трепетал, знал, кричал: душат и задушат кровопийц-кулаков.
Телеграфируйте получение и исполнение.
Ваш Ленин.
P.S. Найдите людей потверже».
11 августа 1918 года
Текст телеграммы пензенским коммунистам о подавлении восстания крестьян, которое началось 5 августа 1918 года
Эти далекие от гуманизма идеи находили развитие в действиях новой власти. В конце 1917 года создаются революционные трибуналы и ВЧК — Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией во главе с Феликсом Дзержинским. После наступления германской армии на фронте новая власть прямо заявляет: смертная казнь разрешена. 21 февраля 1918 года Совет народных комиссаров принимает декрет «Социалистическое отечество в опасности!», в котором сообщается о переходе к чрезвычайным мерам и предоставлении ВЧК права расстреливать на месте, вне суда за довольно широкий круг преступлений.
«Священным долгом рабочих и крестьян России является беззаветная защита Республики Советов против полчищ буржуазно-империалистской Германии. Совет народных комиссаров постановляет: <...>
5) рабочие и крестьяне <...> должны мобилизовать батальоны для рытья окопов под руководством военных специалистов;
6) в эти батальоны должны быть включены все работоспособные члены буржуазного класса <...>; сопротивляющихся расстреливать <...>;
8) неприятельские агенты, спекулянты, громилы, хулиганы, контрреволюционные агитаторы, германские шпионы расстреливаются на месте преступления».
Уже через пять дней, 26 февраля 1918 года, по специальному постановлению коллегии ВЧК были расстреляны грабители — самозваный князь Константин Эболи де Триколи и его сообщница Франциска Бритт, которые под видом сотрудников ВЧК проводили у граждан «обыски», забирая деньги и украшения.
На следующий день в «Правде» вышло краткое сообщение от ВЧК: «По постановлению комиссии известные грабители кн. Эболи (Триколи) и Франциска Антоновна Брикки расстреляны комиссией за организацию целого ряда грабежей и участие в вооруженном сопротивлении отряду комиссии».
Одной из самых известных внесудебных казней стал расстрел царской семьи и их приближенных в Екатеринбурге в ночь на 17 июля 1918 года. По официальной версии, решение о расстреле вынес исполкомом Уралоблсовета. Однако многие историки считают, что фактически решение о расстреле приняла центральная власть, а исполком просто взял это решение на себя. Это подтверждает дневник Льва Троцкого. Судя по его воспоминаниям, решение о внесудебном расстреле семьи Романовых, включая 13-летнего ребенка, царевича Алексея, приняли Ленин и Свердлов.
Лев Троцкий, воспоминание о разговоре с Яковом Свердловым в 1918 году:
«В один из коротких наездов в Москву — думаю, что за несколько недель до казни Романовых,— я мимоходом заметил в Политбюро, что, ввиду плохого положения на Урале, следовало бы ускорить процесс царя. Я предлагал открытый судебный процесс, который должен был развернуть картину всего царствования. <...> Ленин откликнулся в том смысле, что это было бы очень хорошо, если б было осуществимо. Но… времени может не хватить… <...>
Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:
Из дневниковых записей Льва Троцкого, воспоминание записано в 1935 году
— Да, а где царь?
— Кончено,— ответил он,— расстрелян.
— А семья где?
— И семья с ним.
— Все? — спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.
— Все! — ответил Свердлов.— А что?
Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.
— А кто решал? — спросил я.
— Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставлять нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях…
Больше я никаких вопросов не задавал, поставив на деле крест. По существу, решение было не только целесообразно, но и необходимо. Суровость расправы показывала всем, что мы будем вести борьбу беспощадно, не останавливаясь ни перед чем. <...> В интеллигентских кругах партии, вероятно, были сомнения и покачивания головами. Но массы рабочих и солдат не сомневались ни минуты: никакого другого решения они не поняли бы и не приняли бы. Это Ленин хорошо чувствовал».
16 июня 1918 года Наркомюст РСФСР наделяет революционные трибуналы правом назначать любую меру наказания, в том числе расстрел. В это время усилилась и карательная деятельность ВЧК. Тройки чрезвычайных комиссий могли решать вопрос жизни людей, руководствуясь собственным «революционным правосознанием». По словам исследователя, преподавателя факультета права НИУ ВШЭ Павла Григорьева, «революционное правосознание» в раннем советском государстве не только официально признавалось инструментом правового регулирования, но зачастую могло иметь большую юридическую силу, чем формальные нормы.
Первым таким судебным смертным приговором в истории советской власти считается расстрел адмирала Алексея Щастного, командующего Балтийским флотом. Спасая 236 судов от захвата немецкими и финскими войсками во время Первой мировой войны, Щастный рискнул вывести флот через нерастаявший лед Финского залива в Кронштадт вопреки указанию Льва Троцкого и других большевистских лидеров, которые приказывали взорвать корабли. Успешная операция получила название «Ледовый поход». Это укрепило авторитет адмирала Щастного среди моряков Балтийского флота. Они приняли резолюцию с требованием — «всю власть по обороне и управлению Петроградским округом вручить морской диктатуре Балтийского флота». Троцкий лично арестовал Алексея Щастного и выступил на судебном процессе единственным свидетелем и прокурором. Обвинение звучало так: «…совершая героический подвиг, тем самым создал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать ее против Советской власти». После ареста Щастного направили в Таганскую тюрьму.
Из воспоминаний начальника Таганской тюрьмы Евгения Юревича:
«Когда я спросил его, по какому обвинению он направлен к нам, Щастный сказал: «Вины за мной никакой, но вас я долго стеснять не буду, так как Троцкий меня неминуемо и очень скоро расстреляет». Сказано это было без всякой акцентировки, как будто он говорил что-то самое обычное и касающееся не его, а постороннего человека. Я сказал ему, что удивляюсь его словам, так как Советская власть еще никого не расстреливала и по нашим законам наивысшей мерой наказания является заключение в тюрьме на 10 лет. «Тем не менее,— ответил он мне,— меня расстреляют, хотя за мной нет, повторяю, никакой вины». «Но,— спросил я,— за что же вас расстреляют, если вы ни в чем не виноваты?» Он ответил: «Троцкий расстреляет меня за две вещи: первое — спасение флота в условиях полной невозможности это сделать... и, второе, Троцкий знал мою популярность среди матросов и всегда боялся ее».
Фрагмент из переписки с писателем Михаилом Корсунским, 30 мая 1967 года
Щастного расстреляли во дворе Александровского военного училища в Москве в ночь на 22 июня 1918 года. Жена адмирала, Нина Щастная, обратилась в ЦИК с просьбой выдать тело мужа для погребения по христианским обычаям. Она готова была оплатить его доставку на кладбище и обещала не указывать на могиле мужа фамилию. Однако председатель ЦИК Яков Свердлов ответил ей отказом. Место захоронения адмирала Щастного неизвестно.
Вскоре у большевиков появился повод официально заявить о начале массового террора. 30 августа 1918 года происходят два покушения на партийных лидеров: в Петрограде Леонид Каннегисер выстрелом из револьвера убивает главу Петроградской ЧК Моисея Урицкого, в Москве Фанни Каплан ранит Владимира Ленина.
После этого власти официально объявили в стране применение массового террора, ключевым инструментом которого становится смертная казнь. В новом декрете Совнаркома от 5 сентября говорилось: «…подлежат расстрелу все лица, прикосновенные к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам».
На следующий день в советской прессе вышло заявление нового председателя петроградской ЧК Глеба Бокия и секретаря Александра Иоселевича: «Правые эсэры убили тов. Урицкого и тяжело ранили тов. Ленина… В ответ на это Всероссийская Чрезвычайная Комиссия… решила расстрелять целый ряд контрреволюционеров, которые и без того уже давно заслужили смертную казнь. Расстреляно всего 512 контрреволюционеров и белогвардейцев, из них 10 правых с.-р. (Имеются в виду социалисты-революционеры) ».
По данным историка Олега Мозохина, в 1918 году органы ВЧК расстреляли 6300 человек
Однако в годы Гражданской войны в России еще продолжают звучать голоса людей, осуждающих применение высшей меры наказания: политические оппоненты большевиков и авторитетные общественные деятели критикуют советскую власть за террор и возврат к смертной казни.
Владимир Короленко, писатель:
«При царской власти я много писал о смертной казни и даже отвоевал себе право говорить о ней печатно много больше, чем это вообще было дозволено цензурой. Порой мне удавалось даже спасать уже обреченные жертвы военных судов, и были случаи, когда после приостановления казни получались доказательства невинности и жертвы освобождались <...> Но казни без суда, казни в административном порядке — это бывало величайшей редкостью даже и тогда. <...> Деятельность большевистских Чрезвыч. следственных комиссий представляет пример, может быть, единственный в истории культурных народов. <...> Я думаю, что не всякие средства могут действительно обращаться на благо народа, и для меня несомненно, что административные расстрелы, возведенные в систему и продолжающиеся уже второй год, не принадлежат к их числу».
Из письма наркому просвещения Анатолию Луначарскому. 19 июня 1920 года
Иван Горбунов–Посадов, писатель, педагог:
«Среди актов советской власти есть один замечательнейший и благороднейший акт — это декрет Совнаркома о возможности, через постановления народных судов, освобождения от военной службы отказывающихся от нее в силу искренних религиозных убеждений.
Однако наряду с проведением в жизнь этого декрета происходит в некоторых случаях и совершенно обратное явление. <...> Начиная с июля месяца 1919 г., лично мне известно уже одиннадцать случаев смертной казни через расстрел таких глубочайше искренних религиозных людей, отказавшихся от военной службы. <...> Есть слухи о том, что есть еще осужденные на смертную казнь за отказ от военной службы по религиозным убеждениям».
Из письма председателю Совнаркома Владимиру Ленину. 12 декабря 1920 года
В начале 1920 года, когда армии белых генералов были разгромлены и победа большевиков в Гражданской войне уже ни у кого не вызывала сомнений, заигрывая с общественным мнением, советская власть отменила смертную казнь (Постановление «Об отмене применения высшей меры наказания (расстрела)» принято 17 января 1920 года) . Но уже через четыре месяца казнь вернули — в мае вышло постановление, которое допускало расстрел на территориях, находящихся на военном положении. (Постановление ВЦИК И СТО «Об объявлении некоторых губерний на военном положении» от 11 мая 1920 года)
внук приговоренного к смертной казни 18-летнего школьного учителя Павла Степанова, экс-председатель правления общества «Мемориал» (ликвидировано судом в 2021 году, до этого объявлено иноагентом):
«Период, когда смертная казнь в 1920 году была отменена, был очень коротким. Но именно благодаря ему перед вами сижу я. В 1920 году мой дед был приговорён к расстрелу. Но поскольку казнь была отменена, наказание ему заменили на заключение»
В хаосе Гражданской войны казни осуществлялись повсеместно и произвольно, без каких-либо судебных решений всеми сторонами — и красными, и белыми, и зелеными. Точной статистики убитых в годы Гражданской войны и красного террора нет.
Правовая справка
Впервые в истории России смертная казнь была отменена по решению Временного правительства 12 марта 1917 года. Но через четыре месяца, 12 июля, правительство восстановило высшую меру наказания на фронте. После октябрьского переворота захватившие власть большевики приняли постановление, которое гласило — «восстановленная Керенским смертная казнь на фронте отменяется». Но с февраля 1918 года высшая мера наказания вновь стала легитимна (Декрет СНК «Социалистическое отечество в опасности!» допускал расстрел на месте «неприятельских агентов, спекулянтов, громил, хулиганов, контрреволюционных агитаторов, германских шпионов») , а 5 сентября вышло постановление СНК «О красном терроре», разрешившее расстреливать тех, кто имел отношение «к белогвардейским организациям, заговорам и мятежам». 17 января 1920 года вышло постановление ВЦИК и СНК, которое отменило смертную казнь в связи с «разгромом контрреволюции вовне и внутри». Однако через четыре месяца, 11 мая 1920 года, новое постановление ВЦИК и СТО объявило 24 губернии на военном положении и предоставило губернским ревтрибуналам право самим назначать вид наказания, то есть фактически право безграничной репрессии. 28 мая 1920 года советская власть наделила ВЧК правами ревтрибуналов в отношении преступлений, «направленных против военной безопасности Республики (взрывы, поджоги, измена, шпионаж, спекуляция военным имуществом, преступное нерадение при проведении охраны военных складов и других военных мероприятий)».
В целом период Гражданской войны (с 1917 по 1922 год) характеризуется несистемностью применения смертной казни. Решения большевиков зависели от ситуации на фронтах и зачастую преследовали популистские, а не юридические цели. В условиях Гражданской войны юридические нормы часто заменяло так называемое революционное правосознание, которое фактически оборачивалось произволом.
Именно в этот период сложились те особенности применения смертной казни, которые получили развитие в советской России в течение следующих 80 лет: физическое устранение инакомыслящих как основа государственной политики, пренебрежение к процедуре захоронения казненных, отказ выдавать тела их родственникам. И главное — снижение ценности человеческой жизни, превращающее смертную казнь в бытовое явление.
В 1997 году Россия отказалась от смертной казни. С тех пор прошло почти 30 лет, но призывы вернуть этот вид наказания продолжают звучать.
В спецпроекте «Жизнь как право» мы разбирались, как государство использовало смертную казнь в разные периоды ХХ века, почему ввело мораторий на ее применение, а главное — как приговоры повлияли на судьбы конкретных людей. Бóльшую часть проекта составляют интервью с родственниками приговоренных к казни: что они помнят о своих близких и что думают о предоставлении государству возможности решать, кому жить, а кому умереть.
История применения смертной казни в России в ХХ веке (после 1917 года) здесь.
Истории десяти человек, приговоренных к смертной казни в разные периоды развития России в ХХ веке: какими были эти люди, почему их приговорили к высшей мере наказания, что их близкие помнят о них и что думают о смертной казни:
