Борис Шмелев 20 лет. Десантник. Находился в Праге с первых часов вторжения

Я служил артиллеристом в седьмой дивизии. 21 августа в четыре утра мы загрузили свои гаубицы, машины, сели в самолеты и вылетели. Нам, десантникам, сразу объяснили, что не надо ждать от руководства приказа «огонь!». Сказали, что мы, как артиллеристы, на каждый выстрел можем сразу отвечать снарядом. Этот приказ ко многому обязывал.

Мой однополчанин за день до вылета дал свой домашний адрес: если бы он погиб, я должен был сообщить его семье. Когда подлетали, я увидел большой город в иллюминаторы, его огни — больше было ощущение праздника, чем боевых действий...

Фото из личного архива Бориса Шмелева

Президиум ЦК КПЧ

Всем гражданам Чехословацкой социалистической республики! <...> ЦК КПЧ призывает граждан нашей республики не оказывать сопротивление, так как оборона наших границ невозможна. Поэтому наша армия, органы безопасности и народная милиция не получили приказа оборонять землю.

Зденек Млынарж, секретарь ЦК Коммунистической партии Чехословакии

На заседании политбюро КПЧ, затянувшемся 20 августа 1968 года до полуночи, Черника вдруг позвали к телефону. Ему звонил министр обороны Дзур. Он сообщил, что войска Советского Союза и воинские части четырех стран-членов Варшавского договора перешли границы Чехословакии. Я почувствовал шок, подобно пережитому во время автомобильной катастрофы. В моем воображении чередовались какие-то кадры: военные сцены — баррикады, танки, раненые и мертвые на улицах Праги — сменялись лицами моих близких, пейзажами Южной Чехии, уродливым фасадом Московского университета. Я физически чувствовал, как кончается моя жизнь коммуниста. Все оказалось вдруг лишенным смысла — и идеи, и действия. Несколько позже я вернулся к реальности. Тот же зал заседаний, те же люди — но всего за несколько минут мир стал неузнаваемым.

Я слышал голос Дубчека:
— Так все-таки они пошли на это. И так они поступили по отношению ко мне! — Для него оккупация была личным поражением. Я представил проект постановления, вернее, призыв «К народу Чехословацкой социалистической республики».

Фото: Rublic Jiri/CTK/Коммерсантъ

Фото: Rublic Jiri, Picha Oldrich, Karas Jiri/CTK/Коммерсантъ

Секретарь ЦК КПЧ Зденек Млынарж и первый секретарь ЦК КПЧ Александр Дубчек

Зденек Млынарж, секретарь ЦК КПЧ в 1968-1970 гг.

Советские танки вошли в Прагу. Блокированы мосты, занят центр города. Здание Чехословацкого радио окружено, но вещание продолжается

The New York Times

Стрельба у здания Чехословацкого радио. Есть убитые. Агентство Reuters, цитируя ЧTK (Чехословацкое телеграфное агентство), передает, что люди бросаются под танки, пытаясь таким образом остановить захват города.

Фото: Libor Hajsky / Reuters

Фото: Libor Hajsky / Reuters

Фото: Libor Hajsky / Reuters

Фото: Libor Hajsky / Reuters

Танк наезжает на баррикады, сделанные из машин и автобусов, возле здания Чехословацкого радио

Столкновения у здания Чехословацкого радио

Водитель автобуса пытается помочь раненым во время стрельбы у здания Чехословацкого радио

Чехи бросают камни и коктейли Молотова в советские танки у здания Чехословацкого радио

Карел Вайнлих 38 лет. Радиорежиссер. Был в здании Чехословацкого радио во время его захвата

Ночью на радио появились люди в бесшумной обуви, черных масках и черном неопрене — что-то типа водолазных костюмов. Это были сотрудники советских спецслужб. Генеральный директор Чехословацкого радио фактически собственноручно пустил их в здание. Мы боялись этих людей: у них были «Калашниковы». Им запрещено было с нами разговаривать. Они не проявляли агрессии, просто пытались отключить нас от вещания: ходили и перерезали ножницами телефонные провода и вообще все провода, которые им встречались.

Станция была захвачена. На следующий день мы начали вещать из здания неподалеку, в обстановке полной секретности. Сначала мы призывали сохранять спокойствие и не провоцировать конфликтов, потому что солдаты были вооружены. Президент Свобода и другие мудрые люди говорили, что физическое сопротивление бессмысленно: войска пришли с танками, и все может закончиться плохо, как в Венгрии в 1956 году. Но когда руководство Чехословакии вывезли из страны, многие стали склоняться на сторону активного сопротивления.

Фото: Alexandr Janovsky/CTK/Коммерсантъ

КГБ СССР

Отряд под командованием гвардии полковника Бурова Л.Г., захватив городской вокзал в составе 8-ой ПДР и батареи АСУ-57, начал выдвижение к радиоцентру. Отряд встретил мощную демонстрацию контрреволюционеров, блокировавших Радиоцентр со всех сторон. Общая численность контрреволюционеров составляла 7-8 тысяч человек. Как стало известно позже, с переходом советско-чехословацкой границы из Радиоцентра был передан призыв: всем патриотам собраться к радиоцентру.

Чехи слушают по радио последние новости о вторжении.
Фото: AP

Здание ЦК КПЧ окружено бронетехникой. Руководство Чехословакии во главе с Александром Дубчеком арестовано

Фото: Universal History Archive/ UIG via Getty Images

Фото: AP

Александр Дубчек, первый секретарь ЦК КПЧ в январе 1968 — апреле 1969 гг. Инициатор курса реформ, известных как «Пражская весна»

Студенты в Праге протестуют против вторжения в Чехословакию

Зденек Млынарж, секретарь ЦК Коммунистической партии Чехословакии

Внезапно двери кабинета Дубчека распахнулись, ворвались примерно восемь солдат и младших офицеров, обступили нас сзади и направили оружие нам в затылки. Вслед за ними вошли два офицера. Один из них был полковником. Вел он себя уверенно и нагло. Он заявил, что берет нас «под охрану», и начал отдавать приказы. Кто-то, кажется Дубчек, что-то сказал, и полковник заорал: «Не разговаривать, сидеть тихо! По-чешски не говорить!» Эти слова меня так возмутили, что я не совладал с чувством гнева, унижения и страха, и со странной самоуверенностью властителей, уже лишенных власти, повелительным голосом сказал ему: «Ведите себя так, как вам было приказано. Вы понимаете, где находитесь? Вы в кабинете Первого секретаря Коммунистической партии. У вас есть приказ затыкать нам рот? Нет! Так выполняйте приказы!» Полковник растерялся, хотел что-то сказать, но смолчал. <...> Солдаты перерезали все телефонные провода в кабинете, закрыли окна, чтобы не было слышно криков толпы, собравшейся вокруг ЦК за кордонами советских парашютистов, певшей гимн и скандировавшей лозунги и имя Дубчека. Кое-что было слышно и сквозь закрытые окна. Мы сидели вокруг стола уже молча, с направленными нам в затылки автоматами. Франтишек Кригель посмотрел на часы. Было пять с чем-то утра 21 августа 1968 года.

The New York Times

Вторжение, начавшееся в ночь на 21 августа, положило конец эксперименту Дубчека по созданию «коммунизма с человеческим лицом», который начался в январе.

ТАСС

Население проявляет спокойствие. Многие чехословацкие граждане выражают воинам союзных армий свою признательность за своевременный приход в Чехословакию — на помощь в борьбе против контрреволюционных сил. В то же время в Праге и некоторых других населенных пунктах антисоциалистические элементы пытаются организовать враждебные вылазки против здоровых сил ЧССР и пришедших им на помощь союзных войск.

Юрий Синельщиков 20 лет. Радист. В ночь на 21 августа на танке пересек границу Чехословакии

Войска разместились по всем улицам Праги. Первые несколько дней танки стояли на площади с направленными в улицу стволами — это была демонстрация силы. Наверное, не совсем правильная, потому что чехи начали возмущаться — наши танки стали поджигать. Молодежь была настроена категорически против нас. Я слышал такие разговоры: «Призовут меня в армию, скажут в вас стрелять, и я буду в вас стрелять! Убирайтесь вон!»

Они открыто нас оскорбляли: вы свиньи, пьяницы, вы дерьмо, вы агрессоры, вы оккупанты. В ответ я спрашивал: ну скажите, что мы у вас взяли, что отняли? Школы заняли, заводы? Жилье у вас отняли, выгнали на улицу? Какие оккупанты? Вы живете своим порядком, мы вас ни к чему не принуждаем.

Фото из личного архива Юрия Синельщикова

Комсомольская правда

Молодые ребята из Вологды, Волгограда, Москвы достойно представляют здесь наш народ, всю нашу миролюбивую армию. Они убедительно объясняют подстрекаемым реакцией группам молодежи, что советский народ заботится лишь о том, чтобы социализм был сохранен и развивался в дружественной нам Чехословакии.

Чехословацкое телеграфное агентство

Незадолго до половины двенадцатого советские солдаты открыли стрельбу из всего ручного оружия, продолжавшуюся около 5 минут. <...> В одной из боковых улиц выше чехословацкого радио был нанесен удар в спину молодому человеку 20-ти лет. Когда его увозили на скорой, он был еще в сознании <...> Вскоре после четверти первого Вацлавская площадь наполнилась раскатами пулеметной стрельбы. <...> Люди тщетно спрашивали солдат в танке на углу Вацлавской площади и Оплеталовой улицы, зачем они это делают.

Владимир Лукин 31 год. Редактор журнала в Праге. Из-за несогласия с вводом войск был выслан в Москву

Я испытывал те же чувства, что и Евтушенко, который написал тогда «Танки идут по Праге… Танки идут по правде». Было удивление, любопытство и, конечно, внутренняя горечь. К утру солдаты на танках заняли все улицы. Увидели людей, идущих на работу, женщин с колясками. Люди подходили к ним и спрашивали: «В чем дело?» «Защищаем вас от контрреволюции» — «А где она тут у нас?» Солдаты ехали к братьям, которые оказались обманутыми и нуждались в защите, а увидели обычный мирный город. Они были в полном недоумении.

Еще видел стрельбу на Вацлавской площади: танки открыли огонь прямо поверх голов столпившихся демонстрантов. Думаю, что стреляли холостыми, но на стенах музея, который расположен на площади, до сих пор есть следы от гильз.

Фото из личного архива Владимира Лукина

Оккупированы крупные города, в том числе Либерец в 110 км от Праги. На главной площади Либереца стрельба. 9 человек убиты, 50 ранены

Фото: CTK/Коммерсантъ

Фото: CTK/Коммерсантъ

Слова Генсека ЦК КПСС Леонида Брежнева «Это ваше дело» повесили на разрушенном доме в Либереце

Надпись на дороге в Либереце

Петр Шида 24 года. Инженер. Был обстрелян советскими военнослужащими в Либереце

Первыми у ратуши встали машины. Окна в одной из них были открыты, и какие-то ребята начали кидать в них помидоры. Водитель начать стрелять в воздух. Следом ехала колонна танков — всего их было около двадцати. Командир одного из них, услышав стрельбу, подумал, что их обстреливают из окон близлежащих домов, вылез из люка и начал по ним стрелять. Из соседних танков тоже начали вылезать солдаты, им на головы посыпалась штукатурка с обстреливаемых домов. Они не поняли, что происходит, и тоже открыли стрельбу.

В меня попало семь пуль — все прошли насквозь. Мне повезло: пули не задели жизненно важные органы. Одна попала в колено, другая — в икру, еще одна прострелила ступню через ботинок. Когда мне прострелили ноги, я думал, что это какой-то страшный сон. Чтобы убедиться, что все наяву, я засунул палец в дырку в колене и прокрутил...

Фото из личного архива Петра Шиды

Известия

Советские люди озабочены угрозой социалистическому строю в Чехословакии. Все эти отклики полны непреклонной решимости — никому и никогда не будет позволено вырвать ни одного звена из содружества социалистических государств. Такова воля советского народа.

В Либереце танк врезался в дом. 3 человека погибли. На площади митинг

Танк врезался в стену на площади в Либереце.
Фото: Helmut Hoffmann/ullstein bild via Getty Images

Ян Кованич 17 лет. Школьник. Видел, как советские солдаты стреляли по горожанам

В Либереце в то время жили около 80 тыс. человек, и у каждого был кто-то из друзей или близких среди пострадавших. На площади проходила стихийная демонстрация, когда один из танков врезался в арку дома возле ратуши. Поднялись клубы пыли, было много раненых, три человека погибли.

Солдат высунулся из танка, чтобы оглядеться. Рядом со мной стоял парень, который взял половину кирпича и бросил ему в спину. Он попал — точно между лопаток. Солдат достал пистолет и выстрелил в воздух. Во мне бурлило возмущение, хотелось пойти и объяснить ему, что он дурак, как он себе позволяет такие вещи, но солдат опустил пистолет.

Фото из личного архива Яна Кованича

The New York Times

Советские войска блокировали границы со стороны Австрии. Железнодорожное и авиасообщение остановлены.
ABC News сообщает:

Ленка Прохазкова 17 лет. Дочь известного писателя. После ввода войск долго не могла вернуться на родину

Ранним утром родителям позвонил друг семьи, кинорежиссер Карел Кахиня: «Просыпайтесь и уходите из дома, здесь русские!» В записях чешской госбезопасности мой отец Ян Прохазка упоминался как работающий на Запад заговорщик, которого надо судить. Все ждали массовых арестов.

После звонка отец пошел уничтожать свой последний фельетон. Он рвал бумагу и спускал обрывки в унитаз, как в фильмах про шпионов. Это был какой-то бессмысленный страх: по всему дому лежали компрометирующие бумаги, а он уничтожил только последний фельетон. Следующие несколько дней они прятались у друзей в разных районах Праги. С собой он взял только пишущую машинку.

Мы с младшей сестрой в это время были во Франции. Нам ничего не рассказывали, потому что не было понятно, жив ли отец. Позже он прислал письмо. Родители сами не были уверены, что останутся в Праге. Мы могли больше никогда не увидеться, и я втайне разработала план побега домой.

Фото из личного архива Ленки Прохазковой

Линдон Б. Джонсон, президент США

Причины [для вторжения], названные Советским Союзом, явно надуманны. Правительство Чехословакии не просило союзников вмешиваться в их внутренние дела. Никакая внешняя агрессия не угрожала Чехословакии. Во имя надежды человечества на мир я призываю Советский Союз и его соратников вывести свои войска из Чехословакии. Никогда не поздно одуматься.

Президент США Линдон Джонсон (справа, ближе к стене) на встрече с советским послом Анатолием Добрыниным (слева) по поводу вторжения в Чехословакию.
Фото: CORBIS/Corbis via Getty Images

Литературная газета

Историк будущего, окидывая мысленным взором далекий для него август 1968 года, назовет его не только месяцем бескомпромиссной борьбы за великие завоевания социализма, но и месяцем еще одного оглушительного провала мировой реакции и империализма.

Фото: Reg Lancaster/Daily Express/Getty Images

Фото: Reg Lancaster/Express/Getty Images

Фото: Reg Lancaster/Express/Getty Images

Двое беженцев из Чехословакии идут к немецкой границе

Беженцы на границе Чехословакии и Германии

Йиржина Шиклова 33 года. Преподаватель. Осудила ввод войск и была уволена из университета

В то время мы с семьей уехали отдыхать в Югославию. О том, что Чехословакию оккупировали, узнали только к вечеру 21 августа. Мы не понимали, возвращаться на родину или нет. Мне предложили работу в Германии и в Голландии. Но в конце сентября мы все же решили вернуться. При пересечении государственной границы мы с мужем договорились, что никогда друг друга не упрекнем за это решение.

Поскольку у меня было много знакомых за границей, я начала посылать им информацию, рукописи отсюда. Это были тексты влиятельных чешских литераторов, в том числе Вацлава Гавела, Павла Когоута. Обратно они приходили уже изданными тиражами в специальном грузовике с двойным дном и двойными стенами, который внешне выглядел как дом на колесах. К тому моменту меня уже уволили из университета.

Фото из личного архива Йиржины Шикловой

United Press International

Члены Конгресса призывают собрать экстренное совещание Совета безопасности ООН, требуя объяснений [от советского посла] о вторжении в Чехословакию.

Власти столкнулись с проблемой, которая, казалось, уже в прошлом — две ядерные державы снова смотрели друг на друга через железный занавес — более значительный, чем был до этого.

Основную часть войск вывели из Чехословакии в ноябре, но по договору об условиях пребывания советское командование получало право постоянного размещения в ЧССР.
Фото: Mondadori Portfolio via Getty Images

Владимир Лукин 31 год. Редактор журнала в Праге. Из-за несогласия с вводом войск был выслан в Москву

Понаблюдав за происходящим в Праге, я решил написать докладную записку начальству о своем категорическом несогласии с вводом войск. И вскоре — числа 25 или 26 августа — пришло указание всех недовольных выслать в Москву. Нам сказали, что начинается эвакуация и мы уезжаем первыми. Но в самолете оказались только те, кто так или иначе дал ясно и четко понять, что придерживается мнения, противоположного официальному. Это были мой коллега Михаил Поляков, корреспондент «Известий» Кривошеев и корреспондент «Правды» Орлов, которые отказались писать материалы, нужные пропаганде. Всего восемь или десять человек.

Пока мы летели, я подумал, что если нас встретит референт из международного отдела ЦК, то все будет хорошо, а вот если какой-нибудь другой товарищ, то вариант уже иной. Увидев возле трапа референта из ЦК, я понял, что все будет более или менее гладко.

Главный урок 1968 года для меня: не надо размахивать кулаками, а лучше пораскинуть умом. Именно стремление постоянно и безмерно расширять советскую империю обернулось через два десятка лет ее болезненным для всех нас развалом.