В журналистике есть одно действенное правило успеха — правило больших цифр и известных имен. Работает оно безотказно: заметка в считаные минуты разносится по интернету. У конкурса на концепцию парка «Зарядье», который должен появиться у стен Кремля, с правилом успеха все в порядке: подали заявки 420 компаний из 27 стран. Победила команда во главе с американским бюро Diller Scofidio + Renfro, чей парк High Line на месте заброшенной железной дороги в Нью-Йорке известен далеко за пределами США. Впереди подведение итогов по еще одному, уже наделавшему шуму проекту Международного финансового центра (МФЦ), который намерен создать на своих землях на западе Москвы Сбербанк. И опять отобранная из 83 команд восьмерка финалистов пестрит именами архитекторов со всего мира. Здесь даже американское бюро Skidmore, Owings and Merrill (SOM), автор пока самого высокого небоскреба в мире Burj Khalifa и центральной башни Freedom в новом комплексе Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Все отлично за одним исключением: и в конкурсе на концепцию «Зарядья», и сбербанковского МФЦ в число финалистов попала всего одна команда, возглавляемая российской мастерской. В обоих случаях им стало очень сильное архитектурное бюро ТПО «Резерв».
Фото: Сергей Михеев, Коммерсантъ / купить фото
Кто-то может парировать: что за дешевый патриотизм? Действительно, практика международных конкурсов по всему миру доказывает, что зачастую здания, которые потом становятся символами городов и даже стран, строятся по проекту иностранцев. Один из самых ярких примеров — Сиднейский оперный театр. На стартовавший в сентябре 1955 года конкурс было подано 233 заявки от архитекторов из 32 стран. Победителем стал на тот момент мало кому известный датчанин Йорн Утзон. Так мир получил еще один шедевр, а Йорн Утзон по прошествии многих лет — наивысшую для архитектора Притцкеровскую премию.
Но если начать вдаваться в детали, восторг быстро улетучивается. «На Западе в возрасте 30–35 лет архитекторы получают такое образование и опыт, что могут уже управлять строительством городов. Мы же на том этапе, когда профессионала в команду днем с огнем не сыщешь. У нас просто кадровый голод» — это не жалоба, а констатация факта российским архитектором, живущим с этой проблемой не первый год. И таких вопросов слишком много. Позиция чиновников и организаторов конкурсов в этой истории с первого взгляда выглядит вроде бы убедительно: «Наша задача — получить качественную архитектуру, а конкуренция — лучший способ достичь этого результата. Российским архитекторам это только пойдет на пользу. К тому же работать у нас без местного сопровождающего иностранцы не могут, а значит, без заказов наши не останутся». Тех, кто знает, как обстоят в России дела с авторским правом в архитектуре, эти слова вряд ли успокоят. Особенно если еще вспомнить, что стало с проектом новой сцены Мариинского театра Доминика Перро, выигравшего в 2003 году международный конкурс. После долгих мытарств французского архитектора в России Минкультуры в 2008 году отказалось от строительства его золотого купола, неожиданно обнаружив в проекте театра «400 ошибок». Правда, эти «400 ошибок» иностранцев не останавливают. Новые имена все прибывают: в 2011 году москвичи узнали про молодого японского архитектора Джунья Ишигами, выигравшего конкурс на проект реконструкции Политехнического музея. Интересно, насколько будет отличаться результат от изначальной задумки автора? А парк «Зарядье»? В его случае московские власти уже открыто заявили, что окончательный проект должен быть доработан с учетом предложений других финалистов.