Министр по торговле Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) Андрей Слепнев рассказал «Ъ», что принесет российским гражданам и компаниям открытие торговых границ в рамках Евразийского экономического союза.
Фото: Глеб Щелкунов, Коммерсантъ / купить фото
— Расскажите, как могут измениться правила игры внутри Таможенного союза и во внешней торговле с подписанием договора о создании Евразийского экономического союза (ЕАЭС)?
— Шоков для рядовых граждан и предпринимателей не будет — с 1 января не появятся некие принципиально новые правила игры. Договор о Евразийском экономическом союзе закрепит достижения проекта евразийской интеграции и позволит в полной мере реализовать свободу обращения товаров, услуг, капитала и рабочей силы на общем рынке.
Если единый рынок товаров в рамках объединения уже де-факто существует, то полноценный запуск рынка услуг — это следующий ключевой шаг. Часть услуг — порядка 30 секторов — должны оказываться в режиме единого рынка с 1 января 2015 года. По финансовому сектору, транспорту, телекоммуникациям и строительству правительства договорились создавать единые рынки в ближайшие годы, а это половина экономики. И это самый серьезный интеграционный шаг, который реализован в договоре о ЕАЭС.
В вопросах внешней торговли механизмы отработаны еще в рамках Таможенного союза — революций тут мы не увидим. Но сам союз становится полноценным субъектом международного права и сможет выступать стороной в международных договорах. Разумеется, решения о заключении таких договоров будут приниматься странами союза, но договоры, подписанные ЕАЭС, будут формировать права и обязанности для всех стран объединения автоматически.
Также в договоре ЕЭК получает компетенцию и задачу содействовать продвижению экспорта товаров ТС.
— Означает ли подписание союзного договора создание единого рынка без изъятий для товаров или все-таки какие-то изъятия останутся?
— Я думаю, рынка полностью без изъятий добиться невозможно, как невозможно получить химически чистые элементы в реальной жизни. Например, у нас есть изъятия в сфере безопасности: по военной технике, товарам двойного назначения, оружию. Алкоголь сегодня у нас в изъятиях, но мы идем по пути сближения акцизов. Удалось решить вопрос по механизму создания единого рынка лекарственных средств и медицинского оборудования. По вопросам нефтегазового экспорта договорились, что программа мер по унификации рынка энергоресурсов будет сделана до 2018 года, все изъятия будут ликвидированы до 2025 года, включая доступ к трубопроводам.
— Вы говорили, что преимуществом ЕАЭС является единое историческое наследие. Не кажется ли вам, что объединение на такой базе может привести к консервации той отраслевой структуры, в которой правительство видит сегодня основной тормоз экономики РФ?
— Возобновление старых производственных связей очень полезно, но интеграция имеет ряд других вполне практических эффектов. Больше рынок, больше привлекательность для инвестиций, больше его устойчивость, новые возможности для развития отраслей и их диверсификации. С единым рынком появляется конкуренция юрисдикций, что важно для развития институтов. Процедура принятия решений в ТС построена так, что приходится учитывать интересы всех, так что на выходе получаем более качественное регулирование. Поэтому на структуру российской экономики интеграция будет влиять позитивно.
Одна из основных проблем — достаточно серьезный протекционизм во многих отраслях, попытки добиться преференций и неумение или отсутствие хорошего опыта работы в глобальной экономике. Создание ТС, а теперь Евразийского союза, вступление в ВТО — все эти шаги направлены на то, чтобы и правительства, и региональные власти, и предприниматели учились работать на глобальном рынке. Это бассейн с акулами, и вести себя нужно соответственно.
- Как на ваш взгляд распределятся издержки и выгоды от продовольственных санкций РФ внутри стран таможенного союза?
- Первые один-два месяца с момента введения подобных ограничений не дадут объективной информации для анализа влияния на рынки Таможенного союза.
Первый и неизбежный результат – это спекулятивный рост цен. Именно рост цен на социально значимые товары можно назвать главным отрицательным последствием от введения ограничений для потребителей стран ТС.
Что касается производителей, то они могли бы воспользоваться открывающимися возможностями усилить свои позиции на рынке, если конструктивно подойдут к оценке долгосрочных эффектов от своевременных мер. Следует понимать, что ограничения так или иначе носят временный характер, и в будущем российский рынок вновь столкнется с импортом конкурентоспособной продукции из «санкционных» стран.
— Руководством Белоруссии озвучены планы увеличить поставки продовольствия в РФ в полтора раза, угрожают ли эти планы свести на нет эффект санкций?
— Белорусские поставщики могут нарастить поставки молочной, животной и плодоовощной продукции; Казахстан также может заместить импорт некоторых растительных и мясных продуктов питания. Однако это не означает, что в условиях единого рынка товаров, российские производители будут ущемлены.
Во-первых, масштабы необходимого импортозамещения на российском рынке таковы, что производители всех трех стран смогут параллельно наращивать производство.
Во-вторых, подобное интеграционное развитие внутреннего рынка союза будет способствовать повышению качества продукции за счет естественной конкуренции. В последующем этот фактор может дать товарам Таможенного союза дополнительные преимущества при торговле на внешних рынках.
— Можно ли на сегодняшний день констатировать какое-то статистически значимое влияние ТС на экономики стран-участниц? Как оно проявляется?
— Со снятием торговых барьеров уже в 2011 году взаимная торговля росла быстрее торговли внешней, в 2012 году — быстрее в три раза. Сейчас этот эффект уже ушел в базу. Зато проявляются долгосрочные эффекты интеграции, которые связаны с созданием новых производств, ориентированных на общий рынок, и развитием межотраслевой и внутриотраслевой кооперации.
Это показывает и структура взаимной торговли. Так, доля машинотехнической продукции во взаимной торговле у нас в восемь раз выше, чем в торговле с третьими странами, а доля нефти, газа и энергетического сырья, напротив, снизилась с почти 40% до 32%.
В 2012 году Россия поставила в Беларусь в 2,2 раза больше легковых автомобилей, чем в 2011-м, в Казахстан — в 4,3 раза. В прошлом году поставки легковых авто в страны ТС выросли еще на 43,8%. По грузовикам рост российского экспорта в ТС в 2012 году составил 37%, в 2013-м — 86,2%. Растут поставки комплектующих и различного технологического оборудования.
В прошлом году экспорт из Казахстана в ТС подъемных машин вырос почти в пять раз, холодильников — в 4,5 раза, различных металлопрокатных станков — в 5 раз, средств наземного транспорта — в 2,6 раза. Появляются новые производства по железнодорожному транспорту, сельхозмашиностроению, химической промышленности. Они развиваются как в партнерстве с иностранными компаниями, так и с российскими и белорусскими. Например, по автотранспорту есть совместные проекты с АвтоВАЗом, разрабатывается СП с БелАЗом.
По итогам 2013 года взаимная торговля начала сокращаться, и в первом квартале это снижение продолжилось. Очевидно, происходит определенная коррекция после набора высокой базы в прошлые годы, но есть и влияние объективных факторов: изменились форматы торговли нефтью и нефтепродуктами России с Казахстаном, это сократило стоимостные объемы, кроме того, в странах ТС снизился спрос на инвестиционные товары, потребительский спрос тоже притормаживает. Наконец, усиливается конкуренция с иностранной продукцией в условиях ВТО.
Именно отраслевая кооперация и согласованная промполитика будут сейчас давать наибольший эффект для торговли.
— В марте президент Владимир Путин говорил о предложениях от 40 стран по созданию зон свободной торговли c Таможенным союзом. В силу последних событий на Украине некоторые страны приостановили идущие переговоры. Какие из стран намерены продолжать работу?
— Стран, которые в той или иной степени проявляли интерес, много. Мы физически не можем вести переговоры со всеми, да и необходимости такой нет, тем более что мы сейчас встраиваемся в ВТО.
Два трека — с Новой Зеландией и Европейской ассоциацией свободной торговли — были приостановлены по политическим причинам, и это не скрывается.
Сейчас мы активно ведем переговоры с Вьетнамом. Скоро начнет работу совместная исследовательская группа с Израилем — это этап анализа, предшествующий собственно переговорам. Скоро начнется аналогичное исследование с Индией. Принято решение о возобновлении СИГ с Египтом.
— Вами уже делались какие-то первоначальные оценки возможного потенциала и отраслевых приоритетов в торговле с этими странами?
— Шаг в сторону свободной торговли не самоцель, а один из инструментов развития торговли между странами или блоками.
В каждой стране свои приоритеты. Мы стремимся открывать для наших предприятий те сферы, где мы сильны: энергетика, нефтегазовый комплекс, транспорт. Соответственно, мы ведем переговоры по комплексному сотрудничеству, а не только по вопросам торгового режима. Но до завершения переговоров мы их не комментируем.
Мы рассчитываем через сеть соглашений дать стимул развитию тех компетенций наших предпринимателей, которые востребованы глобально. В идеале предприниматели увидят для себя конкретные перспективы не только в работе на рынке Евразийского союза, а начнут выходить и в Азиатско-Тихоокеанский регион, например, который для многих сейчас terra incognita. И здесь могут развиваться и туризм, и различные инженерные услуги. Мы даем действительно хороший инструмент, но его надо приложить к конкретным бизнес-интересам.
— Решена ли проблема теневого экспорта из Китая?
— Таможенные службы работают с этой проблемой постоянно, видно, что эти потоки периодически меняются. Проблема пока существует и достаточно ощутима в объеме. В конце августа мы договорились с Министром коммерции Китая начать переговоры по Соглашению по информационному обмену. Они могут начаться уже до конца этого года. Мы хотим выстроить систему таким образом, что те, кто работает легально, будут иметь дополнительные преференции при ввозе товаров, в том числе преференции в их оформлении.
— Вы выступили одним из инициаторов совместного спецпроекта оценки экспортного потенциала российских компаний издательского дома «Коммерсантъ» и московского Центра международной торговли (ЦМТ). Чем для вас ценен этот проект?
— Сейчас такой проект является исключительно ценным. И очень хорошо, что ЦМТ и “Ъ” за это взялись. Бизнес должен четко понимать свои интересы. Он должен четко для себя решить, что он готов представить миру, поверить в это. Обязательно в мире есть люди, которые нуждаются именно в том продукте, который производит конкретное предприятие где-нибудь в России, Белоруссии или Казахстане. Проблема в отсутствии взаимной информации и контактов.
ЕЭК отвечает за формирование внешнеторговой политики, и мы должны понимать, что предприниматели готовы экспортировать и где они видят для себя привлекательные рынки. Такая карта интересов ляжет в основу наших директив к переговорам о торговых режимах и других договоренностях.
Мы же понимаем, что дело не ограничивается нашими традиционными отраслями. Есть еще много всего, о чем мы можем даже не догадываться. И это очень здорово.