В Московском музее современного искусства, что на Тверском бульваре 9, состоялась персональная выставка Владимира Потапова. Проект “По памяти” — вторая выставка в рамках программы “Молодые львы”, организованной ММСИ и галереей “Триумф” при поддержке фонда Владимира Смирнова и Константина Сорокина. Владимир Потапов встретился со слушателем Академии журналистики “Коммерсантъ” и рассказал о своем проекте, ностальгии по Советскому союзу, национальной идентичности и о памяти победителя.
«Я как художник открыт к любым форматам взаимодействия с реальностью. С одной стороны, мне хочется быть бесстрастным проводником действительности, с другой — открывать то, что табуировано. Иногда — через свои предчувствия и ощущения демонстрировать личную “оптику”, через нее разглядывать феномены, находить связи между ними и даже прогнозировать будущее. В этой выставке я скорее был исследователем, который ищет, систематизирует и пытается понять, как личное, коллективное и официальное сосуществует вместе, как влияет друг на друга.
Мне интересна память, которая представляется нам естественной, но по факту является продуктом идеологических механизмов. Документы о событиях, происходивших во времена Великой отечественной войны, Первой и Второй чеченских кампаний до сих пор находятся под грифом секретно, многие факты намеренно замалчиваются или фальсифицируется.
Проект “По памяти” — чертырехчастное высказывание: это картина “Победа под Псковом”, серия “Памятник”, фотоальбом с образами Ленина, реализованных в советское время - от сувенирных безделушек и бюстов до монументальных памятников, - инсталляция “Крен” и серия “Внутри”».
Победа под Псковом
«Сюжет этой работы — пример фальсификации истории. Победы под Псковом, как и самого сражения, 23 февраля 1918 года не было. Миф о подвиге Красной армии родился в 1938 году, когда в “Известиях” вышла статья Сталина — этот миф живет до сих пор. Мы отмечаем эту дату как День защитника Отечества, хотя для этого нет никакого основания».
«Официальная история и есть ее мифологизация: она пропускает историю через фильтр и зачастую от первоисточника ничего не остается. Интернет выступает источником общей истории, это новая летопись времен. Там можно найти первообразы и реальные отпечатки времени, которые не прошли аппарат цензуры. Глобальная сеть позволяет формировать и накапливать опыт цивилизации, но также может стать прекрасным инструментом контроля. Современный портрет выглядит как архив, собранный из поисковых запросов, аккаунтов в соцсетях и скачанных фильмов. Эти файлы продаются большим корпорациям, которые таргетировано направляют, скрыто или не скрыто, рекламу своего продукта».
Внутри
«Первая работа из этой серии началась с доски объявлений, которую я нашел у себя во дворе. Коммунальщики не зачищают предыдущие слои краски, а просто по весне наносят новый, тем самым консервируя грязь и пыль одного года. По этим слоям, которые подобны кольцам на срезе дерева, можно проводить летоисчисление. Снимая слои, а не накладывать их традиционным способом, можно найти, расчистить и актуализировать прошлое. Я обращаюсь во время и оно проявляется по-другому: обязательно появляются искажения».
«Я все чаще сталкиваюсь с людьми, которые испытывают дикую ностальгию по Советскому союзу: по молоку за три копейки, водке по рублю, по хорошему бесплатному образованию и медицине. Одно из свойств человеческой памяти — помнить хорошее. Знаете, есть мужчины, которые в начале 80-х после The Beatles начали носить усы, этакий признак патриархальной мужественности, и чуть-чуть отпускать волосы? Сейчас им под 50, а они все также носят усы и отпускают волосы. И ты понимаешь, что люди застряли во времени, когда они были молоды, когда зажигали и презирали старшее поколение. Они цепляются за то хорошее в прошлом, потому что попали в жернова перестройки и были выброшены на периферию социального благополучия. К сожалению, естественный процесс перехода к другой политической системе будет всегда сопровождаться жертвами, естественными потерями».
Памятник
«В фотоальбоме в хронологическом порядке собраны художественные образы Ильича, которые создавались в советское время – бюсты, фарфоровые статуэтки, монументальные памятники. Будто любящая мать известного сына собирает фотографии, вырезки, складывая их в бархатный фотоальбом. Вот маленький Володя Ульянов потихоньку превращается в Ильича, вот он уже взрослый, лучший друг детей. После – знаменитый ленинопад: монументы сносят, его фигура лежит изуродованная на земле, а потом его аккуратно поднимают на постамент. Вот такая семейная история».
«После развала Советского союза многие республики, в том числе и Россия, пытаются найти свою историческую идентичность. Мои коллеги из Казахстана, когда разговор зашел о советском прошлом, очень резко отреагировали: сейчас, когда они нашли свою национальную идентичность, связанную с их досоветским периодом, воспринимают нас как узурпаторов, которые 70 лет их гнобили. На коллективном уровне национальное ощущение оставалось всегда, но сегодня об этом заботится и официальная власть. В ход идут историки, которые роют архивы и вяжут сеть, которая окутывает весь народ и не позволяет выпасть тем, кто под эту национальную идентичность не подходит.
В художественной студии имени В. Верещагина я увидел картины, изображающие дореволюционную Россию: портреты императоров, русских офицеров, бравой кавалерии. Их авторы еще 30 лет назад писали рабочих-ударников труда. Во времена махрового соцреализма классическим сюжетом было заседание революционеров на штаб-квартире, готовящих провокацию против царя. Сегодня это сюжет выглядит иначе: доблестная полиция врывается в комнату, где в комичных позах сидят уже не революционеры, нет, а перепуганные заговорщики. Я даже спросил: “Как это происходит? Вам просто письмо сверху спустили: теперь пишем так?” Зажались, ничего не стали говорить. И ладно, если это было письмо сверху. Но если это самоцензура, если человек чувствуют, что надо примкнуть к большой силе, прогнуться, то это совсем другая история».
Крен
«Память не имеет твердой почвы, на которой она может принять форму. Это очень хрупкая и зыбкая субстанция. У каждого последующего стола в этой инсталляции на семь сантиметров подпилена ножка. В какой-то определенный момент крен переходит от опоры — ножек — к самой столешнице, – и образуется провал в памяти. Есть у летчиков такой термин “заваленный горизонт”. Горизонт как некий символ стабильности, прямой, что соединяет небо и землю. Его “заваливание” — это искажение типичного представления горизонта, метафоричное искажение памяти».
«Когда я запостил в Facebook одну из работу с Гагариным из серии “Псевдограффити”, где написано: “Юра, мы все *****[потеряли — Академия «Ъ»]”, за ночь появилось более сотни комментариев. Люди чуть ли не рыдали, что потеряли Советский союз. И это все раскрылось под случайной попавшей на глаза фотографией. У нас есть голод по величию, который утоляется за счет Крыма, невероятной победе в сочинской Олимпиаде и Паралимпиаде. Что-то такое есть в нашей культуре: мы готовы сидеть на воде и хлебе, лишь бы гордится за отчизну. Память победителя становится нашим убежищем. Что бы не произошло, мы все равно можем сказать, что мы герои, хоть и победили немцев четыре поколение назад. Волгоград, откуда я родом, полностью пронизан этим чувством. Однажды я ехал в поезде с мамой и ребенком шести лет, который играл солдатиками — нашими и немцами. Тридцать лет назад я точно также играл нашими и немцами! Время ушло, а отторжения образа немцев от фашистов так и не произошло. Наша ментальность победителя до сих пор формируется на том историческом событии, а никаких заместителей так и не появилось».