Главные улицы региональных столиц чаще всего названы в честь определенных людей.
Улиц, названных именами конкретных людей, среди властных адресов больше, чем всех прочих: 183 из 332, то есть 55%. И засилье советского прошлого тут менее заметно, чем в целом по выборке. Ленин, правда, и здесь остается живее всех живых, лидируя с огромным отрывом. Но кроме него из советских героев в пятерке самых популярных топонимических персонажей фигурирует лишь Сергей Киров, а остальные три места, включая и два призовых, получили литераторы.
Однако с именами собственными обнаружилась другая проблема — крайне невысокий уровень, если можно так выразиться, топонимического суверенитета. Как выяснилось, мало какая местная власть готова назвать центральную улицу своей столицы именем не Ленина или Маркса, а какого-нибудь доморощенного героя или пусть даже чужака, но внесшего особый вклад в историю именно этого региона. Именами местных героев названы лишь 40 из 183 (22%) "человеческих" улиц, на которых находятся органы власти, а в 57 субъектах РФ "родных" адресов у властей нет вовсе. Причем наибольшей степенью централизации в этом вопросе опять, как и в рейтинге советскости, обладают парламенты (всего 10,4% местных героев), а самыми самостийными вновь оказались прокуратуры (32%).
Впрочем, изучение истории главных улиц региональных столиц наводит на мысль, что многочисленные проспекты Ленина и площади Свободы появлялись в российской провинции во многом от безысходности. Потому что поиск более оригинальных названий, отражающих местную специфику, часто оказывался мучительно трудной, а иногда невыполнимой задачей.
Возьмем, к примеру, улицу Кузнецова, на которой сейчас расположена администрация Ульяновска. До революции 1917 года она именовалась Комиссариатской — по находившейся там Симбирской комиссариатской конторе (интендантские склады). В 1918 году улице было присвоено более актуальное имя — председателя Реввоенсовета РСФСР Льва Троцкого. Однако в 1927 году Троцкий был снят со всех постов, а еще через два года выслан из СССР. Тогда улицу срочно переименовали в честь вроде бы безупречного красного командира по имени Гая Гай (в 1918 году он руководил обороной Симбирска от наступающих белых войск). Но в 1937 году врагом народа был объявлен и командарм Гай. И лишь после этого городские власти, видимо, поняли, что называть улицы именами живых героев крайне рискованно, и нашли наконец безопасную кандидатуру — некоего пулеметчика Кузнецова, геройски погибшего на дальневосточной границе в 1936 году.
На этом фоне уже не кажется удивительным, что в некоторых регионах власти всячески превозносили вроде бы не очень заметных местных деятелей, едва ли не главная заслуга которых состояла в том, что они переместились в мир иной еще до того, как недавние герои начали массово превращаться во врагов народа.
Фото: ИТАР-ТАСС
Так произошло, к примеру, с Семеном Штыбом, который, прослужив на посту начальника Горского отдела ГПУ во Владикавказе менее года и получив смертельное ранение в схватке с бандитами в ноябре 1923-го, удостоился почетных многолюдных похорон и внушительного монумента, возведенного на названной в его честь площади в центре города. А, скажем, председатель Брянского уездного исполкома Игнат Фокин даже не героически погиб, а всего лишь умер от тифа в апреле 1919-го. Но это не помешало создать в городе, как выражаются некоторые побывавшие там блогеры, "нечто вроде камерного языческого культа товарища Фокина": в его честь названы один из четырех районов Брянска, две городские улицы "и еще куча всего".
Ну а когда чисто "своих" все равно не хватает, приходится придумывать что-то из разряда "свой среди чужих".
К примеру, здание администрации президента Башкирии находится в Уфе на улице Габдуллы Тукаева, названной в честь жившего на рубеже XIX-XX веков основоположника классической татарской поэзии. Формально его, наверное, трудно отнести к "своим" для титульной нации, однако татары как-никак составляют около четверти населения Башкирии. К тому же "татарского Пушкина" на родине принято называть Тукаем, а в Башкирии использовали паспортный вариант его фамилии, чем как бы слегка отделили "своего" Тукаева от соседского Тукая.
В еще более давнюю и в чем-то даже рискованную историю углубились власти Махачкалы, переименовавшие в 1997 году улицу 26-ти Бакинских Комиссаров в улицу Магомеда Ярагского. В итоге в весьма двусмысленном положении оказалась находящаяся на этой улице дагестанская прокуратура, которой приходится бороться с религиозным экстремизмом и одновременно в каком-то смысле его пропагандировать. Ведь шейх Мухаммад-эфенди Яраги, он же Магомед Ярагский, во время Кавказской войны XIX века был идеологом газавата и наставником дагестанских имамов, включая и знаменитого имама Шамиля.