Уголовное дело о беспорядках 6 мая на Болотной площади скоро будет передано в суд. В марте за одного из обвиняемых студентов вступилось руководство университета, что стало беспрецедентным поступком. "Власть" решила выяснить, почему никто не вступается за остальных.
За десять месяцев, прошедших с митинга на Болотной площади, власти подготовили к посадке 14 человек, "причинивших боль неустановленным омоновцам"
Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ / купить фото
Расследование дела о массовых беспорядках во время оппозиционного шествия 6 мая 2012 года близится к концу. В московских СИЗО остаются 14 человек, обвиняемых в драке с полицией,— среди них пятеро студентов, четверо работающих, трое безработных и два инвалида. В марте судьи решат, можно ли отпустить участников митинга на Болотной площади под подписку о невыезде или необходимо оставить их читать 62 тома уголовного дела в следственном изоляторе. На одном из таких заседаний произошло неожиданное: с личным поручительством за студента четвертого курса Ярослава Белоусова выступил декан факультета политологии МГУ Андрей Шутов. До этого случая руководители вузов и работодатели ограничивались предоставлением в суд характеристик студентов или сотрудников, участвовавших в политической акции.
Студента МГУ Белоусова обвиняют в попытке прорвать оцепление на Болотной площади и в метании камней в сотрудников ОМОНа. В качестве доказательства предъявляется видеозапись, на которой он показывает омоновцам кулак, кричит "фашисты" и роняет какой-то желтый предмет. 22-летний студент сидит в изоляторе уже девятый месяц. Дома его ждут однокурсница-жена и годовалый сын. Родственники готовы были внести залог, за Белоусова поручался депутат Госдумы (Вячеслав Тетекин), а в марте в суде зачитали личное поручительство его декана. "Московский государственный университет дорожит своими традициями,— объяснил "Власти" Шутов свой поступок.— Из его стен выходили люди разных политических убеждений и профессий, и карьеры они делали разные, многие из них прославили наше отечество. У меня на факультете всего 500 студентов, я всех знаю, с ними общаюсь. Они по-разному настроены, у них разные политические убеждения. Но самое главное для меня — что они занимаются исследованиями, наукой. А политические пристрастия отправляют за пределами факультета. Это наша общая договоренность, и студенты, и преподаватели ей следуют. На факультете мы изучаем политику, а заниматься ей можно, ради бога, но вне стен университета".
"Белоусов — мой студент, каких бы взглядов он ни придерживался, и я за него отвечаю. Если это экстремист, то дело в воспитании и уровне политической культуры. Но самое главное, что без решения суда он не может считаться виновным. С ним надо заниматься, беседовать, учить, поддерживать в позитивных интенциях — вот наша задача. Если он оступился, это надо доказывать, я бы не стал заранее делать его виноватым. В любом случае человеком надо заниматься, а не отталкивать его от себя и ставить на нем крест. А его отдалили от нас. Это минус". Шутов уверен, что, окажись Белоусов под его поручительством на свободе, он "никуда бы не делся". "У меня есть позиция и статус. Я, конечно, уважаю решение суда, но сожалею, что суд не поверил в мои возможности обеспечить соблюдение всех правил со стороны Белоусова".
Другого мнения придерживаются в Российском гуманитарном университете. За Степана Зимина, сына скончавшейся в 2011 году преподавательницы университета и студента второго курса исторического факультета РГГУ, ректорат решил не вступаться. 21-летнего Зимина, анархиста по убеждениям, увлекающегося исторической реконструкцией и свободно владеющего арабским языком, обвиняют в том, что он попал куском асфальта по пальцу полицейскому. Вскоре после ареста студента доктор исторических наук проректор РГГУ Александр Безбородов сам позвонил адвокату Зимина, спросил, чем можно помочь, но, услышав, что нужна "блестящая характеристика и личное поручительство", от своего намерения отказался. "Никакой блестящей характеристики я ему дать не могу,— пояснил он "Власти".— У него плохая статья, он крепко сидит, там налицо признаки массовых беспорядков — туалет валили, к машинам прицепляли, ну что это такое? Я бы, может, и хотел помочь, но иной раз задумаешься, а что он там делал и каким образом во всем этом участвовал? Я хорошо знал его мать, мы вместе работали в РГГУ, она была отличным человеком, а вот Зимину мы не можем составить блестящую характеристику. Что будет, если мы возьмем его на поруки, а он выйдет и начнет непонятно что делать. И что это будет за университет, который за него поручился? Жулье одно. А гарантий в отношении него нельзя никаких дать, контролировать его невозможно. Тюрьма, конечно, лучше его не сделает. Но серьезно подставляться в этом смысле я не могу, я не уверен в нем". По словам студентов, преподаватели не в ладах с Зиминым из-за его поведения во время болезни матери: ее коллеги считают, что тот уделял больной раком слишком мало внимания и не заботился о ней. Слухи, согласно которым Безбородову запретили вступаться за Зимина по политическим соображениям, проректор опроверг.
За другого студента, первокурсника факультета культурологии Государственного академического университета гуманитарных наук Дениса Луцкевича, сначала было поручилась заведующая его кафедрой, но потом передумала. Преподаватель встревожилась из-за вызова на допрос в качестве свидетеля. 21-летний Луцкевич два года назад вернулся из армии, где служил в десантно-штурмовом батальоне морской пехоты и даже принимал участие в параде победы 9 мая 2011 года. 6 мая 2012 года он пошел на митинг первый раз в жизни, за компанию с однокурсницами. "Чтобы наших девочек-тростинок не затоптали",— говорят в университете. На аресте его обвинили в том, что он "сорвал шлем с бойца ОМОНа, а также три раза прицельно бросил в него камни". Его преподаватель, доктор филологических наук, зав. кафедрой словесной культуры факультета культурологии ГАУГН Светлана Бунина тоже была 6 мая на Болотной площади, но "ушла, когда показалось, что начинается что-то нехорошее". Она же поначалу выступила поручителем за Луцкевича на суде по избранию для него меры пресечения. "Факультет так решил, это было коллективное решение, что поручителем выступлю я. Я ведь заведующая кафедрой. Денис — человек, которого я видела каждый день на работе,— говорила Бунина.— Когда его задержали, у нас весь факультет был в шоке, конечно. Мы знали точно, что Денис — аполитичный мальчик, не активист. Это было для нас удивительно просто, и мы все знали, что он не мог ничего сделать".
На вопрос о том, не боялась ли Бунина, что в связи с поручительством к ней на факультет могут прийти представители правоохранительных органов, она отвечает молчанием. После паузы продолжает: "Вот тут уже начинается другая стадия разговора. Дело в том, что после своего поручительства я, неожиданно для себя, оказалась свидетелем защиты. Почему я оказалась в этом деле свидетелем, мне абсолютно непонятно: я в тот день, 6 мая, Дениса в глаза не видела. Сделал меня свидетелем защиты его первый адвокат, и я вообще не понимаю, как это произошло. Мне это совсем не нравится, понимаете? Получилось так, что я одна со всего факультета втянута в это дело". Свое поручительство Бунина заявила только один раз и больше поручителем Луцкевича не является: "Ну, вы знаете, второй раз быть поручителем... это серьезный вопрос. Надо тогда обсуждать, почему от факультета единственным человеком оказалась именно я. Если говорить о каком-то новом поручительстве, то его должны несколько человек от факультета написать". Бунина говорит, что у нее просто нет времени и возможности ходить на процесс, что она постоянно в командировках и в разъездах. "Я вообще, если честно, с Денисом никогда по-человечески не говорила. Денис — это один из моих студентов, и все. Конечно, он хороший студент, хороший мальчик, я готова это подтвердить, но вначале никто не представлял масштабы происходящего: ну, детская выходка, сейчас мы поручимся, мальчика отпустят. Никто не представлял, что нужно будет серьезно бороться".
Декан факультета культурологии Анатолий Калинкин на вопрос, готов ли он сам поручиться за Луцкевича на процессе, ответил уклончиво, объяснив свою неуверенность конфликтом с матерью студента. Калинкин не знает, будет ли он ходить на суд по "болотному делу". Бунина, первый поручитель Дениса, по словам его адвоката, "категорически отказывается идти с ним на контакт". Сейчас поручителя из института у Луцкевича нет.
В Высшей школе экономики сообщили, что готовы помогать своим студентам: оплачивать их адвоката и давать характеристики, но личное поручительство сочли жестом "политической ангажированности". Обвиняемая по делу 6 мая в призывах к массовым беспорядкам студентка факультета политологии ВШЭ 28-летняя Мария Баронова сейчас под подпиской о невыезде. В качестве одного из доказательств вины следствие использовало смонтированный видеоролик, в котором Баронова стоит рядом с депутатом Госдумы от "Справедливой России" Ильей Пономаревым перед цепью омоновцев и кричит: "Давите сюда!" Проректор ВШЭ Вадим Радаев так прокомментировал ситуацию: "Наша позиция очень простая: мы не вмешиваемся в политику ни с одной, ни с другой стороны. Университет не навязывает политических взглядов своим студентам и преподавателям, и одновременно мы не позволяем студентам и преподавателям продвигать свои политические взгляды на территории университета. Участие в митингах и политических акциях — личное дело гражданина". Баронова, по словам проректора, не нарушала этот принцип университета: "Мария не обращалась за помощью к университету, но если она будет нуждаться в нашей помощи, то университет готов помогать ей точно так же, как помогал другим своим студентам в подобных ситуациях, вне зависимости от нашего отношения к инкриминируемому поступку, то есть оплачивать услуги адвоката. Пока не состоялся суд, мы относимся к Марии как к человеку, которому обучаться помешали внешние непреодолимые обстоятельства. Если у нее возникнут сложности в освоении программы из-за процедурных ограничений, мы готовы установить для нее индивидуальный учебный план". Что касается участия университета в судебном разбирательстве, во ВШЭ готовы предоставить по запросу суда или одной из сторон "максимально внимательно проработанную характеристику, как это принято в таких случаях". Но не более. "Как уже было сказано, университет вне политики, и мы не будем предпринимать никаких шагов, которые могли бы быть истолкованы как политическая ангажированность",— добавил Радаев.
Среди задержанных есть еще один студент — служивший в Северном флоте 23-летний Алексей Полихович. До ареста он учился на конфликтолога на заочном отделении Российского государственного социального университета и успел окончить первый курс. В РГСУ за поручительством его адвокат не обращался, но там готовы его дать. Ректор-основатель РГСУ академик РАН Василий Жуков сказал "Власти", что РГСУ сложно дать характеристику Полиховичу, "потому что, как студент заочной формы обучения, он меньше вовлечен в воспитательный процесс университета". "Вообще, наших студентов можно чаще встретить на Поклонной горе, где они участвуют в мероприятиях патриотического толка. На Болотной площади собираются студенты других вузов,— уточнил ректор.— Алексей защищал там своих более крикливых товарищей — для служившего в армии человека это нормально и правильно, но не любым путем это нужно делать". На личное поручительство Жуков согласен: "Если иметь в виду мою гражданскую позицию ректора, академика РАН, я бы за него, конечно, поручился. Он в таком возрасте, что впереди у него много гражданских вызовов. И если он сейчас встретит равнодушие учителей — а я при всех званиях в первую очередь учитель,— то это плохо отразится на его будущем".
В отличие от руководителей вузов, для которых наличие политических взглядов у студентов как минимум не новость, в офисах и компаниях, где работали до ареста обвиняемые по "болотному делу", их участие в оппозиционных акциях часто вызывает недоумение, а иногда даже агрессию.
За кандидата физико-математических наук и менеджера по продажам ООО "Технология" Сергея Кривова, сидящего в СИЗО с октября 2012 года, в компании поручаться не хотят. 52-летнего Кривова обвиняют в том, что он "вырвал резиновую палку у бойца ОМОНа и нанес ему удар по кисти правой руки". Второго бойца, по данным следствия, Кривов "толкнул обеими руками в грудь, и тот потерял равновесие". Его офис, где он проработал без малого восемь лет, занимает одну комнату в трехэтажном кирпичном флигеле в промзоне на задворках 2-й Мытищинской улицы. Специализация — продажа оргтехники.
За дверью — стол старшего администратора компании Василия Жирякова. Кривова он знает очень хорошо, но поручительство за него писать не готов. "Мы уже писали на него хорошие характеристики в суд, не помогло. У него двое детей несовершеннолетних, не помогло. Мать — инвалид, тоже не помогло, чтобы его отпустили. То, что мы напишем, ничего не даст. Никто у нас не думал, чтобы выступить поручителем Кривова. А чего помогать-то? Чтобы ему дали не десять лет, а шесть?! Я думаю, руководство не будет влезать в это дело",— бурчит Жиряков, который не хочет отвлекаться от игры в нарды, двойного бутерброда с маслом и просмотра телевизора.
"Мы раньше знали, что он будет обязательно фигурантом. Он после митинга 6 мая не прекращал лазить везде, светиться где не нужно. Мы говорили: "Сережа, не лезь в это дело, ты ничего не докажешь!". Конечно, нас не удивило, что он стал фигурантом этого дела,— утверждает Жиряков.— Я сам на митинги не хожу и не пойду. А зачем мне туда? Чего добиваться? Ради кого? Ради своих детей? Они работают, трудятся, все у них нормально. Ради кого идти? Ради Удальцова? Немцова? Касьянова? За них идти? Да, я хотел, чтобы страна была свободной, но, пожалуйста, делайте это без меня".
Их начальник, директор ООО "Технология" Вячеслав Кухтенко ссылается на своих начальников: "Есть владельцы компании, которые говорят, что это поручительство не поможет. Я лично о поручительстве не думал, не приходило мне это в голову, и все. Относительно задержания Сергея могу сказать одно — глупое дело, и все. Посадили человека ни за что, такое мое личное мнение. А поручительство никому не поможет, наша власть не любит признавать свои ошибки, в особенности в отношении тех, кто уже сидит. Если меня убедят, что поручительство может помочь, то я, наверное, готов ручаться за Сергея Кривова. Но если владельцы компании скажут, что этого делать не стоит, я это делать и не буду. Они взрослые люди, они о чем-то думали, когда говорили, что не видят в этом смысла".
После долгих просьб Жиряков соглашается вызвать на проходную непосредственного начальника Кривова, старшего менеджера Павла Кожина. Ровесник Кривова, он дружит с самым старшим фигурантом "болотного дела" уже много лет и оказывается единственным представителем компании, который готов при необходимости поручиться за Кривова: "Я готов выступить поручителем. Моя точка зрения: он хороший человек. Мы с ним не неделю знакомы, не один год. Я готов пойти в суд, сказать, что он никуда не убежит, у него двое детей, больная мать".
За коммерческого директора ИД "Медиацентр-АРТ" Александра Марголина тоже не спешат выступать с поручительством. Известный на рынке издатель, кандидат экономических наук, отец двух дочерей начал ходить на митинги после выборов в Госдуму в декабре 2011 года. После митинга на Чистых Прудах его арестовали на десять суток. Пришел он и на Болотную площадь 6 мая. Следствие заявляет, что располагает материалами, на которых видно, как во время столкновений демонстрантов с полицией 42-летний Марголин валит на землю сотрудника ОМОНа.
"Медиацентр-АРТ", куда Марголин пришел работать незадолго до майских событий, выпускает журнал, газету и курирует сайты, посвященные энергетике. Генеральный директор компании Алексей Иванов охарактеризовал Марголина как "более или менее профессионального, интеллигентного человека, внешне неприметного, ничем себя не проявлявшего". "Он проработал у нас полтора месяца, его прислали из компании Daichi нас контролировать, не знаю, что бы уж он тут контролировал... Разговаривал только на производственные темы, никакой политики, мне и в голову не приходило, что он может чем-то таким интересоваться. А потом выясняется, что он где-то там выступал..." На вопрос о возможном поручительстве Иванов ответил прямо: "Если бы к вам пришел адвокат и спросил, можете ли вы поручиться за человека, которого не знаете? Ну вот и я нет".
27-летний Леонид Ковязин, стрингер оппозиционной газеты "Вятский наблюдатель",— один из немногих, за кого сразу и охотно поручилось руководство. На митинг 6 мая отправился по заданию редакции — снимать видеорепортаж. 7 сентября Ковязина взяли под стражу в Басманном суде: в качестве основного доказательства на суде были представлены фотографии, на которых он толкает кабину биотуалета ярко-желтого цвета. По мнению следствия, Ковязин "принимал участие в строительстве баррикад из биотуалетов и тем самым нанес городскому бюджету ущерб в 72 тыс. рублей". На первом же заседании суда поручителем и залогодателем Ковязина по собственной инициативе выступил Сергей Бачинин: до января 2013 года Бачинин был директором и главным редактором газеты "Вятский наблюдатель", в данный момент работает шеф-продюсером интернет-издания PublicPost.ru. "Я искренне сочувствую Леониду: он был арестован совершенно несправедливо и по-человечески, и юридически. Леня находится в СИЗО, вместо того чтобы жить полноценной нормальной жизнью",— говорит Бачинин. Он был директором газеты 22 года, Ковязин плотно сотрудничал с редакцией последние несколько лет: "Два с лишним года Леня по нашим заданиям снимал какие-то сюжеты — фотографические, видео. У нас в редакции с ним сложились теплые отношения, и все до сих пор переживают за его судьбу. Я не знаю, применят ли ко мне какие-то административные наказания из-за того, что я выступил поручителем Лени — в наше время все может быть, хотя я за собой не вижу ничего такого опасного".
Юрист комитета "За гражданские права" 27-летний Николай Кавказский был арестован Басманным судом в июле 2012 года, где ему предъявили обвинение: "Наносил удары руками и ногами неустановленным сотрудникам ОМОНа". Потерпевшие омоновцы до сих пор не найдены. На суде за него поручился правозащитник Андрей Бабушкин, являющийся непосредственным начальником Кавказского: "Вина Николая маловероятна, а человек мне хорошо известен, для меня предсказуем. Понятно, что во время митинга была конфликтная ситуация, понятно, что люди были возбуждены, колотили руками и ногами, но ведь и омоновцы на площади вели себя не самым лучшим образом. Говорить, что какой-то человек применил насилие, вне контекста ситуации неправильно. Это не соответствует правовой определенности, верности оценки доказательств, и, конечно, цели содержания под стражей таким образом не достигаются". Поручительство Андрея Бабушкина несколько раз приобщалось к материалам дела, и какой-то проблемы для себя лично правозащитник в этом не видит: "Я не думаю, что ко мне могут прийти какие-то административные органы, если я выступлю на суде в поддержку Кавказского. Органы, которые стоят за этим делом, а я имею в виду Центр противодействия экстремизму, меня не любят. Они стараются со мной пореже встречаться".
Среди обвиняемых по "болотному делу" есть те, у кого нет постоянного места работы или учебы. Так, нет их у 19-летней Александры Духаниной, находящейся с мая 2012 года под домашним арестом. Бывшая первокурсница Высшей школы перевода при филологическом факультете МГУ Духанина зимой прошлого года ушла с факультета после первого семестра. Она стала первой в числе задержанных на Болотной площади; ей вменяют три прицельных броска камнями в омоновцев. Нет официальной работы и у Андрея Барабанова: 23-летний выпускник московского математического колледжа официально числился безработным, а в обычной жизни подрабатывал аэрографической росписью мебели и машин. Когда заказов на мебель не было, Барабанов плел африканские косички. Его обвиняют в участии в массовых беспорядках и нападении на омоновца. Артем Савелов, бывший электромонтер в Московском метрополитене, обвиняется в том, что хватал за бронежилет омоновца. Помимо этого 34-летнему Савелову, страдающему сильным заиканием, вменяют участие в массовых беспорядках и выкрики антигосударственных лозунгов, например "Долой полицейское государство". 26-летний Владимир Акименков, почти слепой активист "Левого фронта" с врожденным заболеванием глазной сетчатки, по словам приятелей, "работал на шабашках", и трудовой книжки у него нет. Акименкову вменяют участие в массовых беспорядках, выразившееся в "броске древка флага в направлении неустановленного омоновца". Сменивший зимой 2012 года работу продавца в салоне связи на активное участие в оппозиционном движении Илья Гущин стал предпоследним задержанным в рамках "болотного дела" и был опознан следствием по видеоматериалам, на которых "человек, похожий на Гущина, хватает за бронежилет сотрудника полиции". Ни дня в своей жизни не работал инвалид второй группы Михаил Косенко: ему 38 лет, 20 лет назад он служил в армии, где был сильно избит. После демобилизации Косенко диагностировали вялотекущую шизофрению. Ему единственному из всех обвиняемых вменяют причинение насилия, опасного для жизни, в отношении омоновца,— по версии следствия, Михаил "не менее двух раз ударил его". Активисты "Левого фронта" Леонид Развозжаев и Константин Лебедев, обвиняемые в "организации массовых беспорядков на митинге 6 мая", также официально нигде не работают. Отправленный судом под домашний арест Сергей Удальцов с 2012 года оформлен помощником адвоката Виоллеты Волковой в Московской городской коллегии адвокатов "Волкова, Лесников и коллеги" и сейчас находится в бессрочном неоплачиваемом отпуске.