Выбор Лизы Биргер

Автор Иван Семенов
Издатель Мелик-Пашаев

Петю Рыжика и его собачьих друзей нарисовал художник-иллюстратор Иван Семенов, создатель и первый главный редактор журнала "Веселые картинки". Их приключения регулярно выходили в журнале в 1950-х — 1960-х годах. Какие-то сканы тех изданий уже некоторое время бродят по интернету, но для книжной публикации их собрали впервые. И даже немного причесали: поправили текст и аккуратно выстроили на страницах картинки с подписями — не лентой, как в оригинальной версии, а более привычной современному глазу сеткой, так что теперь они еще больше напоминают классические комиксы. Книга, впрочем, получилась вовсе не о том, что в Советском Союзе тоже были комиксы, не хуже прочих. Приключения Пети Рыжика в итоге сложились в очередную главу протянувшегося через всю историю СССР переписывания западной детской классики.

Потому что совершенно невозможно не узнать в лохматом Пете хохолок буржуазного Тинтина. На месте и собака, даже две, и дальние странствия, и приключения. Даже география этих приключений зеркально повторяется — если Тинтин сначала обследует близлежащие территории, а затем забирается все дальше и дальше, то Петя Рыжик сразу оказывается на Луне — в 1959 году, всего через шесть лет после своего бельгийского предшественника. Ответом приключениям Тинтина в Стране Советов становится здесь поездка Пети Рыжика в Америку, где он дружит с индейцами в резервации и убегает от злых американских полицейских, пытающихся посадить его за это в тюрьму (Тинтин, впрочем, в Америке тоже побывал и с индейцами не то чтобы поладил). Это, впрочем, самый слабый комикс в книге, совсем карикатурный. Когда в финале в Советской стране привечают гостя-индейца — "в нашей стране все равны и свободны", это выглядит как признание, сделанное под пистолетом. Просто потому, что выбивается из общего духа историй про Петю Рыжика. На самом-то деле в них привлекательно отсутствует всякая идеология. Доисторических ящеров, найденных под землей, и прочих живых существ Петя зазывает в Советскую страну примерно таким текстом: "Мы отведем тебя в зоопарк. Там зверей кормят три раза в день".

Это, наверное, не стоит и проговаривания, но на всякий случай — ведь речь здесь совсем не идет о плагиате. Вдохновившись приключениями мальчика с собачкой, далее Семенов существует совершенно независимо от источника своего вдохновения. Его Петя живее, смешнее и уж точно художественнее своего предшественника. В отличие от бесконечно болтающего Тинтина, он по большей части помалкивает, зато чаще радует смекалкой и всякими изобретениями. При этом фон чуть ли не важнее собственно события. Каждая картинка становится здесь отдельной, тщательно прорисованной иллюстрацией с множеством деталей. Именно редкая художественная цельность цепляет прежде всего.

Но влюбляешься в книгу в итоге за другое — за то, с какой очевидностью и художником, и героем двигает мечта о дальних странствиях, живая страсть к приключениям, желание прикоснуться к чему-то большому и удивительному. По сути, все советское переписывание детской классики, от вольного пересказа Борисом Заходером "Винни-Пуха" до еще более вольного "Волшебника Изумрудного города" Волкова, начинается с такого же желания поучаствовать в мировом процессе, раздвинуть собственные границы. Художников прошлого века трудно журить за то, что они бодро драли с Запада. Но точно есть чем гордиться, когда в конечном счете у них получалось даже лучше.

«Про то, чего не может быть»

Автор Эдвард Лир
Издатель Речь

Перевод здесь новый — Генриха Варденги — и не самый удачный: в тексте все время чувствуется какая-то стесненность, несвобода, попытка влезть в ритм прежде смысла, несвойственная стихийному хулиганству самого Лира. Но несвободе стиха противоречит полная свобода художника — иллюстрации здесь нарисованы Игорем Олейниковым, и они выдающиеся. Цепляясь за деталь, за фразу, вытягивая из них какую-то параллельную тексту историю, апеллируя к нашей общей культурной и исторической памяти: так, например "человек у болота, стремившийся сделать хоть что-то", превращается у него в увлеченно дирижирующего хором лягушек Эйнштейна, без устали пиликающий на скрипке Чарли предсказуемо оказывается Чаплиным, а мистер Валлис, танцующий под звон колокольца,— звонарем на церковной башне. Каждый разворот живет своей жизнью, каждый герой прирастает деталями, и текст в итоге всему этому великолепию не очень-то и нужен.

«Моя веселая семейка»

Автор Крис Хиггинс
Издатель Поляндрия

Все счастливые семьи в детских книгах выглядят одинаково, в них всегда есть много детей, любящие родители, преодолимые препятствия и небольшой, легко переживаемый кавардак. Поэтому книга Криса Хиггинса почти ничем не отличается от множества других, давно любимых нами книг. Рассказ ведется от имени девочки Матти (от Матисс — папа у нее художник), второго ребенка в семье, больше других склонной к лишнему беспокойству, которое можно считать движущей силой писательства: то она боится, что семена, которые она посадила на школьном уроке, задохнутся в земле, то переживает, что мама побледнела, а значит, скоро заболеет и умрет. Реальность, к счастью, гораздо веселее, и пространство книги наполнено утешающими шуточками: "Дядя Везувий — муж тети Этны. Вряд ли это их настоящие имена". В общем, будь эта книжка хоть немного подлиннее, это была бы идеальная история о нормальной большой семье, в которой вечно что-нибудь не в порядке. Ну а так получился только заход в историю, самое привлекательное в которой — это обещание продолжения.

«Былое и думы собаки Диты»

Автор Людмила Раскина
Издатель Розовый жираф

Воспоминания несравненного эрдельтерьера Диты. Дита живет в самой обыкновенной интеллигентной позднесоветской семье: с маленькой девочкой, ворчливой, но доброй бабушкой и мамой и папой, тайком мусолящими страницы самиздата. Со времен "Дневника фокса Микки" жизнь человека, увиденная глазами собаки, была поводом обратить внимание на некоторые несуразности мироустройства, у Раскиной же собака видит несуразности целой эпохи: когда ее маленькой хозяйке в классе не дают прочитать наизусть балладу "Вересковый мед", потому что она непатриотическая, когда все, сказанное дома, должно оставаться дома, и девочка плачет навзрыд, что нечаянно сказала в классе, что ее семья купила китайский сервиз. Чем взрослее Дита, тем речь ее становится человечнее — но в общем, рассказ тут на самом деле ведется отнюдь не о собаке.

«Конец света»

Автор Наталья Евдокимова
Издатель Самокат

Наталья Евдокимова замечательно умеет писать для подростков, понимая их проблемы и чаяния и не скатываясь при этом в бодрую интонацию пионерской зорьки — эту болезнь советской литературы, когда все дети имеют сообщить нам только о том, какие они во всех отношениях хорошие. Евдокимова же пишет о мире, который сложнее — и хотя двое мальчишек из ее рассказа живут как бы в антиутопии ближайшего будущего, это пространство можно трактовать и как переосмысление подросткового мира, непонятного и тревожного. Здесь совсем скоро наступит конец света, становясь будничной темой любого разговора, а главным предметом всеобщих чаяний является кю — эфемерная валюта, позволяющая недолгую иллюзию: сделать еду вкуснее или долететь, а не дойти до школы. И история мальчишек из книги становится историей поиска реальности, отказа от иллюзий — хотя в итоге именно наконец обретенная реальность и становится настоящим чудом.