Мораторий на смертную казнь должен быть снят. С таким заявлением выступил глава Следственного комитета Александр Бастрыкин. Член президентского Совета по правам человека Илья Шаблинский и главный научный сотрудник Института экономики РАН Александр Ципко ответили на вопросы ведущего Петра Косенко.

По мнению Бастрыкина, высшую меру наказания необязательно постоянно применять. Однако она должна присутствовать в законодательстве как "гипотетическая возможность".

П.К.: Господин Шаблинский, как так получается: норма есть, но применять мы ее не будем. Возможно ли, в принципе, такое сочетание несочетаемого?

И.Ш.: Не очень понимаю идею господина Бастрыкина. Действительно, норма о смертной казни в Уголовном кодексе до сих пор есть, статья 59. Что значит ее сохранить? Она есть. Если речь идет об отмене моратория, значит надо начинать ее применять. Это совсем другое дело. И да, за этим будет ряд правовых последствий.

Россия была приглашена в Совет Европы, по-моему, в 1996 году при условии отмены смертной казни, почему? Почему Европа стала где-то с конца 80-х годов отменять смертную казнь, — другой вопрос. Но в 1997 году наша страна подписала протокол №6 Конвенции о защите прав человека, конвенция не ратифицирована до сих пор, но она подписана Россией. Мне не очень понятно предложение.

П.К.: Господин Ципко, вам понятно это предложение?

А.Ц.: Нет, честно говоря, тоже непонятно. Если бы он сказал, что в исключительных случаях можно применять и смертную казнь, допустим, по решению Верховного суда, то есть что-то экстремальное. Например, типичные для России абсурдные ситуации. Убийца-рецидивист, это такое только в России бывает, убил человека, отсидел десять лет, 12, вышел, снова убил, и как реакция на это безумие. Мы, конечно, подписали, это в 90-х.

Очень хотелось быть скорее Европой, но мы, по-моему, многое не учли. Не учли этот переходный транзишн, взрыв преступности, не учли традиционно русскую жестокость: напился, звереет, убивает. К сожалению, это было до революции и осталось. Это описано в классической литературе и осталось до сих пор.

П.К.: То есть ваша позиция, что мораторий не нужен?

А.Ц.: На мой взгляд, это, конечно, рискованная вещь. Нужно тогда выходить из Совета Европы. Но с точки зрения интересов населения, интересов безопасности, я отдаю себе отчет, что, конечно, даже в Советском Союзе были случаи, когда людей расстреливали за преступления, которые они не совершали. Учитывая, что мы рекордсмены Европы по количеству убийств на десять тысяч населения, я бы, честно говоря, в экстремальных случаях, конечно, при перестраховке и так далее, я бы это применял.

В деревне Тарусово рядом со мной жил рецидивист-уголовник, очень, кстати, умный человек. Профессия у него такая, послевоенное детство, и он мне говорил: "Саша, дорогой, в мое время домушник на "мокрое" никогда не шел. То есть никогда не убивал людей в квартире, забирал вещи и все. А сейчас убивает, почему? Потому что "вышку" отменили". Это говорил очень умный уголовник.

П.К.: Здесь существует много противоречивых мнений на эту тему. Приведу пример. Была история, когда Хрущев достаточно серьезно увеличил срок наказания за изнасилования. Связано это было с тем, что увеличилось количество изнасилований и убийств жертв. Эта самая статья за изнасилование, по сути, по своим последствиям тянула на те же последствия, что давала статья за убийство, потому что там от 15 лет давали.

А.Ц.: Это проблема соотношения убийств и изнасилований.

П.К.: Да, это проблема правоприменения.

А.Ц.: Откровенно говоря, с точки зрения достижений культуры мы действительно Европа, с точки зрения быта, жестокости мы Азия. Если китайцы применяют, США применяют, Япония, Малайзия применяют, Иран применяет, то я не понимаю, почему Россия не может применять смертную казнь.