Сошедший с рельсов поезд своевременно проверялся, сообщил глава столичного департамента транспорта Максим Ликсутов. Генеральный директор Института социального проектирования Игорь Веригин ответил на вопросы ведущей Дарьи Полыгаевой в эфире "Коммерсантъ FM".

"Пока выводы мы не делаем. Но подвижные составы и пути своевременно проверялись, необходимый объем был сделан. Точные причины происшествия выяснятся в ближайшие несколько дней", — пояснил Ликсутов.

По последним данным, в результате аварии в столичной подземке погибли, по меньшей мере, 12 человек. Более 100 получили ранения, почти половина из них находится в тяжелом состоянии.

— Как вам кажется, то, что случилось, — это результат какой-то системной проблемы, которая есть в метро, или это случайность?

— Наш институт проводит разные социальные опросы, изучает мнения москвичей, многие профессионалы работают вместе с нами, с отраслевыми общественными организациями. Дело в том, что, на наш взгляд, это системный кризис, причем этот кризис не только в метро. На сегодняшний день мы оцениваем, что это кризис практически во всей коммунальной инфраструктуре: это вода, электричество, водоотведение, ливневка.

Вы посмотрите, что в том же самом метро происходят системные аварии — то одно, то другое, то третье. Я сам живу на станции "Славянский бульвар" и езжу на метро через этот перегон, каждый раз мне страшно становилось. Дело в том, что это один из самых больших перегонов, очень длинный, и поезда разгоняются там со страшной силой. Причем я понимаю, что когда мы едем на большой скорости 200 км/ч на "Сапсане" или на каком-нибудь таком поезде, то мы не чувствуем этого движения, а здесь все колышется, все гремит, вагон из стороны в сторону шатает. Мне каждый раз страшно было ехать по этой ветке, именно по этому перегону.

На сегодняшний день москвичи абсолютно не знают, каково состояние инфраструктуры в Москве. У нас тратятся колоссальные деньги на многие вещи, важные, нужные, но, на наш взгляд, не первоочередные, например, благоустройство.

У нас почти треть бюджета уходит на благоустройство. Да, это нужно, это важно — парки обустраивать, но у нас же инфраструктура, от которой зависит жизнь москвичей, жизнь и удобство москвичей. Поэтому на сегодняшний день мы считаем, что надо провести комплексное обследование инфраструктуры и рассказать москвичам, в каком она состоянии.

Когда начало строиться метро? В 1936 году первую станцию открыли. Основные перегоны стали делать в 1940-1950 годах. Перегоны оснащены инфраструктурой, это и электричество, и аварийные системы и так далее. Но ведь на сегодняшний день то там, то тут идут сбои, значит это системный кризис. На наш взгляд, если начинать делать эти работы, то, прежде всего, должно быть обследование, а после этого москвичи должны принимать решения, куда тратят бюджет, где приоритеты. Московская городская дума приняла все необходимые законы, и поэтому мы максимально не увеличиваем количество депутатов. Это представительный орган власти, который представляет интересы москвичей, который реально может допросить и получить фактические материалы.

— Как вы считаете, денег недостаточно выделяют, или они просто не доходят туда, куда нужно?

— Нет. Я вам не могу сказать сейчас конкретно, достаточно или недостаточно. Это системный кризис, вся инженерная инфраструктура старая. Достаточно или недостаточно — должны быть обследования, и с ними надо познакомить москвичей. Мы реально с вами должны знать. Мы с вами гадаем. Покажите нам цифры, покажите нам степень износа инфраструктуры, покажите, в какие годы были проложены основные коммуникации. Посмотрите, какой срок службы этих коммуникаций, и посмотрите, в каком состоянии они сейчас, нам же никто об этом не говорит. Нам говорят: "Мы выделили деньги". А на что, сколько процентов инженерных коммуникаций будет отреставрировано?

Если, например, с Саяно-Шушенской ГЭС — ведь почему авария произошла? Потому что система контроля была полностью разрушена. Они посчитали, что дорого ставить датчики на колебания, а должны были в разных местах работать четыре датчика, чтобы определить, где идет сбой. Он один остался, он не может определить. Система, по которой должны были эксплуатировать, не работала. Я предполагаю, что такая же система не работает и в метро. Самое главное, мы с вами не знаем ничего, мы не знаем состояние.

Мало того, я могу сказать то же самое про Волгу. У нас нет аварийной системы подачи воды в городе во многих районах, что-нибудь случилось — мы без воды остались. Это на самом деле системные вещи, а о системных вещах мы не говорим. У нас миллиарды тратятся на целевую программу по культуре. Надо, важно, но приоритетные-то вещи не делаются. Я понимаю, когда можно эти вещи делать, когда у нас все хорошо, когда мы уверены, что у нас инфраструктура, от которой зависит жизнь людей, жизнь населения в Москве, что она идеальна. Вот тогда мы можем другие вещи делать, а о приоритетных вопросах даже никто не говорит. Вы давно слышали, чтобы были обследования состояния инфраструктуры в Москве?

— Никогда.

— Никогда.

У нас Мосгоргеотрест уже даже не знает реально все, что находится под землей. Вещи некоторые сгнили, многие не работают.

Я хочу сказать по воде: ведь на сегодняшний день мы знаем реальные потребности в воде, но на самом деле системно об этом никто не говорит.

— Игорь Олегович, я поняла вашу точку зрения. "Славянский бульвар" — это же новая станция метро. Или перегоны там все старые?

— Нет, абсолютно с вами согласен. Это новая станция метро, построена буквально несколько лет назад, но я предполагаю, что построили ее по старым лекалам. Из чего я исхожу? Я сам каждый день езжу с этой станции, и так, как разгоняется поезд, и как ты ощущаешь себя в этом поезде, — это страшно. Каждый раз молишься, чтобы доехать. Это реальные ощущения, и поэтому мне кажется, что даже, может быть, те нормы, которые должны быть, не были выполнены. Может быть, системный сбой по всему нашел слабое звено. Но то, что москвичи не знают о состоянии инфраструктуры и не знают, как дальше она будет развиваться, не знают, какие планы, — это факт.