"Народный фронт" развернулся против санкций

Вчера президент России Владимир Путин встретился с активом "Общероссийского народного фронта" (ОНФ) на ВДНХ и три с половиной часа объяснял ему, что рынок и жизнь всех расставят по своим местам. О том, что будет с рублем и долларом, с сельским хозяйством, импортозамещением, ценообразованием в ВПК и американским кино в российском прокате,— специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ с "Форума действий" ОНФ.

В фойе актового зала, где проходит форум "Общероссийского народного фронта", развернута выставка торжества отечественных технологий.

На стенде калужской фирмы "С пылу с жару" пропадают или, вернее, остывают пирожки с мясом и капустой и две русские красавицы в бело-голубых сарафанах. Все только отечественное.

Напротив — стенд "Медовая ярмарка" из Красноярска: мед и многочисленные, малопредсказуемые изделия из него наполняют баночки и души неоправданным спокойствием.

И разве удивительно, что со стенда "С пылу с жару" уже несут пирожки на тарелочке соседям — а обратно кочуют две небольших, но емких баночки, кажется, из-под майонеза.

И не поймешь, то ли это очень по-русски, то ли по-российски, то ли по-советски.

С этим еще надо разобраться, и ты идешь по выставке, а девушка со стенда Омского радиозавода имени Попова вдруг перебегает тебе дорогу и спрашивает заговорщицки:

— Хотите послушать Второй концерт Рахманинова в исполнении Дениса Мацуева?

Думаешь, что это уж точно по-советски: запрещенная музыка на разрешенной выставке... а где-то и самиздат вот-вот предложат: горькое эссе Алексея Кудрина "Влияние доходов от экспорта нефтегазовых ресурсов на денежно-кредитную политику России".

Но девушка рассказывает, что им запретили громко включать музыку на ламповом проигрывателе, который производит завод имени Попова, потому что на выставке работает своя музыка — светлая и сильная, а Второй концерт Рахманинова можно слушать только через наушники.

Да, на фоне российских пирожков, готовых стать субъектом импортозамещения, Второй концерт Рахманинова, который закончил свой жизненный путь, как известно, в Беверли-Хиллз (Калифорния, США), и правда может показаться по крайней мере вызывающим.

А вот демонстрируется шлем сварщика "Зевс-3", в котором отечественный сварщик должен чувствовать себя "Робокопом-4", но будет чувствовать себя настоящим российским сварщиком.

Но разве нельзя было назвать этот шлем подлинно по-русски: "Годунов-5", что ли, или "Лермонтов-2"?

А вот гири из Магнитогорска — разного веса и цвета, но такие родные, украшают елку. Гири в два с половиной килограмма, гири в пять килограммов... Елку для них изготовили, а вернее, отлили тоже в Магнитогорске, так что тут претензий никаких быть не может, и даже гендиректора предприятия зовут на всякий случай Артемом Артемьевым.

И наконец, частное предприятие, "Группа УАМЗ", производит аналог американского Hummer — машины "Торос". Вежливым молчаливым людям, охраняющим их на выставке, хочется принести отечественных пирожков со стенда "С пылу с жару" да накормить их красноярским медом, ведь это защитники наши, тоже отечественные, разве их можно с кем-нибудь спутать.

В общем, ВВЦ или, вернее, ВДНХ — лучшее, безусловно, место для этой выставки, которая обязана продемонстрировать: санкции несут для нас ничтожную угрозу, пока работает эта выставка.

На выходе, перед лестницей, ведущей в актовый зал, в ожидании Владимира Путина толпятся участники форума. Все здесь: и доктор Рошаль, и режиссер Говорухин, и байкер Хирург.

— Первый раз здесь? — сочувственно спрашиваю я Хирурга.

— Да,— кивает он.

— Тяжело среди такого количества костюмов? — интересуюсь я (сам он, конечно, в грубой коже с символикой клуба "Ночные волки" и надписью "Президент" под ней).

— Да нет,— пожимает он плечами.— Меня тут, оказывается, многие знают!

Он и правда пользуется здесь максимальной популярностью, организаторы, без сомнения, угадали с ним ("Нельзя бросать на Украине целые города, которые наши по сути...— рассказывает он одному из федеральных каналов.— А Путин, я считаю, должен прекратить вообще всякие контакты с западными лидерами: зачем они нам?!").

— А ваши "ночные волки" не озадачены тем, что вы здесь? — спрашиваю я.

— Нет,— качает он головой.— Они мне доверяют. Если я сюда хожу — значит, так надо...

Примерно так, в ключе этой последней фразы, думают, видимо, и остальные участники форума.

Владимир Путин прошел только по первому ряду выставки — мимо стенда "Русский огород", украшенного исключительно тыквами, мимо стенда, демонстрирующего уникальные российские технологии мониторинга нефтяных и газовых скважин.

— Западные партнеры,— объясняли ему специалисты,— поставляя свое оборудование на наши скважины, получают доступ к нашей информации. Разве так может быть!

— Они,— объяснял и Владимир Путин,— сначала сами хотят попасть в зависимость от нас, поставляя оборудование, а потом сами начинают бояться этой зависимости.

— Сами! — слышалось и у следующего стенда.— Мы все сами! И инвестор у нас свой!..

На очередном стенде президенту демонстрировали технологию помощи раненым бойцам. Один из них оказался манекеном, другой — живым (вернее, полуживым от смущения) солдатом. На манекене хирург (но не тот Хирург, которого я встретил перед началом мероприятия), сделав надрез, показал, как происходит сбор крови: красная жидкость бойко стекала в полиэтиленовый пакет.

В считаные секунды хирург добрался до сердца манекена и почикал его тоже.

После этого хирург перешел к солдату, чьи ноги были даже белее его лица. Солдат, конечно, был уверен, что его тоже будут для примера резать, потому что то, что делается для президента, не терпит фальши. И он ведь был в целом прав.

И даже когда хирург отошел от него, не тронув, а только залив его ногу какой-то прозрачной жидкостью, солдат не потерял бледности, а приобрел дополнительную: в лице его не было ни кровинки, он всю ее уже готов был отдать на благо торжества отечественных технологий.

Около отечественных броневиков президент остановился и, выслушав рассказ директора сделавшей их фирмы, задумчиво сказал:

— С помощью вежливости и оружия можно сделать больше, чем только с помощью вежливости.

Оригинал этой фразы принадлежит, как известно, Аль-Капоне.

В качестве завершающего жеста на выставке Владимир Путин потрогал пестрые, во все цвета радуги, гири (их производством и раскраской занимается целый поселок, так что гири являются градообразующими), но ни одну поднимать не стал: он в конце концов не знал, сколько в ней веса.

— "Пилите, Шура, пилите",— негромко прокомментировал стоявший рядом глава президентской администрации Сергей Иванов.

Участники форума наконец дождались Владимира Путина. Сопредседатель штаба ОНФ Александр Бречалов рассказал, как правительство не выполняет майские указы президента России.

— Александр (Бречалов.— А. К.) сказал: "Ваши указы..." Это наши с вами указы,— произнес господин Путин.— Ведь они возникли после анализа проблем, перед которыми стоит страна, этот анализ был сделан в канун президентских выборов... да, надо довести до конца. Нам не процесс нужен, а результат. Мы не троцкисты, это Троцкий говорил: "Движение — все, цель — ничто!"

Руководитель одной из дискуссионных площадок Евгения Уваркина, отвечающая за проблему импортозамещения в сельском хозяйстве, сначала сформулировала самую существенную прежде всего для нее самой мысль:

— Я действительно предприниматель и мать шестерых детей, и это — подтверждение тому, что невозможное — возможно!

Она и в части импортозамещения была настырна:

— Мы много работаем над этим. Мы понимаем, мы готовы!

Она попросила президента "обеспечить понятные и четкие правила и их долгосрочность" (в этом чувствовался страх, что вдруг санкции отменят и западные производители триумфально вернутся на российский рынок).

Кроме того, Евгения Уваркина пожаловалась на то, что очень трудно заместить дефицит семян:

— Нам необходимы дотации, поддержка, своевременная и качественная... ведь нам надо выполнять поставленную вами задачу! Мы способны раскрыть экспортный потенциал России!

Президент рассказал:

— Мы, по сути, воспользовались некорректным поведением наших партнеров, оно дало нам и моральное, и юридическое право ввести ответные меры, и именно в той отрасли (в сельском хозяйстве.— А. К.), которая демонстрировала хорошую динамику.

Владимиру Путину, видимо, доставляла удовольствие мысль, что он так легко проучил партнеров — и при этом удалось это сделать к тому же на благо экономики России.

— Если бы мы... я не чувствовал, что сельское хозяйство способно, то мы бы, конечно, не вводили ответные санкции! — с удовольствием повторил он.

Идея о правилах, которые должно надолго выработать государство (в этих правилах и долгосрочность должна быть прописана), не понравилась Владимиру Путину.

— Рынок должен определять правила, нарисовать это невозможно,— заключил он под аплодисменты части зала.

Надо сказать, что почти любое его высказывание вызывало чьи-нибудь аплодисменты: обязательно находились люди, которым оно откровенно нравилось.

Другая часть людей за минуту до этого аплодировала вопросу, который потом дезавуировал господин Путин.

Таким образом, аплодисменты звучали в зале без остановки.

— Семена — да...— вздохнул президент.— Ну, это провал! Это очевидная вещь! А например, завоз племенного скота!.. Да простое осеменение нужно, извините!..

То есть он и тут предлагал импортозамещение — вместо завоза племенного скота осеменять отечественным донорским продуктом.

— И не нужно будет никакого скота завозить! — повторил он.— Говорят, не важно, чей бычок, важно, что наш!

Да, так и есть. Он предлагал не завозить бычков, а покупать их семена.

Хотя, конечно, Евгения Уваркина имела в виду совсем другие семена. Но слово "осеменение" навело Владимира Путина на другие размышления.

— И не рассматривайте вы это как поручение! — с некоторой досадой закончил он общение с Евгенией Уваркиной.— Рассматривайте как шанс!

Евгению Уваркину не нужно было уговаривать.

Генеральный директор "Дальприбора" Роман Титков был раздосадован тем, что до сих пор не решен вопрос с проблемами ценообразования в ВПК:

— Хорошо бы у нас был единый документ! Но его нет!

— Я не знаю,— сказал ему господин Путин,— как вас отблагодарить, если вы хотя бы проект представите! Министерство экономического развития даже проект до сих пор не может представить! До скандала доходило!

И президент вспомнил, как он летал в командировку, где руководство завода должно было подписать контракт с Министерством обороны, и президента заверили, что завод и Минобороны договорились.

— Но они не договорились! — воскликнул господин Путин.— Я говорил: "Я щас убью вас! Я зачем сюда прикатил, за тыщу километров?!" В результате несколько часов сидел за столом и регулировал...

Я даже помню эту командировку. И хорошо помню, как эти несколько часов мы томились перед торжественным подписанием документов. Теперь хоть понятно, в чем там было дело. А то тогда все почему-то боялись объяснить.

Член ОНФ Андрей Асмолов доложил, как идет проект "За честные закупки". В основном он был посвящен тому, как расточительно Пенсионный фонд России строит здания по всей стране: с керамогранитом на десятки метров вокруг этих зданий, со стеклянными зеркальными фасадами... Да и суммы потраченных денег постоянно не сходятся...

По лицам министров, которых много было в зале, да чуть не весь кабинет, бродили такие же странные рассеянные улыбки, какая застыла на лице господина Путина.

Да все они тут слишком хорошо знали, как это происходит. И любой мог рассказать ускользающие детали.

Дело дошло, конечно, и до курса доллара. Один врач-администратор, отвечающий за строительство регионального перинатального центра, поэтично сравнил скачки курса с показаниями электрокардиограммы у больных с острым коронарным синдромом на фоне сердечной аритмии.

— Курс растет, ничего не понятно,— раздраженно сказал он,— потому что в Пензенской области строится перинатальный центр! Я не экономист, и это тревожит! Нужны немедленные действия по защите!

То ли проекта, то ли рубля.

— Курс валюты — рыночная категория,— заявил президент.— Чем больше Центробанк будет регулировать, тем больше спекулянтов будут наживаться на этом... До этого спекулянты толкали курс вверх, вверх... Банк России принял единственно верную вещь: плавающий курс. Рынок отрегулирует.

Владимиру Путину снова аплодировали так же уверенно, как и доктору.

И доктор ему, разумеется, аплодировал.

Нашелся, конечно, человек, который рассказал, что "мы все внимательно смотрели за ситуацией в Брисбене... Это была, такое впечатление, жестокая схватка, часто за пределами спортивных правил... Вы скажите, учитывая ваш опыт в дзюдо, иппон разрулили?"

Господин Путин должен был, видимо, еще раз объяснять стране причины своего скорого отъезда — слишком много было сказано по этому поводу за последние пару дней.

Он рассказал, как хорошо его встретили в Австралии, как замечательно австралийский премьер Эбботт вел дискуссию ("В этом смысле у него есть чему поучиться"):

— Ну, мы практически всю программу там уже выполнили... Ваш покорный слуга выступил в этот день и на второй, и на третьей сессии... Ну, мы летели 21 час в самолете! А в Брисбене после саммита очередь, по алфавиту, кому выезжать... Так лучше пораньше отбыть восвояси!

Уже сегодня выяснится, будет ли принято это объяснение.

Что-то подсказывает: вряд ли. Есть вещи, которые изменить нельзя. Мировое общественное мнение по этому поводу — из таких вещей.

Отвечая на мольбу не трогать залезших в кредиты граждан ночными звонками и эсэмэсками, требующими отдать долг, президент неожиданно жестко заявил, что "ответственность за свои действия должен нести каждый человек и без крайней необходимости в кредиты не залезать" (в очередной раз были аплодисменты и вопросу, и ответу).

Возмущения насчет ограничения суммы интернет-покупок он тоже не разделил: государство недополучает, люди, которые совершают покупки другими способами, платят за них больше, и "это несправедливо", но окончательное решение оставил за Евразийским союзом, который начнет действовать, как известно, с 1 января 2015 года.

При этом Владимир Путин допустил, что порогом могут быть не $150, а "$350 или $400, но вопрос не решен".

На исходе встречи, в какой-то момент, казалось, погрязшей в технических деталях отношений государства и гражданина, вдруг триумфально выступил кинорежиссер Юрий Кара.

Он предложил немедленно провести год России в России (а не в Италии или Франции).

— А вы знаете, что у нас год культуры сейчас? — перебил его господин Путин.— Вы не в курсе?

Президенту, похоже, больше нравилось то, что это знает он, а не то, что этого не знает Юрий Кара.

Но режиссер не хотел терять время на эти мелочи. Он объяснил, что делает фильм про Сергея Павловича Королева (Очередной из распространившейся в последние пару лет серии "Жизнь замечательных людей". Эта серия началась с безусловной победы "Легенды N17" и продолжилась чередой чувствительных и таких же безусловных поражений).

— Тот ядерный щит до сих пор не позволяет страну нагибать! — воскликнул Юрий Кара.

Чем больше он нахваливал Сергея Королева, полет Юрия Гагарина и ядерный щит, тем больше ценности в глазах президента, видимо, должен был приобрести грядущий фильм Юрия Кары и сам Юрий Кара.

— А кинотеатры не берут! — сокрушенно произнес режиссер.— Практически забиты американским кино! И это когда американцы издеваются над нашей страной! Хотят нас унизить!

Он предложил резко ограничить прокат американского кино в российских кинотеатрах.

— Мы их победим! — крикнул он, но потом все-таки немного пришел в себя.— Ну, не победим, но нишу свою оправдаем!

После этого он долго рассказывал про Крым, где побывал весной этого года, когда "туда готовились поезда с бандеровцами, а из Сирии завезли четыре тысячи фанатиков... И была проведена наша блистательная операция!.."

— Зачем вы всем рассказываете? — укоризненно сказал ему президент.— Это же секрет.

Но разве можно было теперь остановить Юрия Кару. Он припомнил дедушку, "который полз на избирательный участок, чтобы вернуться пешком домой", и предложил "дать главнокомандующему орден Победы и Героя России".

Юрий Кара полагал, видимо, что после этого его фильму будет уготована долгая и счастливая жизнь, по крайней мере в прокате.

— Садись, два! — не выдержал ревнивец Говорухин.

— Они хотят не унизить, а подчинить,— поправил Юрия Кару Владимир Путин (очевидно, что для него это не одно и то же.— А. К.). Никогда этого ни у кого в истории России не получалось и ни у кого не получится! — воскликнул Владимир Путин.

Аплодисменты в какой-то момент приняли необратимый характер.

— Но что получается,— удалось в конце концов продолжить господину Путину,— так это подчинить своему влиянию союзников... сателлитов... В ущерб собственным национальным интересам они защищают чужие. Я иногда даже теряюсь — непонятно, что за интересы-критерии — нет, одни разговоры, демократия, то, се... Но там рынок расставит, а здесь — жизнь!

Вот только интересно: кого по каким местам?

Кто в конце концов окажется с краю, а кто — в центре.

Андрей Колесников