Анна Сотникова о «Бабадуке» и еще 10 фильмах про трудности материнства

В прокат вышел «Бабадук» — расхваленный критикой хоррор австралийского режиссера Дженнифер Кент про мать-одиночку, воспитывающую маленького сына, которому навязчиво мерещится, что за ним охотится монстр,— вскоре он начнет терроризировать и мать. Совсем не страшный «Бабадук» примечателен тем, что Кент пытается возродить традицию посредством фильма ужасов разговаривать со зрителем о реальных страхах — в данном случае о страхе материнства. Weekend вспомнил еще несколько фильмов, в центре которых — нетривиальное отношение матерей к своим отпрыскам

«Ребенок Розмари»
Режиссер Роман Полански, 1968 год

Молодая пара — красавица-домохозяйка Розмари и ее муж, неудавшийся актер,— переезжает в Брэмфорд, где знакомится с подозрительными соседями. Не стоит пробовать в гостях шоколадный мусс — хоть это и решит проблемы Розмари с тем, что она никак не может забеременеть, лучше бы ей не догадываться, от чего. Ужас — в деталях; не верь никому, даже собственному мужу, от зла не скрыться, ведь оно не только вокруг, оно — внутри. Экранизация романа Айры Левина стала одним из первых фильмов о похождениях дьявола в мире людей — и фильмом об ужасе женщины перед собственным ребенком, о беременности как чудовищном испытании в тотальном одиночестве, когда даже за помощью обратиться не к кому — все вокруг в сговоре.

«Изгоняющий дьявола»
Режиссер Уильям Фридкин, 1973 год

Однажды 12-летняя Риган начала вести себя странно: сначала были странные звуки, потом начала трястись кровать, а там она и вовсе потеряла человеческий облик. "Бес вселился" — быстро поняла мать, а значит, единственное, что ей может помочь,— это процедура экзорцизма. Для этого она вызывает двух священников: одного молодого, а другого с лицом Макса фон Сюдова, и все что будет дальше — это уже их рук дело.

Фильм Фридкина неизменно входит во все возможные десятки самых страшных и самых реалистичных фильмов ужасов, более того — братом-близнецом "Ребенка Розмари". Но если у Полански речь шла о беременности, то у Фридкина — о холодном страхе, что с твоим ребенком что-то не так, парализующем ужасе перед тем, на что он может оказаться способен. В глазах ребенка прячется дьявол, и от него не спастись даже высококвалифицированным профессионалам. Фридкин, к слову, с большой теплотой отзывался о "Бабадуке", назвав его самым страшным фильмом, который он видел в жизни. Слукавил, конечно, но Дженнифер Кент должно быть приятно — как-никак "Изгоняющий дьявола" "Бабадуку" дедушка.

«А теперь не смотри»
Режиссер Николас Роуг, 1973 год

После того как у англичан Лоры и Джона утонула маленькая дочь, Джон получает заказ на реконструкцию церкви в Венеции. Пара отправляется в Италию — но Венеция, как выясняется, не лучшее место для борьбы с депрессией: Лора глотает таблетки, из каналов время от времени вылавливают трупы, полиция подозревает, что в городе орудует серийный убийца. Потом несчастные родители познакомятся с двумя странными сестрами, слепой и ясновидящей — те уверяют англичан, что видят дух покойной девочки, у которой все хорошо, но она хочет предупредить отца о какой-то опасности. Отмахнувшись от этих россказней, Джон тем не менее начинает то и дело замечать на улицах маленькую фигуру в красном плаще.

Режиссер Николас Роуг хотел построить фильм вокруг темы горя. "Горе,— говорил он,— может разлучить людей. Даже самые близкие, здоровые отношения не выдерживают горя". Сложно представить себе большее горе, чем смерть ребенка,— тут поверишь во что угодно, хоть в духов, хоть в самого черта. Родительская любовь заставляет заблуждаться, и великий фильм Роуга — это и есть трагическое заблуждение, пытающееся обойтись намеками и недосказанностями; не история, а рваная ассоциативная цепочка событий, тревожно ведущая к знаменитому финалу, в котором становится ясно, что любые заблуждения заканчиваются настоящим ужасом.

«Оно живо»
Режиссер Ларри Коэн, 1974 год

Фрэнк Дэвис и его жена Элеанор, образцовые жители Лос-Анджелеса, ждут второго ребенка — но вместо нормального мальчика у них рождается дьявольский мутант-каннибал, который немедленно съедает в больнице всех докторов и убирается восвояси, оставив в живых только собственную мать. Фрэнк начинает считать себя доктором Франкенштейном, породившим чудовище, отрекается от сына и начинает за ним охотиться. Мать, напротив, во что бы то ни стало пытается чудовище защитить-- какой-никакой, а свой.

"Оно живо" классика фильмов категории "Б" Ларри Коэна до сих пор считается вершиной его карьеры (наравне с "Кью") — этот во многом вторичный фильм тем не менее составляет пару выдающемуся "Выводку" — чтобы спустя пять лет Кроненберг смог снять свой фильм об оправдании матери, кто-то должен был высказаться об оправдании ребенка и яростном материнском инстинкте во что бы то ни стало его защитить, пусть даже и кровожадного монстра. У фильма было два не слишком удачных продолжения (а третья часть и вовсе настолько ужасная, что сам Коэн расстроился), но первое "Оно" до сих пор остается одним из самых исчерпывающих высказываний на тему младенцев-убийц.

«Кэрри»
Режиссер Брайан Де Пальма, 1976 год

Странная девочка Кэрри живет с религиозной и не вполне вменяемой мамашей, о жизни знает преступно мало, людей чурается, поэтому, когда у нее начнутся месячные, она закатит истерику с криками о том, что умирает. Одноклассницы, само собой, засмеют, а поймет только учительница физкультуры, решившая взять над Кэрри шефство. Девочка тем временем обнаружит в себе дар телекинеза и способность злиться так, что бьются зеркала.

Мало на свете родителей ужаснее, чем мать Кэрри, Маргарет,— вот и девочка выросла под стать: устроила кровавую расправу над обидчиками на выпускном, а уж затем и свой дом отправила в ад. Мать в фильме Де Пальмы — сама по себе леденящее воплощение зла: жестокая фундаменталистка, считающая все мужское заведомо дьявольским, бесконечно терроризирующая несчастную дочь за то, что та — порождение греха. Маргарет боится не столько дочери, сколько самого факта ее существования — то, что выходит из таких отношений, пугает зрителей до сих пор, спустя почти 40 лет.

«Выводок»
Режиссер Дэвид Кроненберг, 1979 год

Психотерапевт Хэл Рэглан практикует технику "психоплазматики", суть которой в том, что пациенты должны научиться проявлять свою подсознательную ярость физически. Одна из его пациенток, Нола, к которой муж регулярно привозит пятилетнюю дочь, заходит в этом слишком далеко: ее ярость порождает опухоли, которые трансформируются в маленьких детей-мутантов, убивающих всех, кем Нола недовольна.

Отношения с родителями как первопричина психологических травм, материнский инстинкт как мутация, роды как метафора проявления гнева. Маргарет скорее убьет свою дочь, чем позволит кому-то их разлучить,— а дочь окажется вынуждена принимать мать, каким бы чудовищем она ни была. Кроненберг, великий специалист по мутациям души и тела, убедительно доказывает, что зло и насилие передаются по материнской линии — и нет смысла разбираться почему.

«Хвала тебе, Мария»
Режиссер Жан-Люк Годар, 1984 год

Мари, студентка, работающая на автозаправке, играет в баскетбол и ратует за целомудренность в отношениях со своим возлюбленным Джозефом — но однажды ей встретится неизвестный, назвавшийся дядей Габриэлем, и сообщит, что Мари беременна, но при этом осталась девственницей, и скоро родит сына Божьего. Джозеф сначала думает, что она все это время ему врала, но Габриэль наставляет обоих, как смириться с собственной участью: они поженятся и научатся любить друг друга, не трогая руками; Мари родит Иисуса и углубится в осознание собственной сексуальности.

Разумеется, "Мария" взбесила католиков — с заявлением против нее выступал папа Иоанн Павел II, а в Канне в Годара полетели торты. Режиссера, однако, интересовала загадка самой природы женственности — беременность и роды тут являются неизбежностью, которую надо осознать и принять, потому что на все воля божья. Годар перенес библейский миф в реальность, сделав его предельно приземленным,— и редко где встречается такая целомудренная нагота, как в этом фильме.

«Антихрист»
Режиссер Ларс фон Триер, 2009 год

Мужчина и женщина, недавно потерявшие ребенка, отправляются на несколько дней в дом посреди леса, чтобы разобраться в своих отношениях. Слегка помучив зрителя небольшим экскурсом в психоанализ, Триер дает в руки отчаявшейся женщине острый предмет — и все оказывается несколько сложнее. Первородный грех прежде попадания в рай, рай как ад, хаос правит миром — в своем так называемом фильме ужасов Ларс фон Триер насупленно заигрывает с христианскими метафорами, придерживаясь излюбленного курса — заставляя женщину пройти через страдания, на этот раз отталкиваясь от главной материнской трагедии: смерти ребенка. За это режиссера привычно обвиняют в мизогинии и клеймят еретиком, но это его привычно не касается; "Антихрист" для Триера — средство для борьбы с депрессией, для всех остальных — возможны варианты.

«Что-то не так с Кевином»
Режиссер Линн Рэмси, 2011 год

С Кевином определенно что-то не так — его мать Ева заметила это, еще когда мальчику было три года: Кевин был странным, никого не слушался, подростком увлекся стрельбой из лука, а за три дня до собственного шестнадцатилетия взял и расстрелял сначала сестру с отцом, а потом и половину школы. Зачем он это сделал, пытается понять Ева. Он и сам уже не знает.

Красный цвет неуютно маячит в кадре весь фильм Линн Рэмси, вплоть до кровавой развязки, где красным зальет уже весь экран. Красное и белое, сын и мать, неконтролируемый страх перед первым ребенком, смерть близких, сложности материнства и потеря взаимопонимания — "Кевина" в какой-то степени можно считать братом-близнецом "Бабадука", за исключением того факта, что Рэмси для рефлексии об отношениях хорошей матери и плохого ребенка не требуется фантастическое допущение в виде монстра под кроватью.

«Мамочка»
Режиссер Ксавье Долан, 2014 год

В альтернативном 2015-м в Канаде принят закон, согласно которому родители могут по собственному желанию сдавать своих детей в психиатрические лечебницы. Непутевая одинокая мамаша имеет это в виду, когда забирает своего гиперактивного сына из коррекционного интерната, откуда его выгнали за поджог кафетерия,— но надеется, что справится сама. Ксавье Долан, вернувшись к проблеме отношений между матерью и сыном, ставшей центральной темой его дебюта, переосмысляет ее с точки зрения матери. Материнство как экзистенциальный кризис; ужас не столько в самом наличии проблемного ребенка, сколько в невозможности справиться со слишком сильной взаимной любовью — два с половиной часа экранного времени герои упражняются в словесных атаках и взаимных манипуляциях ради того, чтобы в конце концов понять: ни друг с другом, ни с самими собой им не совладать.