Евгений Пахомов: как Болливуд продвигает Индию

Болливуд поможет Дели рекламировать "бренд Индия"

Евгений Пахомов

Индийские власти всерьез занялись укреплением образа Индии в мире. Помогать влиянию "самой большой демократии" теперь будут йога, аюрведа и, конечно, кино. Картины с песнями и танцами должны продвигать индийскую экономику и поставить заслон исламистам...

Индийское кино можно любить или не любить, но нередко первое представление об этой стране иностранцы получают из фильмов. Хотя мнения о них, конечно, разняться. Спроси любого — ответа два: "Песни, танцы, страстная любовь. Обожаю!" или "Индийское кино?! Ненавижу!" Но равнодушных нет.

Этим и намерены воспользоваться власти: новый премьер страны Нарендра Моди, пришедший к власти в прошлом году, заявил, что кино будет способствовать представлению страны как выгодной для инвестиций и бизнеса. Кинематограф отныне все чаще становится темой обсуждения на международных встречах нового премьера.

Политические кадры...

О том, что статус великой державы требует и "мягкой силы" для поддержания растущей роли в мире, в Дели задумались еще в начале века. Тогда индийцы решили, что их страна, экономический рост которой вызывал неприкрытую зависть у многих, к середине столетия должна войти в число мировых сверхдержав.

Искать средства "мягкой силы" долго не пришлось: оглянувшись вокруг себя, индийские политики вдруг осознали, что продвижение индийского образа уже давно идет и без них: в Америке и Европе, других частях света стали популярны индийская классическая культура — танцы и музыка (ее поклонниками были даже легендарные The Beatles), йога со всякими медитациями и аюрведа. Я бы добавил сюда и многочисленных проповедников неоиндуизма, чьи "духовные школы" были весьма модны среди западной молодежи в эпоху хиппи, да подчас и сегодня. Хотя отношение к этим "гуру на экспорт" в самой Индии неоднозначное.

Ну и, конечно, кино. На Западе индийские фильмы, правда, уступали Голливуду. Но они приобрели популярность в Азии, на Ближнем Востоке, в Африке, в ряде стран Латинской Америки. И, конечно, в СССР. Успех болливудского кино в стране советов удивил даже индийских кинематографистов. Сын Раджа Капура, актер, режиссер и продюсер Рандхир Капур говорил мне в интервью, что успех болливудских фильмов в СССР стал для его отца полной неожиданностью. "Наверное, звезды так сошлись",— предположил он.

Словом, в Дели поняли, что у них в руках есть мощный пропагандистский ресурс. И новый премьер намерен использовать его в государственных целях.

В декабре прошлого года Нарендра Моди пролоббировал в ООН введение Международного дня йоги, отныне он будет отмечаться 21 июня. Представители всех стран единогласно проголосовали "за". Довольный успехом Моди заявил, что "йога — это подарок от Индии всему миру", и тут же призвал экспертов по традиционной индийской медицине — аюрведе подготовить унифицированную систему, которую страна тоже могла бы предложить всем.

Кинематографу Моди отвел особо важную роль. Сегодня индийская киноиндустрия — это несколько мощных киноцентров: знаменитый Болливуд (киностудия в экономической столице страны — городе Мумбаи, бывшем Бомбее), Толливуд в Андхра-Прадеш, Колливуд в Ченнаи. А есть еще и Молливуд (кино на языке малаялам), Олливуд (на языке ория), представьте, даже Голливуд (киностудии штата Гуджарат) и ряд других. В Индии снимают около 1000 фильмов в год, а смотрят их больше чем в сотне стран. Впрочем, в мире лицом индийского кино остается все же Болливуд.

В сентябре во время визита в Дели председателя КНР Си Цзиньпина был подписан меморандум о сотрудничестве в сфере кино. А уже в октябре появилась договоренность о первом в истории совместном индийско-китайском фильме, главную мужскую роль в котором, по предварительным данным, намерен сыграть сам Джеки Чан, ну а главную женскую — одна из болливудских красоток, имя которой пока не названо.

Соглашение о сотрудничестве в кино затем было заключено и с Вьетнамом.

Моди также сообщил, что намерен "вернуть Болливуд в Кашмир". Штат Джамму и Кашмир на севере Индии считается нестабильным из-за действий боевиков, но кино здесь все же иногда снимают. Новый премьер, однако, имеет в виду не просто кино, а скорее рекламу Кашмира как потенциального горного курорта мирового уровня. Возможно, полагая, и небезосновательно, что если в Кашмир иностранцы начнут вкладывать деньги, положение тут же улучшится.

В ближайшее время, отмечают СМИ, можно ждать очередных новостей о том, как в Дели хотят использовать кино для пропаганды за границей.

Индийские ковбои идут в наступление

Власти уверены, что кинематографисты справятся. В истории Болливуда был период, когда ему отводилась важная пропагандистская роль, правда, внутри страны — в 1970-1980-е годы здесь активно действовали сепаратистские группировки, власть раскачивали политические кризисы, в мире даже заговорили о возможном распаде Индии. Тогда правительство призвало на помощь кино и на экраны вышло немало фильмов, призывавших к единству.

Читатели и зрители постарше могут их помнить. Например, "Амар, Акбар, Антони", снятый в 1977 году, в котором сыграли Амитабх Баччан, Винод Ханна и Риши Капур. Кино про то, как трех братьев разлучают в детстве (типичный для индийского кино сюжет), они воспитываются в трех разных верах: индуизме, исламе и христианстве, но потом находят друг друга и объединяются. Фильм вообще полон особой символики: братья теряют друг друга в День независимости 15 августа (указание на распад Британской Индии по религиозному признаку), а разлучаются они, когда разбегаются от памятника Махатме Ганди (мол, отход от его идей единства приводит к беде) и т.п. Отечественным зрителям все эти тонкости были совершенно непонятны. Важный эпизод фильма — трое выросших братьев: индус, мусульманин и христианин — сдают кровь для своей слепой матери, все три крови смешиваются и затем текут в вены больной женщины. Яркий художественный образ единства вызвал протесты некоторых наших зрителей — медработники писали письма, мол, безобразие, так переливать кровь нельзя!

А в Индии этот фильм стал фильмом года по популярности. Ленты по тому же сценарию затем были сняты и на южноиндийских языках — на языке телугу ("Рам, Роберт, Рахим") и на малаялам ("Джон, Джафар, Джанардханан").

В пропаганде единства нуждались не только религии, но и разные части пестрого государства. Пример — хорошо известный отечественным любителям Болливуда фильм 1984 года "Джагир" (можно перевести как "Имение" или "Поместье"), который в советском прокате получил не слишком внятное название "Как три мушкетера". Актеры-звезды: бенгалец Митхун Чакраборти, пенджабец Дхармендра и Дэнни Дензонгпа с горного северо-востока (актер родом из Сиккима) вместе борются со злом и распевают песни о дружбе. Местный зритель понимал, что речь не столько об этой троице (они вообще мало похожи на индийцев: всюду разъезжают верхом на лошадях в ковбойских шляпах), сколько о частях такой разной страны.

"Джагир" — пример индийского вестерна, жанра, давно освоенного местными киношниками. Болливуд вообще активно заимствует западные типажи, идеи, сценарии.

А иногда и просто ворует. Традиция заимствований живет прочно, вот, например, фильм "Я люблю Новый год". Индийский бизнесмен выпивает в сауне со своими друзьями по случаю предстоящей женитьбы, и вот он уже по ошибке летит... нет, не в Ленинград, а в Нью-Йорк. А там, да-да, девушка по имени Тикку возвращается домой, куда должен прийти ее жених Ишан. И обнаруживает на кровати спящего пьяного незнакомца. Дальше рассказывать не буду — все в нашей стране и так знают, чем все кончилось. "Я люблю Новый год" давно снят, но выход в широкий прокат откладывается уже два года — вроде продюсеры ждут подходящего момента (пока по экранам ходит трейлер фильма).

То же можно сказать и про музыку в болливудском кино. Например, песенки из столь любимого советскими школьницами 1980-х "Танцора диско" написаны "под сильным влиянием" хитов западных групп Ottawan и The Buggles. А композиторы фильма "Танцуй, танцуй" с тем же Митхуном Чакраборти в главной роли явно очень любили Modern Talking.

Но секрет Болливуда в том, что даже заимствованные герои и ситуации превращаются в индийские. Положительные персонажи ведут себя "по-индийски" правильно: главному герою в голову не придет закрутить роман с героиней "в обход" традиционных норм, а молодые люди не позволят себе пожениться, не спросив воли родителей. Не чтут традиций лишь кинозлодеи. Даже многократно использованный и высмеянный прием, когда выясняется, что все герои — родственники, а бедная девушка — дочь раджи, это тоже традиция. И неважно, что при этом носит главный герой, ковбойский кожаный жилет или индийскую мужскую юбку дхоти.

Индия в таком кино мало похожа на настоящую (что часто становится шоком для российских любителей Болливуда, впервые оказавшихся в этой стране). Конечно, здесь есть и другое кино, в том числе и серьезное, проблемное, достаточно посмотреть фильмы, например, режиссера Сатьяджита Рая. Но куда популярнее продукция, которую прозвали киномасалой: масала — это индийская традиционная смесь специй. В таком кино по щепотке приправ на любой вкус: мелодрамы, комедии, песен, танцев, любви, праведной мести, победы... И все смешано со счастливым концом.

Словом, Болливуд — мечта замученного проблемами восточного обывателя. Бесконечная сказка о Золушке. Но такая мечта оказалась близка многим и за пределами этой страны.

Масала против талибов

А индийские власти, провозгласившие программу "производи в Индии" (цель которой — привлечь в страну иностранные компании), хотят воспользоваться этой популярностью. Не знаю, будут ли болливудские любовные истории теперь сопровождаться песнями об удачных капиталовложениях в местные проекты. Но для Дели важно, чтобы мир смотрел индийское кино: чем больше Болливуда на экранах любой страны, тем больше там влияния Индии.

Поэтому в Дели с удовлетворением отмечают, что в последние годы индийское кино все активнее осваивает новые рынки. Продюсеры пытаются продвигать свои ленты и в Европе, и в Северной Америке. И небезуспешно.

С развитием видео и интернета, спутниковых сетей киномасала завоевывает страны, отношения с которыми у Дели совсем не простые. Свидетельствую, что в видеомагазинах Пакистана новые индийские фильмы раскупаются как горячие лепешки. И это несмотря на осуждение консервативных мулл.

А потому еще одной важной целью кинопропаганды в Индии считают борьбу с радикалами, и прежде всего, ясное дело, с исламистами. Образы современных, везучих, веселых киногероев — прекрасное средство против религиозной зашоренности. Не случайно талибы с такой ненавистью боролись с болливудскими картинами. Но в Афганистане даже при талибской власти (запретившей и телевидение, и видео) подпольно ходило болливудское кино. А когда с приходом НАТО в страну вернулись телевизоры, афганцы дружно "подсели" на популярный индийский сериал "И свекровь когда-то была невесткой". Подобно тому, как в изголодавшемся по легким мелодрамам СССР когда-то жадно смотрели "Рабыню Изауру".

Индийское кино кажется жителям Пакистана, Афганистана, других азиатских стран ближе и понятнее, чем западные фильмы — ведь Болливуд рисует свои киносказки знакомыми им красками, понятными им реалиями.

Индийские СМИ открыто обсуждают: мол, если западная поп-культура способствовала падению железного занавеса и те же The Beatles были популярнее у советской молодежи, чем все отечественные эстрадные звезды, сможет ли киномасала, в свою очередь, победить новых религиозных фанатиков? Причем не только в соседних странах. Современный индийский кинематограф вызывает ненависть и индийских традиционалистов. А потому болливудские звезды считают себя борцами за "новую, современную Индию".

Кстати, "мягкой силе" Болливуда в соседних мусульманских странах помогает тот факт, что среди его звезд первой величины самыми популярными актерами называют "тройку Ханов". Это три однофамильца-мусульманина: Амир Хан (среди его прозвищ — Том Хэнкс Болливуда), Шахрух Хан (Том Круз из Индии) и Салман Хан (его прозвали Тигр Хан). (В России часто встречается ошибочное написание их фамилий — Кхан, это неверная калька с английского; фамилия этих актеров — Хан — имеет пуштунские корни.) В фильмах три Хана играют современных, успешных героев, при этом светских, не зацикленных на вере, а потому эти три актера стали своего рода символом в Южной Азии.

И многие радикалы их отнюдь не жалуют. Один ретивый муфтий как-то выпустил осуждающую фетву против Салмана Хана (за то, что тот согласился на установку своей фигуры в Музее мадам Тюссо), другой — против Шахруха Хана (за какие-то неосторожные высказывания).

В последнее время достается Амиру Хану — за главную роль в фильме "Пи Кей" (можно перевести как "выпивоха"), вышедшем на экраны 19 декабря. Это комедия про инопланетянина, который оказался в Индии и пытается вернуться на свою планету, ему советуют обратиться за помощью к богу, и тот принимается ходить по храмам, церквям, мечетям, задавая наивные вопросы "служителям Всевышнего" разных образцов. Фильм едко высмеивает религиозный фанатизм и нетерпимость. Однако то, что взывает у зрителя смех, вызвало волну возмущения у индийских традиционалистов всех мастей. Толпы радикалов устраивают демонстрации у кинотеатров, срывают и жгут рекламные плакаты фильма. Требуют запретить ленту, "очерняющую" индийскую действительность.

Власти Индии, однако, запрещать фильм не торопятся. Фильм мог задеть кого-то из влиятельных лиц, но в Дели, видимо, понимают, что воевать с кино — дело малопопулярное. А вот простым зрителям комедия очень понравилась: за считаные недели лента успела стать самой кассовой в истории Болливуда. Кроме того, объявлено, что "Пи Кей" станет первым индийским фильмом, который выйдет в Китае сразу на 3500 экранах. В КНР действует ежегодное ограничение на прокат иностранных лент — 34 фильма, и до сих пор основная часть квоты приходилась на голливудские блокбастеры. Индийские фильмы стали пробиваться в китайский прокат несколько лет назад, но так широко ни один из них пока не показывали. Для Дели эта новость особенно важна — Китай пока одна из немногих соседних стран Азии, где Болливуд еще не захватил экраны. Но он, как видно, готовится это сделать...