На первый план в посткиотском соглашении выходят вопросы финансов и адаптации

В переговорах ООН по посткиотскому климатическому протоколу произошел важный прорыв. На промежуточной сессии в Женеве делегаты стран утвердили официальный переговорный текст, который будет представлен в Париже в конце года. Как и предсказывал “Ъ”, соглашение получается довольно общим: новый протокол вберет в себя уже заявленные планы стран по сокращению выбросов, не ставя единой глобальной цели. В результате важными становятся вопросы финансирования мер, а также покрытия убытков от изменения климата, прежде всего в развивающихся странах.

После климатических переговоров в Лиме делегаты стран собрались в феврале в Женеве, чтобы утвердить официальный переговорный текст, в который уже нельзя будет вносить новых пунктов до финального рассмотрения (и ожидаемого принятия) в Париже в конце года. По результатам сессии представители стран согласились на 86-страничный черновой вариант «о долгосрочных принципах действий», который еще предстоит сократить и упростить.

Согласование «базового» текста — прогресс для климатических переговоров, существенно замедлившихся после провала секции в Копенгагене в декабре 2009-го, когда участники обсуждения регулярно вносили новые версии документов. «В Копенгагене пытались решить задачу с наскока, разовым приездом лидеров стран, которым даже не было предложено работоспособного текста,— сейчас страны стараются учесть эти уроки»,— прокомментировал глава направления «Климат и энергетика» WWF России Алексей Кокорин.

Впрочем, текст нового климатического соглашения, приходящего на смену Киотскому протоколу в 2020 году, получается довольно общим. В отличие от предшествующего документа оно не исходит из единой глобальной цели снижения выбросов, а опирается на планы и намерения конкретных стран, которые они будут добровольно заявлять каждые пять лет.

Напомним, Киотский протокол вступил в силу как раз десять лет назад — он ставил цель снижения выбросов развитыми странами в 2008–2012 годах на 5% от уровня 1990 года. Она была достигнута (сокращение в 37 странах мира, имевших численные обязательства, составило 22,6%), даже при том, что США так протокол и не ратифицировали, а Канада из него вышла. Сейчас в большинстве развитых стран выбросы парниковых газов уже не увеличиваются, одновременно с этим большая часть так называемых быстро развивающихся стран (Китай, Индия, Бразилия) демонстрируют существенный рост эмиссий.

Второе существенное отличие чернового текста нового соглашения от Киотского протокола — важность финансовых обязательств развитых стран по поддержке снижения выбросов в развивающихся странах. Тут финальные договоренности пока не достигнуты — развивающие страны настаивают на закреплении этих обязательств, развитые же страны выступают против жесткой ответственности со стороны конкретных стран, признавая при этом необходимость коллективной помощи в $100 млрд в год к 2020 году. Кроме того, развитые страны полагают, что финансовую поддержку должны оказывать все страны, способные делать это (включая Саудовскую Аравию, Сингапур, Южную Корею, Китай и т. д.) — с подобной позицией не согласен, например, Китай.

В условиях довольно слабых целей отдельных стран, а также неясности с вопросами финансирования на первый план в соглашении выходят вопросы адаптации к негативным климатическим изменениям. Особенно актуальны они для наиболее уязвимых к изменению климата стран (прежде всего в Юго-Восточной Азии и экваториальной Африке, а также ряда островных государств). Их представители выступают за создание отдельного финансового механизма компенсации ущерба от таких явлений, как затопление низменных прибрежных территорий, исчезновение ряда ледников, коралловых рифов.

Но и для других стран, в том числе для России, вопросы адаптации в ближайшем будущем могут стать существенными. Так, выступая в начале февраля на саммите по устойчивому развитию в Нью-Дели, глава Минприроды Сергей Донской объявил, что число опасных климатических явлений, происходящих в РФ, в ближайшие десять лет может удвоиться. По словам министра, с 1990 по 2010 год оно уже возросло почти в четыре раза, а ежегодный ущерб страны от них оценивается в 30–60 млрд руб. (0,07–0,15% ВВП).

Ангелина Давыдова