Глава ЦБ Эльвира Набиуллина может войти в историю России как великий реформатор. Если в 2017 году инфляция и правда упадет до 4%, можно будет говорить о том, что главная реформа 90-х — попытка макростабилизации — наконец удалась. А главная ложь нулевых — о том, что инфляция побеждена,— останется наконец в прошлом.

МАКСИМ КВАША

Несколько цифр. За первые десять месяцев 2015 года потребительские цены выросли на 11,2%. По состоянию на начало ноября инфляция в годовом выражении составляла 15,6%, что практически неотличимо от уровня последних месяцев, все еще лишь немногим ниже мартовского пика в 16,9%.

Однако, когда номер "Денег" дойдет до подписчиков, этот показатель, скорее всего, опустится ниже 15% (недельные сводки Росстата указывают на то, что в этом ноябре цены растут медленнее, чем в прошлом). К концу 2015-го он опустится то ли до 13% (Минэкономики), то ли до 12,7% (ЦБ РФ). Прогноз и целевой показатель ЦБ — около 8% в первом квартале 2016 года, менее 7% в октябре 2016-го и 4% в конце 2017-го.

Проще говоря, очень похоже, что, хоть и с некоторым запозданием относительно экспертных ожиданий, инфляция начала замедляться. И замедление это, если Банку России не помешают, может оказаться довольно резким. Банки, кстати, уже подготовились: ставки по депозитам не просто так упали ниже 10%.

Помешать могут три фактора. Первый принято считать внешним: если цены на нефть опять упадут (причем это могут быть не столько мировые цены, сколько на наш родной Urals), упадет и рубль, следом — очередной девальвационный шок. Если ЦБ ответит на него смягчением денежной политики, серьезного усугубления экономического спада, вероятно, удастся избежать, но очередной всплеск инфляции гарантирован. По сути, он, конечно, внутренний: такое смягчение было бы уступкой интересам "отечественной промышленности", читай — интересам лоббистов.

Второй — собственно лоббисты. Главная причина, по которой за 25 лет не удалось сделать того, что вполне получалось в странах третьего мира — довести уровень инфляции до цивилизованных 2-4%, именно они. Как только власти пытались ужесточить бюджетную и денежно-кредитную политику, в бой поднимались бойцы со всех фронтов — от профсоюзных лидеров до академиков. Россия объявлялась зоной, где законы экономики и математики не работают, где включение печатного станка не повышает цены, а, наоборот, снижает.

Результат такой политики очевиден: ни государственным, ни частным компаниям заниматься созданием нового бизнеса или снижением издержек старого было неинтересно. Рубль так и не стал "настоящими деньгами", все, кто мог, выводили все, что можно, в западные банки: по некоторым оценкам ("Деньги", правда, считают, что они завышены), в них скопилось не меньше триллиона "русских" долларов. А уровень инвестиций — раза в полтора меньше, чем в странах, где наблюдается экономический рост пристойного уровня.

Третий — мы сами. Можно было бы сказать "население", но это слово, кажется, так часто употребляется чиновниками, что стало практически синонимом унизительного "стада". Можно было бы сказать "граждане" или "общественное мнение", но эти слова подразумевают, кажется, довольно высокую степень ответственности за свою жизнь и свою страну. А также довольно высокое доверие — как взаимное, так и по отношению к власти.

Его-то в том, что касается инфляции, и близко нет. Согласно опросам "инФОМа" (ЦБ их использует для оценки инфляционных ожиданий), медианное значение инфляции за год, называемое в соцопросах, составляет 24,3%, а 14,1% считает, что она выше 50% в год. А, например, комментарии практически к любой заметке на сайте "Коммерсанта", упоминающей официальные данные о росте цен, сводятся к утверждению "власти лгут".

Иногда это сопровождается примерами. Скажем, какой-то товар (обычно фрукты или сыр) подорожал вдвое. И никогда (!) не бывает примеров падения цены. Скажем, цены аренды квартир. То есть это не только про недоверие, это еще и про безответственность, про нежелание и неспособность разобраться, что инфляция считается по широкой корзине товаров и услуг.

Я, кстати, периодически пытаюсь оценить: насколько моя личная инфляция, рассчитанная по моей личной корзине расходов, соответствует официальной. Сейчас результат таков: если бы корзина осталась такой же, какой она была пару лет назад, личная инфляция была чуть выше официальной: как и у многих москвичей, доля импорта в потреблении у меня высоковата. Но поскольку кое-каких излишеств в ней стало меньше, моя инфляция сейчас даже ниже 15%, причем заметно ниже.

Правда, как гражданину и налогоплательщику мне хотелось бы чего-то поближе к нулю. И чтобы экономика росла, а значит, и доходы. Я даже сберегать готов больше, но только если инфляция перестанет перераспределять мои деньги кому-то еще.