Советник президента РФ по вопросам региональной экономической интеграции Сергей Глазьев в интервью «Ъ FM»

О кризисе инвестиционного климата и бизнеса в России: «Мы могли бы жить намного лучше, если бы на жизнь смотрели веселее. Тот пессимизм, который сегодня распространяется от денежных властей и экономических министерств, просто загоняет весь наш бизнес в состояние полного уныния и прострации. У нас есть возможность расти с темпом 8% в год — по имеющимся ресурсам это видно. Простаивает 40% производственных мощностей. Скрытая безработица, даже по признанию Центрального банка, — больше 10%, открытая — 5%. Мы можем наращивать выпуск продукции на 15-20% даже без повышения производительности труда. Точнее, без внедрения новых технологий производительность труда будет расти просто за счет увеличения масштаба производства. У нас ресурсов безграничное количество: мы производим на единицу древесины в 10 раз больше, или на тонну нефти, чем производят передовые страны. Наконец, у нас нет проблем с мозгами — у нас умов больше, чем потребляет экономика, поскольку они постоянно утекают из страны. То есть объективно — это и расчеты по моделям макроэкономическим, и мнение бизнеса, скажем, "Деловой России" или "Опоры России" — мы можем расти с темпом не менее 8% в год, если будут созданы благоприятные макроэкономические условия.

Мы сегодня искусственно загнаны в стагфляционную ловушку, потому что политика по повышению процентных ставок загнала производственную сферу в кризис, практически прекратился инвестиционный процесс. А политика свободного плавания курса рубля породила инфляционные шоки. Когда мне говорят о том, что таргетирование инфляции предполагает освобождение курса рубля в свободное плавание — это некий абсурд. Это все равно, что мы с вами сейчас выбьем все окна и будем говорить о том, что для поддержания нормальной температуры в помещении нужно просто регулировать температуру батареи. Это то, что делает Центральный банк с ключевой ставкой. Любой спекулятивный американский хеджфонд легко может опрокинуть всю нашу финансовую систему, если захочет, в силу ее мелкости и неразвитости, она вся по объему меньше одного крупного американского банка — и никак не защищена от спекулятивных атак. Так что, если мы хотим управлять своим развитием, нам нужно уметь защищать свою валютно-финансовую систему от внешних шоков».

Сергей Глазьев о либералах, руководящих денежно-кредитной политикой страны: «Если человек не верит в государство, если он считает, что государство его беспомощно, что государство мешает развитию рынка, то что он делает на государственной должности? У меня есть гипотеза, что вся эта либеральная, точнее, либертарианская трескотня — это всего лишь словесный туман. Туман, который прикрывает безответственность за управление государственными ресурсами. Если мы считаем, что государство ничего не может, оно только мешает развитию экономики, то получается, что люди, которые манипулируют государственными деньгами, ни за что не отвечают, потому что что с них взять, если государство беспомощно? Поэтому я считаю, что те, кто не верит в роль государства, должны идти в частный бизнес. Они манипулируют государственными деньгами и при этом считают, что государство неэффективно и все разворует. То есть они как бы судят по себе, с одной стороны, а с другой стороны, вся эта трескотня избавляет от ответственности. В чем сегодня главное противоречие? В Думу внесен закон, и уже проголосован в первом чтении, который, по сути, замораживает все намерения создать систему стратегического планирования. Получается, что люди, которые облечены государственной властью и управляют государственными ресурсами, категорически отрицают планирование. Почему? Потому что планирование предполагает ответственность. Если нет планирования, значит, можно государственными деньгами распоряжаться, как хочешь».

О том, кому выгодна политика дорогих денег: «Это выгодно тем, кто сегодня зарабатывают сверхприбыли. Это спекулянты на Московской бирже, которые манипулируют курсом; это крупные банки, которые имеют доступ к безграничному кредиту либо изнутри, либо снаружи, потому что, когда цена денег высокая, банкиры становятся хозяевами жизни. Они решают, кому жить, кому умереть. И им это нравится, им нравится политика дорогих денег, но политика дорогих денег убийственна для производственной сферы и противоречит интересам подавляющего большинства граждан, делает невозможным научно-технический прогресс. Но группа влиятельных финансовых воротил находится сегодня, как модно говорить, в шоколаде, потому что кому война, а кому мать родна, как известно».

Сергей Глазьев о влиянии Алексея Кудрина на экономику: «Фактически все, что происходит в экономике, — это реализация тех установок, которые были при Кудрине сформированы и запущены. Во-первых, таргетирование курса рубля появилось не вчера — к этому шли три года. Под таргетированием курса понимается три постулата. Постулат первый — сбрасывание курса рубля в свободное плавание. Постулат второй — отказ от введения любых валютных ограничений, то есть свободное трансграничное перемещение капитала. И постулат третий — сведение всей денежной политики к манипулированию ключевой ставкой. Вот такая бесхитростная модель, результатом которой является стагфляция, в которой мы сегодня находимся. Потому что освобождение курса рубля в свободное плавание вместе с приватизацией московской биржи, которое состоялось как раз при Алексее Леонидовиче, — и он, собственно, ее сегодня возглавляет, будучи председателем Наблюдательного совета — привела к тому, что главным центром прибыли в нашей экономике стала Московская биржа».

Об искусственности экономического кризиса в России: «У нас экономика скорее феодальная, в которой те, кто принимает такие странные решения, ведущие к кризису, к стагфляции, к падению производства и инвестиций, извлекают на этом гигантские сверхприбыли. Реальный сектор экономики у нас упал по рентабельности почти до нуля на фоне выросших процентных ставок, нет смысла для реального сектора в кредитах, денежная масса сокращается. Но объем операций на московской бирже вырос пятикратно, хотя на треть сократился внешний торговый оборот и практически прекратились иностранные инвестиции, кредиты — объективной потребности в таком росте валютообменных операций не было.

Из этого делается вывод очевидный, что 95%, это можно посчитать, операций на бирже — это спекулятивные операции. И поскольку их объем так быстро растет, это означает, что люди получают огромные прибыли. А прибыли на бирже можно получать, только когда вы манипулируете курсом. Потому что в противном случае сума выигрыша и проигрыша будет нулевой. Эта странная политика приносит огромные барыши тем, кто руководит Московской биржей, а все остальные вынуждены субсидировать эти сверхприбыли, потому что источником прибыли валютных спекулянтов является отток капитала из реального сектора и обесценение рублевых доходов и сбережений, в том числе результат — 10% падения реальных доходов населения».

О причинах падения рубля: «Объективных оснований для таких колебаний курса рубля нет. Потому что, во-первых, рубль занижен с точки зрения всех международных стандартов — это признает и Организация экономического сотрудничества и развития, и эксперты по отношению не только к паритету покупательной способности, но и к нормальному, как говорится, равновесному уровню, условному. Торговый баланс положительный, что тоже говорит о заниженности курса рубля. Валютных резервов в два раза больше, чем количество рублей в экономике, то есть ничто не мешает Центральному банку стабилизировать курс рубля на любом разумном уровне на сколь угодно длительное время. Но этого не происходит не только вопреки здравому смыслу, но и вопреки Конституции, которая обязует Центральный банк, прежде всего, обеспечивать стабильность национальной валюты.

С точки зрения экономической теории, курс должен быть стабильным, процентные ставки должны быть низкими в условиях падения производства, государственные расходы должны расти, государство должно стимулировать инвестиции. Но у нас все делается прямо наоборот по отношению к рекомендациям науки и общеизвестной мировой практики».