Следствие считает, что обвиняемый освоил неродной язык на службе в МВД Чечни

Как стало известно "Ъ", один из обвиняемых в убийстве Бориса Немцова — Темирлан Эскерханов, прочитав все 67 томов уголовного дела, заявил, что так и не понял, какая роль в преступлении была отведена ему следствием. Фигурант отметил, что мог упустить важные детали, поскольку обвинение сформулировано на неродном для него русском языке, и потребовал участия в процедуре ознакомления переводчика. Следствие, в свою очередь, указало, что Эскерханов, 12 лет отработавший в МВД Чечни, читал написанные по-русски уставы, приказы руководства и ориентировки, поэтому и в юридических тонкостях обвинения сумеет разобраться.

Предполагаемый пособник убийц Бориса Немцова — отставной прапорщик Темирлан Эскерханов первым из пяти обвиняемых завершил ознакомление с собранными следствием доказательствами. Однако подписать протокол ознакомления с материалами он не захотел. Как пояснил Эскерханов своему адвокату Розе Магомедовой, он внимательно изучил каждый из 67 томов и, более того, законспектировал в тетрадку все абзацы, в которых встречается его фамилия, пытаясь таким образом выяснить, какого рода соучастие в убийстве Бориса Немцова инкриминируется ему лично. Однако понять свою роль в преступлении Эскерханов, по словам защитника, так и не смог. В связи с этим он и обратился к следователю с ходатайством о привлечении к процедуре ознакомления переводчика с русского языка на чеченский. Однако получил мотивированный отказ руководителя следственной бригады, старшего следователя по особо важным делам при председателе СКР Николая Тутевича.

Господин Тутевич, в частности, указал, что за время предварительного следствия услуги переводчика предлагались Эскерханову раз двадцать. Первый раз — 7 марта 2015 года, через неделю после убийства Бориса Немцова, когда бывший чеченский полицейский был задержан и допрошен в качестве свидетеля.

Эскерханов тогда пояснил, что переводчик ему не нужен, поскольку он десять лет изучал русский язык в советской школе, свободно пишет, читает и изъясняется на нем. Затем были другие допросы Эскерханова в качестве подозреваемого и обвиняемого, с ним проводились различные следственные действия, он знакомился с результатами проведенных экспертиз, наконец, участвовал в заседаниях судов.

Перед началом каждого из этих мероприятий фигуранту дела предлагались услуги переводчика, и всякий раз он от них отказывался, что, по мнению Николая Тутевича, было абсолютно нормальным. Эскерханов, как отмечает в своем отказном решении следователь, с февраля 2001 года по декабрь 2013-го служил в ОВД по Шелковскому району Чечни. Из предоставленной ему оттуда характеристики следует, что за эти годы прапорщик успешно осваивал различные программы "общественно-государственной, служебной и боевой подготовки", подготовленные на русском языке.

Во время службы ему пришлось также изучить федеральные правила хранения, ношения и применения огнестрельного оружия и правила дорожного движения. Эскерханов успешно сдал экзамен на получение водительского удостоверения с тремя открытыми категориями — на мотоцикл, легковой и грузовой автомобили. Наконец, уже после увольнения обвиняемый успел некоторое время поработать в Москве, что без знания языка, по мнению следователя Тутевича, было бы "просто невозможно".

О приличном знании Эскерхановым русского языка, как полагает следствие, свидетельствуют и результаты судебно-психиатрической экспертизы, проведенной в отношении предполагаемого пособника убийц столичными врачами. Специалисты в своем заключении отметили, что обвиняемый "охотно вступает в беседу (на русском языке.— "Ъ")", "последовательно сообщает сведения о себе и датирует основные события своей жизни", а на некоторые вопросы отвечает даже "излишне подробно".

С учетом всех этих аргументов Николай Тутевич посчитал требование обвиняемого о переводчике запоздалым, необоснованным и расценил его как "злоупотребление процессуальным правом, направленным на затягивание процедуры ознакомления".

Адвокат Роза Магомедова, в свою очередь, отметила, что право фигуранта уголовного дела на услуги переводчика записано в законе и не может ограничиваться следствием. Так, ч. 3 ст. 18 УПК предписывает переводить все следственные и судебные документы для обвиняемого, "не владеющего или недостаточно владеющего языком судопроизводства". В соответствии с п. 6 и п. 7 ч. 4 ст. 46 УПК фигурант дела "вправе давать показания и объяснения на родном языке и пользоваться помощью переводчика бесплатно".

"Мой клиент действительно владеет русским языком, однако понять юридические тонкости уголовного дела для него оказалось сложно",— пояснила "Ъ" госпожа Магомедова. При этом ни о каком затягивании процедуры, как утверждает адвокат, речи не идет, поскольку Эскерханов и не требует перевода для него всего дела. По мнению защитника, от переводчика на этапе ознакомления потребуются лишь комментарии по некоторым вопросам, которые помогли бы Эскерханову правильно оценить приведенные следствием аргументы и подготовиться, таким образом, к своей защите в суде. По данным госпожи Магомедовой, следствие рассчитывает на то, что она лично поможет клиенту с переводом, однако брать на себя такую ответственность юрист не стала. Обжаловать действия следователя она собирается в судебном порядке.

Сергей Машкин